Олег Антонов
Шрифт:
Инициативный, энергичный и уже «знающий» в планерном деле молодой человек был тут же избран секретарем технического комитета ОДВФ.
Одновременно он стал инструктором авиамодельного кружка на заводе имени Урицкого. Еще бы — строить модели для него еще со времени саратовской жизни — дело привычное.
Он возглавлял планерную мастерскую и был ее главным конструктором. При нем в качестве технорука — такой же одержимый энтузиаст Володя Зархи.
Олег непрерывно поддерживал самые тесные контакты с руководством планерной школы, рассчитанной на массовое увлечение этим модным спортом.
Школу эту возглавлял старый, опытный летчик, участник гражданской войны
Здесь же в городе появлялись постоянные представители кружка планеристов «Парящий полет», созданного в Москве, как мы помним, летчиком Константином Константиновичем Арцеуловым. Пожалуй, в то время это была самая известная в стране организация по планеризму. Ведь в кружок входили такие авторитеты, как Тихонравов, Ильюшин, Пышнов, Толстых, Невдачин, Жабров. Они познакомились в Коктебеле и сдружились на основе общих интересов.
Встреча с любым из них представлялась молодому Антонову почти обязательной. Однако студенту надо было еще как-то существовать, зарабатывать на пропитание.
Он брался за все. Рисовал плакаты, писал заметки и статейки в газету.
А тут вдруг повезло — выпала работа, да еще любимая — делать модели самолетов.
Дело в том, что киностудия Ленфильм начала в 1926 году снимать новый научно-фантастический фильм под названием «Наполеон-газ».
Содержание фильма сводилось к тому, что некий злодей-ученый изобрел убийственный газ, с помощью которого возмечтал покорить весь мир. Бомбы с этим газом должны были разбрасываться с самолетов, управляемых автоматами. Что за машины? Откуда их взять?
Модели этих самолетов, предназначенные для съемок, и взялся изготовлять студент Антонов.
Такая работа была ему по плечу. Он держал в памяти конструкции почти всех известных к тому времени самолетов всего мира. Домыслить летательные аппараты будущего при интуиции и воображении Олега не представляло для него большого труда. Модели нравились деятелям кино.
Единственно, в чем режиссер и студент-конструктор так и не могли найти общего языка, — это в правилах летания моделей. По воле режиссера они перемещались в пространстве совершенно произвольно, нарушая все законы аэродинамики.
Нашлась для студента и подходящая работа в Москве, куда ему приходилось в связи с работой в кино периодически выезжать.
Для московской школы стрельбы и бомбометания «Стрельбом» также требовались модели самолетов. Но не фантастических, а реальных самолетов зарубежных стран. По этим моделям слушатели должны были вести учебное прицеливание. Точных чертежей большинства зарубежных самолетов не имелось. Антонов знал все силуэты самолетов наизусть и воспроизводил их с необыкновенной легкостью. Иногда в этом деле ему помогал саратовский товарищ Алексей Толмачев — как-никак, и ему нужно было зарабатывать на жизнь.
— Уж лучше в любимой области — авиастроении, — говорили ребята.
И что поразительно — при всей своей необыкновенной загруженности Олег Антонов умудряется везде успевать.
Это явствует хотя бы из характеристики, выданной ему во время студенчества.
В характеристике перечислены все стороны многообразной деятельности девятнадцатилетнего студента.
Вот выписка из характеристики:
«Тов. Антонов начал свою работу в Саратовском ОДВФ с начала его организации. Им организован в Саратове планерный кружок „Парящий полет“. По чертежам собственноручно, с товарищами построен планер „Голубь“.
Антонов был отв. секретарем Саратовской губинспекции. В 1924 г. написал 2 популярных брошюры. В 1925 г. он уезжает в Ленинград, где получает 2-е место на состязаниях моделей.Затем — постройка моделей для кинофильма „Наполеон-газ“. В 1925 г. — поступает в Ленинградский политехнический институт им. Калинина — на корабельный факультет, гидроавиационное отделение. Отбывает практику на Балтийском заводе.
За время его работы в обществах ОДВФ, авиации и Осоавиахим им проделана колоссальная работа. Его неутомимость увлекла многих товарищей, которые активно работают по авиатранспорту в обществе».
Но Олег, будучи в Ленинграде, не забросил своих связей с Саратовом. Во время летних каникул Олег регулярно возвращается в свой город. Здесь продолжают работать товарищи над конструкцией его второго планера ОКА-2. Построенный по чертежам Антонова, планер этот гораздо совершеннее «Голубя». И если ОКА-1 «Голубь» в Коктебеле только прыгал, но не летал, теперь ребята были уверены — ОКА-2 обязательно полетит.
И вновь на Жареном бугре планерные испытания новой конструкции. Десяток ребятишек впряжены в трос. Они с разбегу тянут его, увлекая за собой планер.
Вот он, красавец, еще пахнущий клеем и лаком, стоит на выжженном солнцем бугре. Раскинутые легкие крылья, обтянутые тонким полотном. Планер повернут навстречу ветру.
Олег садится на узкую полочку сиденья, берется за рукоятку управления и громко командует: «Пошли!» Вот его запись тех дней:
«Ребята бегут так, будто от этого зависит спасение их жизни. Сверкают подошвы, до блеска натертые сухой травой. Планер быстро катится под уклон на своих деревянных колесах, сделанных из кругов венских стульев. Я стремлюсь облегчить разбег, давая ручку от себя, потом резко беру полностью на себя.
Планер вяло отделяется от земли и, пропланировав десяток метров, тяжело плюхается, со скрипом и стуком ползет по щербатому склону Жареного бугра.
Обессиленные, мы возвращаемся к палатке. Ни разговоров, ни смеха. Просто недоумение. Мне, как конструктору планера, и досадно, и стыдно. Но ведь планер построен правильно! Он должен летать! В чем же дело?.. А он только прыгает».
Все лето мучаются ребята в попытках поднять в воздух свое детище.
Мучительно пытается конструктор понять, в чем же его ошибка. Ведь по конструкции планер, безусловно, летуч. Это доказывает уже не только некоторый опыт, приобретенный молодым конструктором, но и элементарные расчеты, проведенные грамотным студентом.
Строптивый планер, он словно заколдован. Обязан летать, а летать не хочет. Так и уехал Олег назад в Ленинград, не объездив своего крылатого коня и, главное, не поняв даже, в чем ошибка — в расчетах или в конструкции.
А понять надо было во что бы то ни стало. Ведь он продолжал строить новые планеры в ленинградской мастерской, что в трех минутах от Зимнего.
Заканчивался учебный ОКА-3 — контуры его четко проступали на «стапелях».
Домысливался «Стандарт-1» — пора начинать строить!
Зрела задумка еще одной учебной конструкции — «Стандарт-II».
И что самое волнующее: в сознании проступали контуры уже не учебного планера, а подлинного парителя — спортивного летательного аппарата высокого класса.
Вот с чем мы выступим в Коктебеле на слете, мечтает Антонов о будущем спортивном планере «Город Ленина».
Но все застопорилось из-за неудач в Саратове.
Как же все-таки с саратовским детищем? Почему не летит проклятый ОКА-2?
Ответ пришел неожиданно.