Окровавленное знамя
Шрифт:
– Конечно, я слушаю.
– Получается, это мое упущение… Но не в этом дело. Было кое-что странное с самого начала, но я не придал этому особого значения, – нахмурился Кравчук. – Этот парень… Мне с самого начала казалось странным, что он так переигрывает. Но я не мог даже представить…
– Вы сказали, переигрывает? – едва приметно изумился Молотов.
– Да. Слишком добрый, слишком вежливый. И женщинам помогал с сумками, и добрым словом провожал. Еще иногда шел ровно, хотя при всех хромал. Я должен был присмотреться к нему, – покачал головой участковый.
– Бессмысленно говорить
– Да. Вы правы. Но это не все. Хоть он и говорил, что живет один, но в доме были еще молодые люди. Я видел, как они поздним вечером заходили в дом.
– Сколько их было? – Сергей сразу же достал блокнот, который всегда прятал в заднем кармане пиджака.
– Двое.
– Вы сможете описать их? – Молотов зафиксировал первые слова участкового.
– Да, кое-что смогу припомнить.
Он кратко описал внешности двух типичных молодых людей в возрасте не более тридцати лет. Под эти описания можно был подвести практически любого, но отказываться от подобных показаний по такой глупой причине Молотов не мог.
– Вы сможете составить фоторобот?
– Да, я подъеду в райцентр. Но я боюсь, что фотороботы получатся неточными. Я не так хорошо их рассмотрел.
– По сравнению с этим рыжим они были менее запоминающимися? – холодно ухмыльнулся Сергей.
Кравчук, совсем побелевший за время их разговора, лишь кивнул. Колкости Молотова в таком состоянии он не особо воспринимал.
– Да, они хорошо все продумали. Молодцы, конечно, – язвительно заметил следователь, уже внутренне отстраняясь от участкового.
Глаза его выискивала что-нибудь запоминающееся в округе.
– У вас есть зацепка на одного из них.
– Вы так и не поняли, – сухо посмеялся Молотов, вновь обратив взор на полицейского. – Я не видел его, но уверен, что это был обычный грим. Если бы у него действительно была такая запоминающаяся внешность, он бы скрывал ее всеми доступными способами. Но он этого не делал.
– Но для чего это? Его же сразу все опознают, – удивился Кравчук.
– Именно в этом все и дело. Если хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место, – и с этими словами он покинул участкового.
Тому лишь оставалось удивляться несуразностью подобных заявлений. В то время как Сергей понял, что столкнулся с достаточно серьезным типом преступников – чтобы поймать подобного, придется идти на несколько шагов впереди него. А это не так просто.
Если они не смогут узнать личности тех людей, которых видел Кравчук, то у них не останется совсем никаких зацепок. Да, преступники явно следили. Это видно и по общему положению дома, и по увечьям на жертвах. Молотов не сомневался, что при более тщательном анализе они обнаружат и отпечатки, и даже следы спермы. Но это ничего не даст. Они бы вели себя более осторожно, если бы полиция имела хотя бы малейшую возможность найти их в базе.
– Час от часу не легче, – выдохнул Сергей и закурил.
***
Света не могла встать с постели. Все силы покидали ее уже с самого утра. Вроде бы в ее жизни ничего не поменялось, и она даже помогла опознать погибшую девушку, но смерть той строптивой журналистки
действительно тронула ее. В голове неприятно копошились мысли о некой связи того злосчастного интервью и дальнейшего похищения. У нее не было оснований думать об этом, но с каждым разом как вокруг все затихало, она начинала вновь и вновь крутить это без малейших попыток остановить чертову карусель.Света кое-как поднялась с кровати. Ноги ее совсем не держали. Но она не остановилась. Сегодня нужно было решить некоторые свои дела, которые она и так долго откладывала, поэтому приходилось делать над собой некоторые усилия. Она могла застопориться, если бы была одна. Но вокруг нее тоже были люди. Она не могла их подвести из-за своих внутренних переживаний.
Днем Света появилась в кабинете Молотова, аккуратно присела на холодный стул, который он жестом предложил. Он долго затягивал начало разговора, лишь обронил фразу о том, что ему нужно еще кое-что решить, прежде чем они смогут поговорить. Света воспользовалась этой заминкой, осмотрелась: простой кабинет, холодный и безжизненный. Типичное зрелище для полиции, к которому Лебедева уже успела привыкнуть.
– Так, прошу прощения еще раз, – обратил ее внимание Молотов.
Он повторно представился (первый их разговор случился по телефону), после поведал о смерти семьи Мраченко и задал свой первый вопрос:
– При каких обстоятельствах вы познакомились с Марией Мраченко?
– Заочно с моего первого интервью. Она написала обо мне разгромную статью.
– Давно это было?
– Сложно вспомнить сразу, – слабо улыбнулась Света, стараясь все мысли перевести в более светлые времена своей жизни. – Наверное, лет пять назад.
– Хорошо, а когда вы встретились лично?
– На том самом интервью, – Лебедева невольно сглотнула.
Тяжело. Слишком тяжело вспомнить тот день. Сразу же липкое чувство вины окутывало сердце. Ты виновата, только ты – твердило оно, заполоняя голос разума.
– Значит, вы не были близко знакомы?
Света покачала головой.
– Она часто задевала меня в своих статьях, но я никогда не пыталась с ней разобраться. Это ее мнение.
– На интервью вы спорили, – подметил Молотов, чуть двинув плечом.
– Прежде она задевала лишь меня.
Сергей странно взглянул на нее, но не стал продолжать эту тему. И Света понимала, что в отношении Мраченко она ничем не могла помочь – они никогда и не общались толком. Лишь на том самом злосчастном интервью.
– Скажите, почему вы отказались от охраны?
От следователя повеяло неприятным холодом, из-за чего Света даже поежилась. Обычно такие вопросы задавали из соображений заботы, но он, казалось, был равнодушен и желал получать только сухие факты.
– Я не думаю, что мне что-то угрожает, – сглотнув, ответила Света. – Уже столько времени прошло.
– Понимаю, кажется, что опасности нет, – Молотов поднялся, подошел к книжной полке рядом, стал там что-то изучать. – Но сколько примеров того, как беспечность играла с людьми злую шутку.
– Что вы хотите сказать?
Сергей снова взглянул на Свету – холодно и отрешенно. Но совершенно беззлобно. Похоже, он просто привык к своей работе, таким разным, несуразным людям вокруг него.