Оковы судьбы

– Я не могу… Вы не сможете понять, мы находим путь…

– По запаху, – за спиной Алана появился Винсент. – Они ориентируются по запаху, господин. – Дворецкий достал белоснежный платок и убрал со щеки Алана каплю крови заблудшего.

– Логично, они же звери. – Рэвендел задумался. – Сможешь привести меня к логову? – спросил он заблудшего.

– Мне нельзя, Фенрос убьет…

– Ты, кажется, еще не понял, – угрожающе прошептал Алан. – Я намного страшнее этого вашего Фенроса. Если не скажешь сам, я все равно узнаю то, что мне нужно, правда, ты мне больше не понадобишься.

– Я не знаю, как вам объяснить! – Не в силах больше сдерживаться, заблудший зарыдал. – Клянусь, мы находим логово по запаху, человек не сможет ничего отыскать в катакомбах!

– Вот как… – скучающим тоном произнес Алан, отворачиваясь от пленника.

– Постойте! – взвыл заблудший, зажмурившись. – Вход, я скажу, где вход! Очистные сооружения, там люк, за третьим баком, ближним к стене, он завален обломками! Спуститесь в него, пройдите прямо до первой развилки, затем три раза влево, опять прямо, вправо, прямо и снова влево, до решетки, за ней будет еще одна развилка, оттуда увидите еще одну решетку с отогнутыми прутьями, за ней начинаются катакомбы, и там… вы не сможете ничего найти, но найдут вас. – Заблудший говорил быстро, едва не задыхаясь, а его круглые от ужаса глаза непрерывно дрожали.

– Ты все запомнил, Винсент? – спросил Алан дворецкого, когда пленник закончил свое запутанное объяснение.

– Да, господин, но, боюсь, сами мы не сможем ничего отыскать в катакомбах.

– А ты сказал правду? – Недоверчиво прищурившись, Алан взглянул в глаза заблудшему, и тот тихо заскулил.

– Он так напуган, что не будет врать, мой господин, – заметил Винсент. – Провести он нас также не сможет. Я чувствую его страх. Скорее всего попробует удрать, едва мы спустимся под землю. Попробует и умрет, а нам придется самостоятельно бродить по катакомбам.

– Стало быть, я узнал что хотел, – ободряюще улыбнулся пленнику Алан, и тот выдавил из себя услужливую, дрожащую улыбку, выглядящую довольно жалко.

– Вы отпустите меня? – едва слышно спросил заблудший, полным слепой надежды голосом.

– Что? – Алан вскинул бровь. – Мне не послышалось?

– Вы… Вы обещали… я же помог…

– Нет, – отрезал Рэвендел. – Я сказал, что не убью тебя, если ты поможешь мне, но ни о какой свободе речи не шло, или ты хочешь назвать меня лжецом? Впрочем… – Алан взглянул на Винсента, и тот едва заметно усмехнулся. – Почему бы и не отпустить тебя. – Рэвендел перевел взгляд на близнецов. – Жак, Жанна – я давно не баловал вас, так что примите мой подарок, он полностью ваш. – Потеряв всякий интерес к пленнику, Рэвендел развернулся и легкой походкой направился к выходу.

– Но… Вы… Вы же сказали, что отпустите! – заикаясь, простонал пленник, пятясь от наступающих на него близнецов и все сильнее вжимаясь в холодный камень.

– Для таких, как ты, – Алан взглянул на бледного заблудшего через плечо, – смерть – единственное отпущение.

Полный страха и отчаяния вопль пленника донесся из-за двери, которую Винсент любезно закрыл за спиной господина. Заблудший кричал страшно, словно его тело медленно раздирали на части, а возможно, так оно и было.

– Кстати, а кто приходил? – спросил Алан, когда смолк последний вопль пленника.

– Фердинанд, дворецкий госпожи Кристины. – Привычным движением Винсент поправил очки. – Он еще вчера говорил, что сегодня явится за вашим ответом, вот только…

– Что «только»?

– Прошу простить меня за дерзость, но я рекомендовал бы вам выслушать его, прежде чем привычно отказать.

– И что же подвигло тебя дать мне подобный совет? – Алан нахмурился.

– Я никогда прежде не видел этого человека в таком смятении, он очень испуган. Возможно, с госпожой Кристиной что-то…

– Почему ты сразу не сказал? – в голосе Рэвендела зазвучало несвойственное ему волнение.

– Я пригласил его войти, он ждет в гостиной.

Но Рэвендел уже не слушал дворецкого. Обратившись в размытую тень, Алан заскользил по стенам темных безмолвных коридоров, подобно древнему призраку, никогда не ведающему покоя.

– Только бы с ней ничего не случилось, – тихий шепот Рэвендела растворился в непроглядной тьме.

Оказавшись в гостиной, Алан сразу же увидел сгорбленного старика в помятом фраке, стоявшего в нерешительности рядом с креслом. Старик то и дело поправлял редкие седые волосы, зачесанные назад, и тяжело вздыхал. Его гладко выбритый подбородок слегка подрагивал, под глазами нависли мешки, а морщин на усталом лице стало гораздо больше, чем было неделю назад, когда Алан видел его в последний раз.

– В чем дело, Фердинанд? – Рэвендел решительно шагнул к гостю, и тот поднял на него взгляд покрасневших глаз.

– Молодой господин! – обрадованно прошептал старик. – Как же я рад вас видеть, молодой господин! – Он сделал пару неуверенных шагов и едва не упал, вовремя облокотившись на небольшой журнальный столик, так кстати оказавшийся под рукой.

– Что случилось, Фердинанд? – Подскочив к пожилому дворецкому, Алан ухватил его за трясущуюся руку и довел до кресла. – Тебя бьет озноб.

Рэвендел знал Фердинанда, верного слугу Кристины, очень давно, с самого детства. Старик был для своей госпожи скорее добрым и заботливым дедушкой, нежели слугой, и Кристина очень дорожила им. Так же Фердинанд был всегда любезен и с Аланом, относясь к нему как к собственному внуку.

– Забудьте о никчемном старике, мой господин, – прокашлял Фердинанд, послушно опускаясь в кресло, к которому слегка подтолкнул его Алан. – Я знаю, что сейчас не могу вызвать ничего иного, кроме жалости, и от этого мне еще противнее. Ведь моя госпожа, госпожа…

– Что с Кристиной! – Рэвендел едва сдерживался, чтобы не вытрясти из мямлящего дворецкого все, что тот знает.

– С ней все в порядке… – потупившись, ответил Фердинанд, и Алан перевел дух. – Пока что, – с тоской добавил пожилой дворецкий.

– Что произошло? – В глазах Алана всколыхнулась злость, и Фердинанд, поспешно опустив взгляд, торопливо заговорил:

– Все дело в господине Мирезенте, да сократят всевидящие Близнецы его дни!

– Дядя Кристины? – вскинул бровь Алан. – Что еще он натворил? Снова проиграл в карты на острове Осьминога? Я же предупреждал его…

– Нет, господин, все гораздо хуже.

– Ну же, Фердинанд, не заставляй меня тянуть из тебя по слову, говори, что стряслось! – Исключительно из-за теплых чувств к Кристине и уважения к возрасту старика Алан до сих пор ничего не сделал с ним за то, что он столь неспешно вел свой рассказ. Фердинанд заботился о Кристине с самого ее рождения, и Алан даже представить себе не мог, как бы горевала девушка, если бы со стариком что-нибудь случилось, а он не хотел больше видеть ее слез, ему хватило одного раза.