Олень, фея и камень

Знахарка ощущала под собой движение мышц животного, но все равно возникало странное впечатление, что она летит на ветре. Совсем иное впечатление, чем при галопе на коне. «Тряски нет», – через какое-то время сообразила девушка. Она посмотрела вниз. Ей кажется или олень действительно не касается земли? Или это из-за снега и ночи создается такое ощущение?

Ива огляделась. Сначала она не решалась это сделать, поглощенная вопросами куда более практичными. Но сейчас… они неслись между небом и землей. Причем казалось, что мир перевернулся – белое внизу, темное наверху, а между ними мчится олень с крошечной всадницей, замотанной в меха.

Грыму казалось, что он идет уже вечность. И всю эту вечность поглотила ночь и зима. Умом он понимал, что прошла всего пара-тройка дней, а это вовсе не зима, а такие холодные места. И темнеет здесь рано. Однако несмотря на все доводы разума, настроение все окрашивало в черные холодные цвета.

Разнообразие вносил только камень-амулет. Иногда тролль касался его, чувствовал, что тот с каждым разом становится все теплее, и от этого в сердце появлялась какая-то странная, мрачная удовлетворенность. Он дойдет и расколошматит этот гоблинский камень на множество мелких осколков. Нет, в пыль сотрет! В порошок! Чтобы ничего от этой дряни не осталось! Просто в пыль! И пойдет искать Иву. В конце концов должно же отсутствие камня как-то повлиять на всех этих гадов вокруг!

«Гадов», как мысленно называл их Грым, оказалось на редкость много. Группы – как большие, так и маленькие – он старался обходить. Хотя с его нынешним настроением не нарываться оказалось очень сложно. Одиночки, пары и тройки, попадавшиеся ему на пути, не имели шансов. И если сначала они принимали тролля за легкую добычу, то быстро убеждались в своей неправоте. Правда, и юноша понял, что с таким отношением погубит себя раньше, чем дойдет до камня.

Твари встречались все больше ему неизвестные. И если чтобы справиться с одними, достаточно было магии или клинка, то с некоторыми подобный фокус не проходил. Иных не брало колдовство. Другие имели слишком толстую шкуру. Попадались и такие, сквозь которых меч проходил, не причиняя вреда. Нужных же заклинаний в арсенале не находилось. Пару раз выручал амулет мастера Теобальда. Вот в последний такой случай Грым и пообещал себе стать осторожнее. Если он сгинет в этой бесконечной ледяной пустыне, Иве это не поможет.

«Не уберег», – эта мысль гнала его вперед, заставляя выкладываться полностью, подгоняла, когда силы кончались. А такое случалось все чаще. Эта земля будто высасывала их, забирая энергию. Не хотелось ни есть, ни пить, хотелось лишь спать и не двигаться. Грым шел вперед только на силе воле и упрямстве. Ел и пил, потому что понимал, что подобное нежелание – обманка этих злых мест. Еще юноша заметил, что магия здесь отзывалась с трудом, а заклинания периодически сбоили. Мастер Теобальд предупреждал, что такое может произойти, но раньше похожих сложностей не возникало, теперь же – вот, появились.

Приходилось вырывать из себя и мира магию с куда большим усилием, и Грым мрачно думал, что, если бы в ниверситете ему пришлось бы заниматься с таким же напряжением, он давно бы его бросил. Теперь казались смешными его вечное непонимание необходимых медитаций, сложности работы с энергий, нежелание зубрить схемы и теорию заклинаний. Знал бы – вообще не вставал бы из-за учебников! Всё пригодилось. Даже то, что ему казалось, он и не вспомнит. Все стало как-то кристально ясно. Разложилось в голове по полочкам. И раньше непонятные пассажи преподавателей вроде: «Против монстров четвертого и пятого уровня опасности лучше всего применять защиту того же уровня плюс один, а атаку – противоположной стихийной направленности». Или вот еще: «Против незнакомой твари используйте прежде всего диагностические заклинания Света и каждой из стихий. На какую отреагирует, такой и бейте, повысив до соответствующего уровня». Ну реально – чего он не мог понять? Все же ясно как гоблинские хотелки. Нападают монстры – накидывай «щиты» уровнем выше, чтобы с гарантией не пробили. Если тварь ледяная – колдуй огонь. Если нежить – вызывай Жизнь. Правда, с Воздухом и Землей все не так просто, но решение всегда находилось. Что же касается диагностических заклинаний, то это вообще ерунда. Сначала нужно использовать какие-нибудь простейшие удары каждой из стихий. На что-нибудь да поморщится. Потом этой силой и бить. Просто и понятно. Раньше как он делал – пытался определить, что за зверь такой, найти его в списке классификации и использовать правильное заклинание. Теперь все проще – сначала ряд ударов магией. Внимательно смотреть, что для противника неприятно, и просто использовать максимально сильное заклинание соответствующей стихии. Ну а если не сработало… тогда уж и думай, что делать. Как показала практика, работало в восьми случаях из десяти.

Но Грым чувствовал, что устал. Такого с ним давно не случалось. Он привык, что тело всегда полно сил, энергии, жизни. Даже если что-то болело, он просто это игнорировал. Сейчас так не получалось. Несколько раз его задели, и эти раны, пусть и не страшные, совершенно не хотели заживать. Возможно, дело в том, что он постоянно их тревожил – то шел, то сражался. Но троллю казалось, что эта земля просто не хочет носить его на себе, избавляется всеми силами.

Однако он шел вперед. На упрямстве, на силе воле, на мысли, что друзьям нужна помощь и что он не может их подвести. Вокруг выла зима, стонал ветер, и мороз пробирал до костей. Порой казалось, что конца и края этой ледяной тьме не будет. И завершения этому путешествию тоже. Он будет идти, и идти, и идти. Пока медленно исчезающие силы не подведут или какой-нибудь монстр не окажется удачливее. Или пока однажды не заснет, чтобы больше не проснуться. Никогда еще Грыму не было так отвратно. Разное с ним случалось – и раны, и плен, и голод, но эти земли будто выворачивали душу, подтачивали ее сомнениями, страхами, постоянным напряжением, темнотой этой бесконечной! Но выхода не было. Он не отступится.

Да и амулет все теплее…

Ива прижималась лицом к морде белоснежного оленя. Он честно вез ее свою часть пути и остановился только у темного озера, больше похожего на море. Здоровенные куски льда плавали в этой страшной, холодной воде, но она не сдавалась – плескалась в снежные берега и совершенно не хотела полностью замерзать.

Нужно было прощаться, но девушке отчаянно не хотелось расставаться с чудом. И Ясень, периодически что-то пофыркивая, терпеливо ждал, когда она сможет взять себя в руки. Дрожа, чародейка прошептала слова благодарности и той же просьбы, которую адресовала Тимиру – помочь Грыму. Но так же не поняла, приняли ли ее.

Разумеется, в конце концов Иве пришлось отстраниться и отпустить оленя. Он проникновенно посмотрел на нее напоследок и, величественно развернувшись, помчался обратно к своим сородичам. И луна все так же сверкала меж его рогов.

«Как такое вообще в принципе возможно?» – рассеянно подумала Ива и наконец-то направилась к озеру.

Темная вода пугала. Она яростно билась в берег, поднимая волны в локоть высотой. И они казались знахарке осколками каменных глыб. Упадешь в такую – поминай как звали. И это будет страшная смерть. Ива себе такой не хотела. Но разве у нее имелась возможность повернуть назад?

Ни малейшей.

И все же требовалась решимость, чтобы двинуться дальше. Ива смотрела вперед, стараясь впитать в себя этот миг, проникнуться им. Умение по-особому ощущать мир, понимать его истинные потребности – главное умение ведуний. До него знахарке еще расти и расти. Тетя говорила, что нужно особое состояние. Что-то вроде медитации, но немного отличающееся от нее. Однако Иве редко удавалось его поймать. Вот и сейчас она никак не могла успокоиться. Что-то тревожило ее. Какое-то подспудное волнение, даже страх. Вроде бы и понятно, откуда он… Только что-то в нем чудилось неправильное, не такое как обычно.

И еще… взгляд. Ощущение чьего-то взгляда.

Ива резко повернулась. От движения капюшон слетел с головы, и волосы, оказывается давно выбившиеся из косы, рванулись на свободу. Но девушка этого даже не заметила. Она смотрела прямо перед собой, но видела не снег и темное небо, а зеленый берег, туман и блеск на золотых волосах.

– Златко?

Где-то там далеко качали ветвями прекрасные ивы, и именно они шептали девушке об опасности. В полнейшей тишине она слышала тревожный звон колокольчиков, он предупреждал…

– Златко!

Она не знала, в чем опасность, сможет ли друг ее услышать, реально ли все это, но не могла молчать. «Боги, я не могу потерять еще и его! Ивы, миленькие, родные мои, тезки мои ненаглядные, защитите его! Не дайте сгинуть! Прошу вас! Умоляю!»

Услышали ли ее?

Ива отчаянно надеялась, что да.

Лодка нашлась чуть дальше. Небольшая и очень непривычного для Ивы вида: на каркас из дерева и костей была натянута большая, толстая шкура, сшитая жилами или чем-то похожим. Выглядело это жутковато, а уж при мысли о том, что туда нужно сесть, пробирала дрожь.