Олигарх 3

Это замечательнейшее событие произошло двадцать первого августа, мы в Чили пришли точно по графику, чуть ли не час в час.

Я к своему стыду от перехода через пролив Дрейка только только очухался, можно сказать, уже на подходе к чилийскому берегу. Вернее даже сказать, когда я увидел стоящего на якоре «Ермака».

Наши товарищи опередили нас почти на двенадцать часов. Они тоже удачно прошли пролив Дрейка, но в отличие от нас у них в крови хорошо поиграл адреналин, им довелось увидеть величие мыса Горн во время шторма, они прошли мимо него буквально в паре миль.

Капитан Артемов такого опыта не имел и сказал, что это были не самые приятные минуты его жизни.

Но пока все трудности позади и мало того, здесь есть уголь и «Ермак» уже грузится и мы тоже через пять часов начали погрузку.

Пароходы местным в диковинку, но погрузка угля у них налажена и мы через сутки выходим в море. Куда и кому они отгружают уголь, мы так и не поняли, два парусных углевоза под чилийскими флагами ситуацию не прояснили, а платить лишние деньги за не совсем нужную пока информацию не обязательно. Итак за уголек и скорость погрузки пришлось за платить немало.

Всякие графики и расчеты проводил я и неожиданно к своему стыду во время стоянки в Чили до меня доходит, что мною допушена огромная ошибка.

Я в своих расчетах использовал оказывается не морскую милю, а международную, сухопутную, которая в 21-ом веке применяется в пересчетах скорости автотранспорта.

А у моряков все иначе, морская миля не километр шестьсот метров, а километр восемьсот пятьдесят и скорость они измеряют в узлах, который равен одной миле.

Как это могло пройти мимо меня и почему меня никто не поправил, совершенно не понятно. Ошибка моя конечно не смертельная, но и не очень приятная. Разница получается где-то процентов пятнадцать и наша расчетная скорость чуть меньше семи узлов. А вот мои десять миль в час это восемь целых шестьдесят шесть сотых узла.

Хорошо что я хотя бы не озвучивал свои расчеты.

Поразмыслив, я в своей ошибке нашел и плюсы. По моим ошибочным расчетам получалось наши пароходы ходят примерно также, как будет ходить первое творение Брюнеля. Но оказывается, что мы ходим медленнее и понятно почему наши капитаны недоумевали, когда я говорил, что надо немного ограничивать скорость.

Я исходил из того, что через несколько лет пароходы начнут ходить с максимально оптимальными скоростями и если мы можем быстрее, значит машины будут работать на пределе. А у нас оказывается есть резерв мощности.

Только все как-то немного не сходилось в моих размышлениях с одним фактом, расстояние то везде показаны в морских милях и при пересчете в километры должно получаться больше чем у меня.

А потом я понял в чем дело. Это последствия моего «высшего» образования, я вспомнил как еще до отъезда в Италию однажды в разговоре употребил километры и чтобы выкрутится сочинил, что университете познакомился с метрической системой мер. А крестный еще во время Критского похода стал называть мне расстояния в километрах, а проверять и пересчитывать мои цифры никакой надобности ему не было. А использовал я сухопутную милю по многолетней привычки, мне столько раз в своем дальнобое приходилось делать эти переводы, что эта процедура у меня происходила автоматически. Недаром говорится, привычка вторая натура.

В судовом журнале все было кстати указано правильно, но это как то прошло мимо меня.

На этом мои мозги и совесть успокоились и я в своей ошибки нашел даже положительный момент, временные ориентиры получились очень даже реальными.

Пока я разбирался в своих ошибках мы вышли в океан и легли на нужный курс, в Калифорнию. До неё нам идти по моим расчетам тридцать два дня. Это будет двадцать второе-двадцать третье сентября и мы фактически из весны попадаем в осень. Свои временные ориентиры я менять не стал, но полученный урок наверное запомню надолго.

Когда мы на всех парах устремились вперед ко мне пришел корабельный инженер Григорий Ефимович Зайцев, на «Геркулесе» он был с первого дня и появился вместе с сотрудниками Модсли, устанавливающими паровые машины.

Он когда-то по глупости отстал от эскадры Синявина, а идти в русскую миссию испугался и решил остаться.

После нескольких месяцев мытарств попал работать с мастерскую Модсли, у него оказались незаурядные технические способности и постепенно стал инженером — самоучкой, а из Григория Зайцева превратился в Грегора Харе.

Однажды Грегор решил посетить наш клуб и услышав там русскую речь, затосковал по России. Постоянной спутницей жизни он не обзавелся и поэтому когда пошли разговоры о хорошем заказе для русского вельможи строящего пароход в Генуи, то вызвался туда поехать.

Осмотревшись, Грегор раскрыл свою тайну крестному и попросил взять его на службу. Официально он так и остался Грегором Харе, английским подданным у меня на службе. Но мы быстро стали его называть Григорием Ефимовичем.

С «Геркулеса» он вместе с крестным перешел на «Дежнева» и почти все время проводил со своими машинами, а сейчас пришел ко мне отчитаться о проделанной работе.

Мы с ним быстро поняли, что если сумеем дотянуть на паровом ходу до Петропавловска, то на обратный путь угля не будет. И он пробовал сжигать в паровом котле дрова, древесный уголь и чистую нефть, несколько бочек которой я случайно увидел в гаванском порту.

Дрова и древесный уголь по моему были единственным выходом из ситуации, нефть конечно хорошо, она есть и на Аляске и в Калифорнии, но её еще там не добывают.

Григорий Иванович вот и пришел доложить о своих выводах, есть ли у нас шансы избежать плавания под парусами.

Инженер пришел ко мне с ворохом бумаг, к порученному делу он отнесся очень ответственно и все задокументировал. Его расчеты меня особо не интересовали, только сделанные выводы.

— Получается, Алексей Андреевич, — меня уже даже большая часть команды называет по имени отчеству, а капитаны и офицеры и подавно, — что у нас есть шанс дойти на дровах и точно на древесном угле. Но где мы возьмем такое количества угля. На угле загруженном в Гаване мы прошли больше восемь с половиной тысяч миль.

Григорий Ефимович начал доставать какую-то бумагу со своими расчетами. А я быстро пересчитал мили в километры, но уже без ошибок. Получается больше шестнадцати тысяч.

— Мы в Гаване и сейчас угля взяли намного больше, чуть ли в половину. Он, сами видите у нас везде, где только можно. Но если бы не парусный ход, вряд ли хватило. Что бы гарантировано ходить вокруг Америке нужна промежуточная дозаправка.

— А до Петопавловска дойдем?

— Чисто на угле нет, а вот если дровами подзаправимся, то дойдем, — Григорий Ефимович еще раз посмотрел свои бумаги, — так же как и обратно. На дровах можно будет думаю, ходить из Калифорнии на Камчатку, особенно если будет хотя бы пятая четверть древесного угля. Только если будем идти пустыми и загрузив абсолютно все помещения.