Оксфордские страсти

Последние его слова совсем ее успокоили. Она поднялась со скамьи и теперь молча смотрела на него. Она подумала: он же хороший человек, он никому не расскажет. Правда, она не могла на это рассчитывать.

– Извините меня, отец. Теперь душа моя на месте. Мне пора. Хорошо, что я с вами поговорила.

– Да, но вы ничего еще не сказали про третье лицо в вашем треугольнике, – тихо, по обыкновению едва ли не извиняясь, сказал священник.

– Ну… Я про нее почти ничего не знаю. Только что люди говорят. Что она человек болезненный.

– Так-так. И, по-вашему, она будет менее болезненной, если узнает, что муж полюбил другую? Или если его уличит?

Пенелопа покачала головой:

– Это меня и тревожит. Он не свободен. Я все о нем думаю.

– И о себе…

У Пенелопы к глазам подступили слезы.

– Вы правы, конечно: и о себе тоже. Только не порицайте меня за это, не осуждайте. Я знаю, что религия не приветствует…

– Конечно, религия выступает против прелюбодеяния, если уж мы об этом заговорили. Может, вы слышали такое циничное двустишие: «Прелюбодействовать не след: не столько пользы, сколько бед»… Но это, я бы сказал, не религия диктует: что-то в природе человека заставляет нас думать о себе. Я, например, не слишком верю, если говорят, что такой-то поступил бескорыстно. Все спрашиваю себя: чего этот человек на самом деле добивался?

С некоторой гордостью Пенелопа сказала, что всегда пытается быть честной перед самой собой.

– Хорошее начало. Уже неплоха Но если все же душа будет не на месте, приходите сюда, милости прошу. Я обычно где-нибудь поблизости от церкви.

– Вы очень добры, спасибо. И я признательна вам заваши слова.

Он взял ее руку в свои, не стал пожимать на прощание, а тут же отпустил.

– Вы человек серьезный, я это вижу. Разумеется, для вас эта ситуация серьезна.

– О господи, вот это уж точно! – сказала она, выдавив смешок.

Вот-вот, а для Господа – тем паче, – сказал отец Робин, провожая ее к выходу.

И без стука закрыл за нею дверь.

Дело к полудню. Главная улица в это время дня оживлена куда больше обычного. Несколько мальчишек семенили домой на ланч, и каждый старался спихнуть остальных с тротуара на мостовую. Дуэйн с Кайл двинулись к ларьку, где киприоты торговали рыбой с жареной картошкой. Неторопливо прогуливался туда-сюда Грейлинг. Джереми Сампшен как раз показался из дверей пивной «Герб столяра». Стивен Боксбаум вышел с кладбища и неторопливо направился к Особняку.

Время от времени по улице проезжали машины. Сэмми Азиз на велосипеде катил к отцовскому магазину. Из калитки дома номер двадцать два на улицу вышли две китаянки, Хетти Чжоу и Джуди Чун, обе в небесно-голубых платьях.

Сэмми, завидев их, вконец потерял рассудок. Глаза его вылезли из орбит, а велосипед совершил непроизвольный пируэт. Тут его и сбила машина, мчавшая в сторону Оксфорда. Она же переехала велосипед.

Китаянки и все, кто был на улице, жутко закричали. Все бросились к мальчику, желая как-то помочь. С переднего сиденья машины выскочил Генри Уиверспун. Он опустился на колени у тела мальчика. И тут же увидев, что по переднему колесу течет кровь, рухнул, рыдая, на переднее крыло.

Стивен подбежал, помог старому другу встать на ноги, а другие прохожие тем временем вытаскивали Сэмми из-под машины.

Глядя на эту сцену с противоположного тротуара, Грейлинг, стоявший в двух шагах от Джереми, вслух заметил:

– Ну, ничего такого, не страшно. Одним больше, одним меньше… Там, откуда этот взялся, их тьма-тьмущая.

Вслед за чем Джереми что было сил вмазал ему кулаком в живот, и Грейлинг упал на колени, не в силах не вдохнуть, ни выдохнуть, широко открывая рот и болезненно кривя мясистое лицо. Потом упал на четвереньки и застыл головой книзу, что-то свирепо бормоча.

Беттина Сквайр, толкая прогулочную коляску Иштар, ринулась через дорогу в «Хиллз», чтобы как можно деликатнее сообщить Сэму-старшему и Риме о случившемся. Она задавала себе вопрос, не поселится ли этот молодой человек в городе мертвых под деревней, однако этой мыслью благоразумно ни с кем не поделилась.

Кто-то вызвал «скорую». Дуэйн и Кайл помогали уложить Сэмми на тротуар, а вокруг собиралась небольшая толпа.

Стармэн Барри Бэйфилд сидел в небольшой спальне, где его окружали книги и видеофильмы про Плоский мир Терри Пратчетта, его любимого автора. Кругом валялись научно-фантастические журналы. Стармэн как раз смотрел очередной эпизод «Звездного пути», который накануне записал на пленку. В кои-то веки он не особо следил за происходящим на экране: все раздумывал, какого пива холодного его лучший друган Дуэйн вдруг вознамерился гулять с его родной сестрицей Кайл… Она же и некрасивая, и неумная, и неинтересная. Да и потом, она еще совсем девчонка – подумаешь, восемнадцать. Самому Стармэну уже двадцать стукнуло, он-то был настоящим мужчиной.

– «Мужики родом с Юпитера, а девки – с Марта», – процитировал он с ошибкой. Ему было скучно и одиноко. Он собирался в будущем долететь до Марса и там на плато Большой Сирт построить храм «Плоский мир».

На стене большой плакат с орбитами Земли и Марса, а рядом огромный портрет Терри Пратчетта в черном «стетсоне».

На двери две таблички: «Осторожно: опасность аннигиляции» и «Родителям и инопланетянам вход воспрещен!». В доме царила тишина. Родичи на работе. Оба придут после шести, тут же начнут ссориться, будут орать друг на друга, тут и Барри, конечно, влетит – и он сразу наорет на них за то, что никак не желают величать его Стармэном… После чего родители пойдут в пивную повидаться с друзьями. И он опять будет один. Или пойдет поговорить с Дуэйном.

Так он и решил поступить. Подхватил на ходу упаковку чипсов и вышел из дому, грохнув дверью. Родители не доверяли ему ключ – вдруг потеряет? – но Барри благоразумно оставлял незапертым заднее окно, чтобы можно было при необходимости залезть в комнату.

Он постучал в дверь дома Ридли.

Андреа открыла ему, широко улыбаясь:

– Ну, как поживаете, мистер Стармэн?

– Только что с Меркурия, мэм, – отвечал Барри, лихо отдав честь. – А как дела на Земле?

– Как я рада, что вы вернулись, сэр. Весь мир ждет вас. А то нас вот-вот атакуют андроиды из Галактики Б.

– Я соберу бойцов. Положитесь на меня.

Этот диалог воодушевил обоих. Андреа, выйдя из образа, обняла Барри за плечи и пригласила в кухню выпить чаю. Андреа нравилась Барри: из всех знакомых взрослых она единственная, с кем можно оттянуться по полной.

На кухне ошивались Дотти, Дуэйн и Кайл. Дуэйн с Кайл тесно прижимались друг к другу.

– Тебе чего тут надо? – спросил Стармэн сестру.

– Зашла повидать Дуэйна, если тебе так уж хочется знать, – отвечала Кайл.

– Нет, это я зашел повидать Дуэйна, – возразил Стармэн. – И мы с ним сейчас в пивную пойдем.

Дуэйн беспечно откинулся на спинку кресла.

– Извини, мужик, совсем наоборот получается. Мы с Кайл сегодня пойдем прошвырнуться, сами по себе, ну и вообще. Правильно я говорю, Кайл?

– Правильнее не бывает, – сказала Кайл, с победной улыбкой взирая на брата. – Шел бы ты домой, Стармэн.