Олигарх с Большой Медведицы

– А, черт побери, – пробормотала Лиза. Она терпеть не могла извиняться, а теперь придется, и отвертеться нет никакой возможности, раз уж Альфред Миклухин «на проводе»!

Она схватила трубку и сказала сладким голосом:

– Здравствуйте, Альфред Георгиевич. Прошу прощения, что так и не смогла приехать, но у меня форс-мажорные обстоятельства. Да. Да, конечно.

Она закрутила провод вокруг кисти, раскрутила обратно, смахнула со стола чью-то визитную карточку и нагнулась, чтобы ее поднять. Тут внезапно обнаружилось, что вся троица – сестра, Громов и Белоключевский – очень внимательно ее слушает и даже следит за ее телодвижениями. Должно быть, их очень интересовало, как Елизавета Юрьевна сейчас станет оправдываться и лебезить перед никому не известным Альфредом Миклухиным. Черт бы их побрал.

– Одну минуточку. Я перейду к другому телефону. И она выскочила из кабинета и закрыла за собой дверь.

– Макс, садись, – предложила Дунька. – Я тебя сто лет не видела!

– Как твой гоголь? Все на сторону бегает?

– Бегает, – призналась Дунька, потупив очи.

– Разрешила бы мне, я бы ему давно ноги повыдергал, – заявил Громов и посмотрел в сторону Белоключевского, как будто именно ему собирался «повыдергать ноги».

Белоключевский взгляд не отвел – еще не хватает!

У Громова были сосредоточенные, раздумывающие глаза – словно он говорил одно, а думал совершенно противоположное. Белоключевский и сам так умел, но надеялся, что в его глазах это отражалось не так отчетливо. Может, напрасно надеялся?

Явление бывшего олигарха в кабинете у начальницы, похоже, потрясло шефа службы безопасности до глубины души.

Это было немного странно, учитывая характер его работы. По крайней мере, Белоключевскому казалось, что странно.

– Не надо никому ничего выдергивать, Макс. Это все равно ничего не изменит.

– Ну, – сказал Громов неторопливо, – тогда я на тебе женюсь. Как только ты станешь молодой вдовой.

– Ты и так можешь на мне жениться.

Так они трепались еще некоторое время, Белоключевский тер висок, в котором стучало, а потом Громов наконец обратился к нему:

– Что там произошло у Лизы? Она все хотела рассказать.

Если бы не эти «раздвоенные» глаза, Белоключевский и сам рассказал бы – Громов ему понравился, – а так не стал.

– Лиза расскажет.

– В нее стреляли! – выпалила Дунька.

– В нее кто-то… стрелял? – переспросил Громов.

– Боюсь, что так, – сказал Белоключевский.

– Дикость какая-то, – вставила Дунька быстро. – Хотя Дима думает, что стреляли в него.

– В вас? Почему?

Белоключевский пожал плечами. Ему не хотелось ничего объяснять.

– А вы знаете, что у нас… сотрудница погибла и именно у Лизы в гараже? Совсем недавно.

Белоключевский кивнул. Очень хотелось курить, но в этом стильном кабинете с гобеленовым диваном и необыкновенными светильниками курить было невозможно, хотя везде стояли пепельницы – тоже очень стильные.

За каким чертом люди украшают свои кабинеты стильными пепельницами?! Ну, какая разница, стильная пепельница или нет?! В конце концов у нее единственное предназначение – тушить окурки!

– Вы не думаете, что смерть нашей сотрудницы и стрельба как-то связаны между собой?

Белоключевский отрицательно покачал головой, потом подумал и пожал плечами. Дух противоречия овладевал им все сильнее.

– Макс, дай мне сигарету, – попросила Дунька. – У меня кончились. Я курю целый день.

Громов вытащил пачку и положил перед ней. Сигарету не достал и прикурить не дал – видимо, знал, что Дунька тоже не станет прикуривать от чужой зажигалки, как и Лиза. Белоключевский несколько раз пробовал поднести Лизе зажигалку, и всегда это кончалось скверно – она отталкивала его руку, косилась и выуживала из кармана свою.

Дунька прикурила и поморщилась:

– Ужас, какие крепкие! Как вы такие курите?! Белоключевский посмотрел.

Опять «Данхилл». Фиона курит «Данхилл», и этот тоже! Сговорились все, что ли! Права была Лиза, окурки – никакое не вещественное доказательство. Можно смело выбрасывать пузырек из-под но-шпы в помойку.

– Я спрашивал у своих ребят, что там с этим трупом в гараже, – сообщил Громов доверительно, – но пока ничего не известно. Главное, как ее занесло-то туда! Я понятия не имел, что Лиза на даче живет, я все время думал, что в Москве, а Светка, выходит, знала!

– Выходит, знала, – согласился Белоключевский.

– И следов никаких, – продолжал Громов. – Мне сказали, что так и не нашли следов-то!

– Так и не нашли, – согласился Белоключевский. – Впрочем, я точно не знаю.

– И мотивов никаких, – продолжил Громов задумчиво. – Кому надо было ее убивать? Зачем?

– А экспертизу, – спросил бывший олигарх, – делали?

– Наверняка делали.

– А результаты? Не знаете? Громов пожал плечами:

– Нет. Я только сегодня звонил, мне сказали, подожди, у нас в морге очередь. Очередь в морге, представляете себе?!

Дунька как-то не очень весело фыркнула и опять потянула к себе журнал – ей не нравились разговоры про морг. Распахнулась дверь, и влетела Лиза. За ней осторожно поспешала Мила с подносом в руках, на котором был сервирован роскошный «кофей», даже спиртовка горела под маленьким никелированным кофейничком!

Белоключевскому невыносимо захотелось есть.

Именно есть – жареного мяса или кусок огнедышащей курицы, и огурца с проступившими капельками росы на свежем срезе, и черного хлеба с солью. В желудке все сжалось в кулак.

Что он там утром поел? Лизину яичницу? Впрочем, от яичницы он бы сейчас тоже не отказался. Примерно из пяти яиц.

– Ребята, ну как? Макс, что ты думаешь по этому поводу? Дим, ты рассказал ему? Слушай, это так страшно, когда в тебя стреляют!

– Еще бы! – отозвался Громов. – Уж я-то знаю. Секретарша водрузила поднос на стол для переговоров, и Лиза сразу схватила яблоко.

– Я сейчас от голода умру. Господи, почему трубку никто не положил?!

– Какую трубку?

– Телефонную, Дуня! Макс, положи трубку, пожалуйста.

Белоключевский взглянул на трубку, которая боком лежала на столе, забытая Лизой, потом посмотрел на свою руку, сжатую в кулак, и понял наконец, в чем дело.

Дело оказалось в ревности, а вовсе не в том, что он устал, или проголодался, или в том, что Лизина деловая активность его раздражает.

Просто в ее офисе, в этом шикарном кабинете, да еще в присутствии начальника охраны он моментально ощутил себя… ненужным. Забытым. Некомпетентным.