Ты была деревянная, серая,Белокаменной стала теперь.Ничего тут, видать, не поделаешь,Никому не уйти от потерь.Как светились резные наличникиИ сияло крылечко во мгле!Где ж теперь вы, былые отличники?Разметало вас всех по земле.Стали все вы почти знаменитымиИ в далёком живёте краю.Никакими на свете магнитамиНе затянешь вас в школу своюОтзовитесь и вы, неотличники,Дорогие мои пацаны.Никакими рублями наличнымиНе
искупишь давнишней вины.Снова в новую школу наведаюсьИ пойму, что чужая она.Почему же я ей исповедуюсь?И зачем же она мне нужна?Знаю, преданность – дело негромкое.Потому помолчу до поры.Что ж мы, глупые, делаем, комкаяНевозвратного детства дары…
«Ах, вот он, комочек Отчизны…»
Ах, вот он, комочек Отчизны —Поющая в зелени птаха!Я знаю: умру не на плахе,Умру – от любви к этой жизни!С рожденья дано нам так много!Я чувствую сердцем такое,Что нету мне в жизни покоя,Во мне постоянно – тревога.За всё, что живёт и ликует,За всё, что страдает и плачет.Не знаю, как жить мне иначе,Как выдержу ношу такую!..
Одиночество
Осенний лес и холоден, и пуст.Ноябрь настал.Какая тишь кругом!И только гулко раздаётся хрустВалежника под мокрым сапогом.Один лишь дуб хранит свою листву,Как лета дарИ как о нём печаль.Глаза мои всё ищут синеву,Но нет её, есть лишь седая даль.Я не могу не думать о тебе.И что мне делать с этаким собой?…В моей такой изменчивой судьбеТы словно летний лучик золотой.
Берёза
Г-ну Меддоку
Мы сюда приехали по делуИ проделали путь не близкий.В России зовут берёзу белой,В ваших штатах – серебристой.Я характером нетерпеливый,Вы, очевидно, достаточно истовы.Ваше название красивое,Пусть будет берёза и серебристою!США, Блюмфельд, 1987 г.
«Любил девчонку в юности…»
Любил девчонку в юности:– Тамарка, —Твердили губы, но тайкомК речушке с именемСамаркаНочами бегалБосиком.И песни там,Ещё не спетые,Шептал,И тихая листваДарила мнеПечали светлыеИ задушевные слова.С тех пор прошлоНочей так много…И мне ручейШумит вослед:– Ты к речкеВытоптал дорогу,А вот тропинкуК милой —Нет.
«У меня такое чувство…»
У меня такое чувство,Будто я не жил.И не я – другой когда-тоПеснь мою сложил.Будто ни одну из женщинЯ не целовал.На пути своём нелёгкомГоречи не знал.И на праздниках весёлыхНаших юных днейДля тебя другие пелиО любви моей.Всё смотрел в твоё лицо бы,Глаз не отрывал.Ни о чём и никогда быЯ
не горевал.Я былое раньше вспоминать любил,А теперь такое чувство, будто и не жил.
Сны мои
Валерию Ерицеву
Знаешь, мой друг, мне часто так снятсяНаши поля, перелески, жнивьё.Надо бы, что ли, почаще встречаться,Как-то не так мы, наверно, живём.То нас потоком несёт на стремнинуМимо отеческих тёмных ворот,То попадаем в богемную тину,То суета нас берёт в оборот.Я ведь о чём загрустил ненароком,Тихо травинку в зубах теребя:Наше ли это и будет ли впрок нам,Что забываем порой про себя?Спой мне про степь да про Волгу про нашу,Много ль осталось нам радостных дней!Я ж – помолчу, я послушаю, ставшийС песней твоей и мудрей, и светлей.Знаю, мой друг, нам с тобою не частоТихо попеть удаётся вдвоём.Надо бы, надо почаще встречаться,Как-то не так мы, не так мы живём…
«Чуть истину затронуть. Слегка обжечь любовью…»
Чуть истину затронуть. Слегка обжечь любовью —Не в омут тёмный головой, а так — лишь для игры.Не жечь себя на людях, не обливаться кровью,Коль надо – отступить. И молча ждать своей поры.Жизнь не торопить. Ум оставлять свободным,И тайный смысл во взгляде больше не искать.Что это? Трусость или инстинкт природный,Чтоб выжить? Я не знаю, я боюсь солгать.
Америка
Как хлебную корку,В далёком Нью-ЙоркеЯ память о нашей Утёвке храню.И, наши просёлкиПрипомнив в Нью-Йорке,На импортный лад я зову «авеню».Как будто сугробы,Стоят небоскрёбы —За ними увидеть рассвет тяжело.Но душною ночьюВо сне, как воочию,Я вижу далёкое наше село……Я гостем желаннымВ домишко саманныйПриеду и будет, о чём рассказать.А нынче – не скрою,Я через чужоеНамного стал больше своё понимать.Нью-Йорк, 1987 г.
Свобода
…Бывший лётчик торгует конфетами,Рядом бывший танкист – сигаретами,Чуть поодаль, с «бычком» на губе,Некто – «корочками» КГБ…И вот это – итог обещаний?Бесконечна шкала обнищаний.Лишь мечта о нездешней свободеВсё никак не угаснет в народе…«Мы ещё поживём! Только б – выжитьСредь ворья да финансовых выжиг…»…Затонувшей страны ветераны —Совести нашей рваные раны.1989 г.
Маме
Я оттого, наверное, счастливый,Что нет тебя на свете терпеливей.Что, где б ни шёл и где бы я ни ехал,Ты мне откликнешься далёким эхом.Я оттого, наверное, счастливый,Что не была ты слишком говорливой.Когда беда грозила хваткой волчьей —Переносить её могла ты молча.Я оттого, наверное, счастливый,Что нет тебя на свете бережливей.Что собираешь сердцем понемногуВсе радости мои. И все тревоги.