Олег Антонов
Шрифт:
Выглянул в окно, а там за шторами — ослепительное солнце.
В комнату влетел с широко раскрытыми глазами один из сотрудников:
— Война…
Так вот когда она началась… Говорят, немец уже под городом. Каунас — рядом с границей.
Сломя голову ринулись на завод.
Мост через Нерис был забит военной техникой. Штатских вообще не пропускают. Перебрались через реку на лодке и лишь к полудню бегом миновали широко распахнутые заводские ворота.
На завод уже тянули подбитые МИГи, подлежащие ремонту.
Почти все сотрудники были на месте. Поступило указание сверху:
Артиллерийский гул под Каунасом усиливался.
Когда к вечеру Антонов вернулся в гостиницу, она была уже пуста. Последние машины, загруженные женщинами и плачущими детьми, покидали город.
Что делать? Надо уходить… Уже слышны автоматные очереди.
— Чего стоите, немцы в городе, — крикнул пробегавший мужчина.
Выручил молодой сотрудник конструкторского бюро. Он появился неожиданно возле гостиницы на пожарной машине невесть как и невесть где захваченной инженером.
— Немедленно в машину! Забирайте своих.
Олег Константинович помог Елизавете Аветовне подняться на крутой борт пожарного автомобиля. Рядом пристроил ось еще несколько сотрудников. Машина рванулась на восток по забитым беженцами дороге. Через час немцы вошли в Каунас.
— Я сидел на месте бранд-майора, — вспоминает Олег Константинович, — а мои товарищи спиной ко мне примостились на скамьях ствольщиков и топорников… Вел машину парень, который работал с нами в Каунасе. Помню его фамилию: Жвирблис. Водительских прав у него не было, но шофером он оказался хоть куда.
А я, используя свои знания аэронавигации — у нас не было ни карт, ни компаса, — по звездам определял маршрут, объезжая по проселкам забитое транспортом шоссе.
— Это было безумное путешествие, — рассказывает Елизавета Аветовна. — Два дня мы ехали под непрерывным обстрелом с воздуха, по дорогам, до предела забитым всеми видами транспорта. Порой приходилось скатываться в кювет, прятаться по лесам и кустарникам. Ночевали в стогу сена в стороне от дороги. Особенно ожесточенно обстреливали нас немецкие самолеты под Минском. Раз десять пытались мы скрыться от свинцового дождя фашистских стервятников, обходя шоссе по разбитым грунтовкам.
Навсегда запомнила я эти страшные часы. Но что поразительно: никто не погиб, даже никто не был ранен… К концу второго дня мы добрались наконец до Москвы.
Итак, опять все приходилось начинать с нуля. Коллектив направили на тот же планерный завод. Здесь нас ждали рабочие, оставшиеся от так и не завершенного секретного предприятия Левкова.
— Вновь будем строить планеры, — объявил Антонов через несколько дней. — Транспортные, грузовые…
Коллективу было поручено срочно подготовить опытный экземпляр планера А-7.
«Антонов-7», транспортно-десантный планер, рассчитанный на семь пассажиров, был крайне необходим для обеспечения питанием, боеприпасами и людьми партизанских отрядов в глубоком тылу противника.
Этот планер нес на себе некоторые особенности самолета У планера были убиравшиеся в полете шасси. Оборудованная приборами кабина также напоминала самолетную.
Планер
прозвали «небесным вагоном», и заслуженно — это действительно был новый шаг в развитии грузового планеризма.Основные данные также свидетельствовали о том, что его можно было с успехом использовать в условиях военного времени.
Вот несколько цифр по «небесному вагону»: размах крыла — 18 м, длина вагона — 10,54 м, вес пустого — 955 кг, полетный вес — 1875 кг, длина разбега при взлете — 300 м, скорость взлета — 105 км/ч, скорость буксировки — 300 км/ч, скорость посадки — 80 км/ч.
Позже Антонов так характеризовал «работу» своих планеров в годы войны:
«Планер благодаря небольшой посадочной скорости и крутой траектории при опущенных щитках-закрылках может сесть на небольшую площадку в лесу, на вспаханное поле, на замерзшую, покрытую снегом реку.
Посадки, как правило, совершались ночью при свете костров.
После посадки и выгрузки недорогой планер обычно сжигался.
Даже трудно представить себе, какую огромную помощь оказывали планеры партизанскому движению».
Вот донесение с Калининского фронта, где в 1942–1943 годах широко использовались планеры. Здесь «работали» с двухмоторными самолетами СБ планеры трех типов: А-7 — семиместный, конструкции О. К. Антонова, КЦ-20 — двадцатиместный, конструкции Колесникова — Цыбина, ГР-29 — одиннадцатиместный, конструкции В. Грибовского.
Всего партизанских планеров было изготовлено свыше 500 штук.
Как правило, они обеспечивали отдельные важные операции.
Так, с 6 по 20 марта 1943 года — планерно-десантное подразделение Третьей воздушной армии, размещавшейся в районе Старая Тропа около Великих Лук, проводило операцию по снабжению партизан с помощью планеров. В ней участвовало 35 планеров А-7 и 30 — Гр-29.
За 12 суток по ночам было переброшено 50 тонн грузов и боеприпасов, 150 бойцов-подрывников, 106 человек руководящего состава для подпольной политработы, 5 типографий, 16 радиостанций. Всего было совершено 96 вылетов. Буксировали планеры двухмоторные бомбардировщики Дб-Зф и СБ.
Антоновский десантный планер был отмечен 1-й премией еще в 1939 году на конкурсе многоместных десантных планеров. Опытный экземпляр изготовлялся в Каунасе, но работу над ним прервала война.
Проектирование и строительство его завершено в Москве летом 1941 года. Серийно планер начал изготовляться с зимы 1942 года.
Огромную помощь оказали планеры партизанам Белоруссии.
Вот как описывает один из рейсов на планере конструкции Антонова уже известный нам планерист и летчик Сергей Николаевич Анохин.
«В марте сорок третьего партизанам было особенно трудно. Не хватало боеприпасов, медикаментов и продовольствия.
Большой группе планеров дали задание вылететь в центр партизанского края и доставить срочный груз отряду „Мститель“.
Самолеты-буксировщики подняли тяжело груженные планеры в воздух, увлекая их ночью в сторону фронта. Под обстрелом зениток, в резких лучах прожекторов пересекли планеры линию фронта, углубляясь в тыл противника.
Вот уже свыше двух часов мы в пути. По расчетам, уже у цели, а сигнальных костров почему-то нет.