Околдованная

— До этого не дойдет, дорогой Гастон, — вкрадчиво произнес Гонди. — Людовик, несмотря на свое положение, обычный мальчишка и будет рад избавиться от опеки матери и Мазарини. Поверит, что наконец-то стал настоящим главой государства. Кроме того, его следует постоянно развлекать.

Пусть начнет строить тот дворец, о котором он нам все уши прожужжал. Мы предоставим в его распоряжение лучших архитекторов. Они сделают макет дворца, и мечта оживет у него на глазах. На это уйдет много месяцев, а пока он будет забавляться игрушками, ми станем править от его имени. Есть и другие способы отвлечь его. Вы не заметили, какая у короля чувственная натура? Мне доносили, что ни одна хорошенькая служанка не ускользнула от его взгляда и из его постели. Мы позаботимся о том, чтобы короля окружали самые красивые девушки в стране, — заключил он с похотливым смешком. — И разумеется, вы найдете мальчику подходящую невесту, Гастон. Все, чтобы угодить нашему Людовику.

Лисья физиономия Гонди расплылась в улыбке. Он плотоядно потер руки, восхищаясь собой.

— Возможно, — задумчиво протянул принц, поглаживая подбородок длинным изящным пальцем, — вы достаточно ловки, чтобы осуществить этот план. — Голубые глаза чуть сощурились. — Однако мой племянник очень привязан к матушке и вряд ли так легко смирится с ее отсутствием. Рано или поздно вам придется открыть, где она находится. Что бы вы там ни воображали, Гонди, Людовик — король, и настанет день, когда никто не посмеет встать у него на пути. И что тогда, друг мой?

— Мать напишет сыну, что вполне довольна своей жизнью и не желает ее менять. Мы снабдим ее карточными партнерами. Вы же знаете, как она любит азартные игры! Дадим ей собственную балетную труппу для развлечений. Она попросит Людовика заниматься государственными делами и не отвлекаться на нее. Рано или поздно он поверит и не станет больше тревожиться.

— Но если вы желаете держать ее местонахождение в секрете, — рассудил принц, — разве разумно посылать в Шенонсо посторонних людей?

— О, мы сохраним тайну на год-другой, не больше, — заверил его собеседник. — К тому времени мальчишка окажется целиком в нашей власти.

— А Мазарини? — возразил принц. — Неужели вы всерьез воображаете, что он спокойно воспримет исчезновение королевы и нашу победу? В его распоряжении армия! Он вторгнется во Францию! И что будет тогда?

— Если он сделает это, его можно обвинить в измене.

Ведь он выслан из страны, вы не забыли, Гастон? Он окажется в том же положении, в котором были мы все эти годы. И разумеется, не посмеет похитить у нас короля. Кроме того, этим он подвергнет опасности жизнь королевы. Я позабочусь, чтобы он это понял. Его любовь к Анне Австрийской хорошо известна. Под кардинальскими ризами скрывается пылкое сердце. Итак, Гастон, вспомните, какой замок расположен рядом с Шенонсо. Я хочу знать, кому можно довериться.

— Тамошние дворяне, несмотря на древность родов, почти не отличаются от фермеров. Политика их не интересует, они заняты своими виноградниками, погодой и боятся лишь одного: что урожай окажется плохим, а вино — неважным, — презрительно усмехнулся принц. — Они явились в Шенонсо выразить венценосным особам свое почтение, так не поверите: их лучшие костюмы лет на пять отстали от моды. Приятным исключением оказалась только прелестная молодая шотландка, сбежавшая от Кромвеля. Она и ее овдовевшая матушка были в изящных элегантных нарядах. Мой племянник даже взял ее на прогулку по крытому мосту-галерее.

Людовик вернулся довольно быстро, а вот девушка и ее жених явились позже. Забавный случай, который я быстро запамятовал бы, не вернись жених несколько дней спустя. По его словам, в первый визит он забыл преподнести ее величеству маленький подарок. Кажется, надушенные перчатки. Моя невестка была в полном восторге. Я посчитал его приезд немного странным, но когда допросил маркиза, выяснил, что тот несколько туповат.

— Какой маркиз? — полюбопытствовал Гонди.

— Маркиз д'Орвиль.

— Никогда о нем не слышал, — немного подумав, изрек Гонди.

— Немудрено, — махнул рукой принц. — Какой-то провинциальный дворянчик, немногим лучше обычного фермера. Да кто он такой, чтобы влиятельные особы знали его?

Сзади раздалось деликатное покашливание. Гастон Орлеанский повернул голову.

— Да, Лешаль, в чем дело?

— Ваше высочество просили напомнить об ужине с королевой-матерью. Вашему высочеству пора переодеться, времени почти не остается, — с поклоном сообщил камердинер.

— Откуда он возник, черт подери? — выпалил растерявшийся Гонди.

— Покажи ему, — велел принц.

Лешаль коснулся стены, в которой открылась небольшая дверь.

— Он, должно быть, подслушивал! — воскликнул Гонди, нахмурившись.

— Ты подслушивал, Лешаль? — лениво поинтересовался принц.

— Нет, ваше высочество. Я готовил ваш костюм и воду для умывания, — спокойно ответил камердинер.

— Вот видите, Гонди, я же говорил, что вы вечно тревожитесь по пустякам, — ухмыльнулся принц, вставая. — До свидания. Мне нужно идти. Племянник и невестка скоро спустятся. Проводите монсеньера, Лешаль. Потом вернитесь и помогите мне.

— Давно ты на службе у принца? — поинтересовался Гонди, выходя из апартаментов принца в Пале-Рояль.

— Вот уже два года, монсеньор. До этого камердинером его высочества почти сорок лет был мой дядя, Пьер Лешаль.

Мой дед служил отцу принца, королю Генриху IV.

— А что же делал твой отец? — полюбопытствовал Гонди.

— Умер, монсеньор, еще до моего рождения, — коротко ответил слуга. — Эта дверь ведет во двор, где уже ждет ваш экипаж, монсеньор, — объяснил Лешаль, поклонился и повернул обратно.

Гонди, пожав плечами, вышел из дворца. Принц, похоже, прав: он чересчур осторожничает. Обычный камердинер, очередной из длинной череды потомственных верных слуг.

Священник уселся в карету и отбыл.

Лешаль поспешил в покои хозяина и, закрыв за собой дверь, шепнул сыну, исполнявшему обязанности его помощника:

— Как можно скорее найди д'Альбера, Рене.

Сам он отправился в гардеробную принца и сообщил, что проводил его гостя. Молодой человек тем временем накинул плащ, выбежал из Пале-Рояль и, пройдя лабиринтом улочек, оказался у гостиницы «Золотой петух», которую часто посещал д'Альбер, бывая в столице. К его радости, агент кардинала мирно ужинал за дальним столиком.

— Вина! — приказал Рене, бросая монету на стойку, взял оловянный кубок и встал у большого очага спиной к д'Альберу.

— Мой отец просит о встрече, — пробормотал он.

— Вечером, — последовал ответ.

— Но это может быть поздно, — предупредил Рене.

— Я буду здесь.

Рене наспех допил вино и, помчался во дворец, опасаясь, что его хватятся.

Далеко за полночь в «Золотом петухе» появился Робер Лешаль. Он сразу же увидел агента кардинала, который незаметно подал ему знак пробраться к черному ходу. Там, подальше от суматохи и шума, камердинер поведал о разговоре между хозяином и Гонди, который ему удалось подслушать.