Оковы Древнего Н-Зота

Она не знает, как ему стало известно об этом. Может быть, от Ноздорму, может быть, от Хейдива, но какая, в сущности, разница. Нелтарион хочет убедиться, поверить в то, с чем Алекстраза пыталась смириться на протяжении двух лет. Не срок для того, чья жизнь не знает смерти, но ведь и не каждый день узнаешь, что смертный станет Аспектом.

Пятым Аспектом, думает Алекстраза. Четверо из них здесь, в Гранатовом Редуте, и ей не стоит ждать пятого. Тарион никогда не покинет Грим-Батола или Изумрудного Сна, если она не вмешается.

— Ноздорму просил меня об этом, — отвечает она. Слова даются с трудом. — Он предупредил меня о твоем сыне. Кажется, он даже не родился в то время. Ноздорму сказал… — она вдыхает полной грудью и, наконец, говорит: — Сказал, что мальчик станет Аспектом.

Холщовые полотна над головой Алекстразы вдруг выгибаются и начинают дрожать — стихия ветра обрушилась на Редут с новой силой. Стонет вековой дуб, среди корней которого обустроен королевский шатер.

Нелтарион сосредоточено глядит в пол.

— Ты видела его потом? После Чертога? — едва слышно спрашивает он.

Будет ли считаться правдой то, что она ответит? Ведь она действительно не видела вживую Тариона, только в видениях.

— Нет, только младенцем в Драконьем Чертоге. Малфурион видел его. Он говорил мне, что Тарион очень похож на тебя.

Невероятно похож, понимала она теперь, стоя так близко к черному дракону. Только у него кристально-синие глаза, как у матери.

— Не двигайся, — вдруг цедит Нелтарион.

Черты его лица как-то внезапно заострились, а в глазах полыхнуло пламя. Алекстраза успела подумать о том, что Кориалстраз был прав, и ей не стоило пренебрегать охраной. И что черный дракон, которому она еще миг сочувствовала всем сердцем, был и оставался верной слугой Древнего Бога — безумным и жестоким Смертокрылом.

Аспект может принять смерть только от рук другого Аспекта. Ну, еще от Оков Древнего Бога, как она только что выяснила, но Нелтарион избежал этой участи. Пожертвовал сыном, чтобы… чтобы что? Неужели чтобы расправиться с ней?

Вскочив на ноги, Нелтарион оттолкнул Алекстразу. Она налетела на один из стульев, вскрикнула, и в тот же миг в шатре стало не протолкнуться… В мгновение ока вокруг них оказались и хроматические, и королевские гвардейцы, а с ними и Кориалстраз.

— Убить! — тут же распорядился ее супруг.

— Поздно, — только и ответил Нелтарион.

Выглядел он озадаченным.

Кориалстраз подошел ближе и взглянул на мертвую черную змею, что сжимал в руках Аспект Земли. В земляном полу, где стояла Алекстраза до тех пор, пока Нелтарион не оттолкнул ее, зияла дыра.

Она давно не испытывала такого раскаяния и стыда. Да, пожалуй, больше всего ей было стыдно за свой страх. Как бы он ни менялся, о чем бы ни говорил, для нее он оставался Смертокрылом.

Нелтарион мельком глянул на нее и отвернулся. Он, без сомнений, понял ее чувства.

— Алекстраза, — обратился к ней Кориалстраз. — Здесь больше не безопасно. Огонь на передовой гаснет!

Три дня назад она считала, что мир удалось спасти малой кровью.

— Я должна увидеться с королем Альянса и Вождем Орды, — распорядилась она. — Похоже, им придется ускорить или отменить мирные переговоры. — Она огляделась. — А где Нелтарион?

Один из хроматических гвардейцев, остававшийся в шатре, ответил с поклоном:

— Аспект Земли только что ушел, Хранительница Жизни.

***

Нелтарион не спускал взгляда с обугленной равнины Сумеречного Нагорья, над которой курился черный дым. К тому времени огонь на передовой почти погас. По правде говоря, он старался ни о чем не думать. Но легче было игнорировать шквалистый ветер, налетавший с равнин, чем собственные мысли.

Горный массив Грим-Батола тонул в мутных предрассветных сумерках. Нелтарион не забыл, как выглядела крепость изнутри. И он оказался прав, когда назвал свое спасение из Грим-Батола бегством.

Он обещал себе, что вернется туда. Сейчас он знал, кто скрылся за тем завалом, покрытым инеем. И помнил переполнявшую его ярость, когда он мчался по подземельям крепости за собственным сыном.

«Слеза Земли способна помешать Смертокрылу», —прямым текстом предупреждал Ноздорму Сумеречных Советников. А каждый Советник и он сам понимали эти слова по-своему.

Каждый миг Ноздорму говорил правду, он не умел лгать. Просто не каждый способен был понять его.

«Предназначение Тариона — спасти отца», — в другой раз сказал ему Ноздорму. Смертокрыл меньше всего нуждался в спасении каким-то смертным отпрыском. В своем время он рассмеялся в лицо бронзовому дракону.

Сейчас Нелтариону было не до смеха.

«Если ты разомкнешь Оковы, то тоже умрешь, Нелтарион».

Если.

Тогда он был Смертокрылом, а Древний Н-Зот слышал то, что хотел слышать. Смерть во славу Древнего Бога, что могло быть лучше? Н-Зот не дал ему сосредоточиться на этом опасном «если».

«Твое спасение это смерть…» — сказал Ноздорму, когда Смертокрыл разоблачил его в Грим-Батоле, а зачарованная маска Советника легла на стол.

И только теперь, когда больше никто не способен повернуть Время вспять, Нелтарион осознал сокрушающую в своей простоте истину.

Тарион стал Аспектом и разомкнул Оковы Тверди вместо него.

Его спасением стала смерть его сына.

Вот о чем столько времени недоговаривал Ноздорму.

Смертный заменил наделенного Титанами даром Аспекта. Когда имеешь дело с Ноздорму и Временем нужно быть готовым ко всему, но чтобы к такому?

Состояние Джайны не изменилось, напомнил он самому себе. Только поэтому он оказался здесь, на пустынной равнине среди гор, вдали от Редута. Здесь, а не во тьме полуразрушенной крепости, где уже ничего не изменить. Здесь он еще может хоть что-то исправить.

— Аспект Земли? — услышал Нелтарион и обернулся. — Вы просили найти мага. Она здесь, — отрапортовал хроматический гвардеец.

Сильный порыв ветра едва не сбил с ног гномку, семенящую за гвардейцем. Поравнявшись с Нелтарионом, гномка хмуро взглянула на него и проронила:

— Рада услужить, Аспект Земли.

Интересно, подумал Нелтарион, почему она вообще откликнулась на просьбу самого Смертокрыла? И сколько еще в Редуте тех, кто готов вот так просто пойти против Алекстразы?

— Как вас зовут?