Олигарх
Шрифт:
— Сергей?! О господи…какими судьбами?! Тебя тут приходили разыскивать — пропал, и с концами! И менты, и комитетчики — трясли всех, как грушу! Комиссии зачастили — оружие проверяли, хранение, патроны чуть не поштучно пересчитывали! И все из-за тебя!
Мужчина вышел из-за стола, протянул руку Аносову, а потом крепко его обнял:
— Но я рад, что ты жив. Надеюсь, у тебя все нормально.
— Вот, Василий, мой друг — Карпов Михаил
Аносов обернулся ко мне, и тот, кого он назвал Василием, уважительно пробасил:
— Знаю, как не знать! Карпов! Кто не слышал про Карпова! Только на экране ты постарше будешь…
— Бороду сбрил — усмехнулся я.
— Миша, это мой старый приятель, Василий Ксенофонтов. Служили
— А как ты думаешь? — Василий коротко хохотнул — первым делом взялись трясти твоих знакомых. Мол, куда девался Аносов и где он может быть. А я откуда знаю, где ты? Последние годы мы с тобой только на соревнованиях и встречались. Да тут, в тире. Откуда я знаю, где ты можешь быть? А знал бы — так и не сказал бы. Кто они такие, чтобы все им вываливать?
— А вдруг я маньяк? — усмехнулся Аносов.
— Ты не можешь быть маньяком — убежденно сказал Василий — Скорее наоборот — противоманьяком, в это бы я поверил. (мы с Аносовым переглянулись). А я как услышал, что ты ушел из тира, подумал: да какого черта? Что-то я устал от школьной суеты. Вот сейчас — сижу себе, чаи распиваю, а разве там мне дали бы отдохнуть? Задергали!
— А вы что, на пенсии? — спросил я, посмотрев в лицо преемнику Аносова.
— Ага, на пенсии! — хохотнул тот, подмигнув Аносову — Я на самом деле старше, чем кажусь.
— Васе за пятьдесят — кивнул Аносов — да и на пенсию он вышел раньше, чем обычно. Стажа выше крыши, так что…разрешили, в общем.
— Отправили! — хохотнул Ксенофонтов — Больно уж я на язык резкий! Правду-матку в глаза — начальство этого не любит. Кстати — еще причина, почему я из школы ушел. Так надоел этот бардак! Я мимо недостатков пройти не могу, директору и завучу постоянно на мозги капал. А еще — никаких любимчиков. А сами знаете — как там в школе дело обстоит…я ведь еще и физкультуру вел. Параллельно с НВП. В общем — вздохнули с облегчением, когда я ушел. Вот теперь здесь сижу. Хорошо! Зарплата поменьше, но мне хватает. Зато никаких волнений! И стреляй, сколько душеньке угодно!
— Он как и ты — фанат стрельбы — кивнул Аносов — Снайпер!
— Постреляете? — оживился Ксенофонтов — Я спортивный револьвер на днях получил, ну такая классная машинка! Дырочки на мишени оставляет ровненькие, с обрезанными краями, мечта, а не оружие!
— Нет, Вась — с видимым сожалением отказался Аносов — Мы просто так зашли, попрощаться. Уезжаем далеко, вот по местам так сказать боевой славы и бродим.
— Попрощаться, значит… — с непонятной интонацией протянул Василий — Далеко ли едете?
— В Америку — вздохнул Аносов — труба зовет. В поход!
— О как! — почему-то удивился Ксенофонтов — Ну что же…вы там изнутри их подгрызите как следует! Чтобы все у них порушилось! Буржуев проклятых. Ну так достали, так достали!
— Подгрызем — пообещал Аносов, и мы пошли на выход. Ксенофонтов проводил нас до порога тира, мы попрощались, и скоро уже шагали по горячему асфальту, мимо стаек шумливых детей, мимо ларька мороженого, мимо стойки с шипучей газировкой, где выстроилась очередь человек десять. Я хотел предложить выпить по стаканчику, посмотрел на очередь…и ничего не сказал. Неохота стоять!
Потом мы поехали в центр города. В этот раз уже на трамвае. В моем времени этого трамвайного маршрута уже нет, и рельсы закатали под асфальт — освободили проезжую часть для автомобилей. Тут ходят трамваи первого маршрута и пятнадцатого. Первый идет до вокзала, но нам надо в центр, к Крытому рынку. Там кассы Аэрофлота, а нам нужно взять билеты на завтра. Значит, пятнадцатый.
В трамвае людно, ощущение, что весь город куда-то движется. Оно и понятно — скоро первое сентября, сейчас школьные ярмарки, все закупаются учебниками и школьной формой. Люди довольные, веселые, нарядные — что-то не видно, чтобы «кровавая советская власть» их шибко угнетала.
А то послушаешь либерастов — вот не знал бы, так бы и поверил — что тут у нас все как в северной Корее — нищета, и все ходят строем. Нет, неуважаемые, это чушь собачья — вокруг довольные, счастливые люди, и нет ни намека на гонения и всяческую такую латату. А что касается нищеты — всякого хватает, есть где-то и нищета. Но я точно знаю, в этом государстве, в это время, умереть с голода не дадут. И если ты работаешь — тебе точно хватит на прожитье. Да, яхту не купишь, и на машину будешь копить годами и десятилетиями (как экономить!), но с голоду точно не умрешь. И что лучше — чтобы все были сыты, или чтобы часть людей жила в бесстыдной роскоши, а остальные еле-еле сводили концы с концами? Мда…истина как всегда посередине. Где именно? Ну…там, в этом самом месте.Я не сторонник уравниловки, но и так, как у нас было в девяностые годы, которые жена пьяницы-президента назвала святыми…нет, боже упаси! Это для нее они святые — всей семейкой жрали в три горла. А для нас — это лихие девяностые. От слова «Лихо». То есть Зло.
Билеты на самолет купили с трудом, пришлось даже задействовать волшебные «корочки» — генералу КГБ отказать как-то и нехорошо. Отдали нам бронь — последние дни августа, и как оказалось (как будто я не знал), в Саратове отдыхает множество москвичей, которые именно сейчас, в последние дни августа заторопились домой. Уверен, такая же ситуация с билетами на поезда. Впрочем — это не меняется никогда.
После авиакасс пошли обедать в ресторан — уже в «Волгу», он располагается в гостинице с тем же названием. Заказали, потом еще два часа сидели, пили пиво, ели, разговаривали. Я вспоминал свое, Аносов — свое. Хорошо посидели. Вышли из ресторана уже к вечеру. И оттуда поехали в еще одно место, которое я хотел посетить перед тем, как окончательно попрощаться с городом. Следующий раз я приеду сюда в следующем году, в начале июня — чтобы активировать портал и вытащить сюда тех, кто придется с той стороны. Настю, Зину и Мишу. Впрочем — я не знаю, вернутся ли они. Может, решатся остаться в будущем? Если моя теория верна — в моем мире они получат вечное здоровье и молодость. А о чем женщины мечтают больше всего, как не об этом?
Впрочем — и мужчины тоже. Разве плохо — жить вечно? Или хотя бы тысячу лет, как эльфы, например. Первые сто лет ты зарабатываешь деньги. Потом — отдыхаешь. Пока деньги не кончатся. Или пока не надоест. Ты молод, здоров, можешь пробовать новые и новые профессии, учиться, мечтать и не бояться, что тебе ни на что не хватит времени. Человеческая жизнь так коротка!
Кстати, по сравнению с жителями средневековья мы самые настоящие долгожители. Тогда в среднем жили не более тридцати лет. И это не только крестьяне, которые питались чем бог пошлет, а часто просто голодали — нет! Аристократы, даже короли — часто и до тридцати-то не доживали. Болезни, которые для людей будущего и выеденного яйца не стоят — лечатся на-раз — сводили вмогилу и богатых, и бедных, и верующих и атеистов. Если тогда, конечно, эти атеисты существовали. Мы доживаем до восьмидесяти-девяноста лет, и это сейчас не предел. Так что когда-нибудь наступит время, и люди все-таки будут жить тысячу лет…
Все люди. Не только я!
Я даже задохнулся, судорожно вдохнув воздух. Ностальгия! Смесь запахов пота, толстой кожи ковра и боксерских мешков. А еще — хлорки, которой мыли у входа только сегодня. Мокрая тряпка лежала у порога.
В зале не так уж много народа — человек пятнадцать. То ли время раннее — все еще на службе и на работе (здесь не только менты обитают), то ли наоборот позднее — вечером у тех же ментов самая что ни на есть служба. В прошлый раз здесь было человек тридцать, не меньше. Но все равно — я рад, что пришел. Первый спортзал, в котором я оказался после того, как переместился в этот мир. Можно сказать — родной.