Олимп. Голгофа. Далее везде

КЛОТО: И покупает тебе пиво?

АРЕС: Ну нет, пиво я покупаю себе сам. По телефону, с доставкой.

КЛОТО: А, я поднимаясь сюда, удивилась – почему у лестницы к этим отшельникам (тихо хихикает), прости, такие стертые ступени?

АРЕС: Клото, а что мне остается, когда я не нужен людям? Тысячи лет я оттачивал свое мастерство, которое сегодня можно уничтожить одним нажатием кнопки.

КЛОТО: А, может, это – плата за твою прежнюю гордость?

АРЕС: Перестань. Ты еще скажи, что какой-то изобретатель придумал бомбу с подачи Гефеста. Чтобы отомстить Аресу.

КЛОТО: Может быть. Но твоя гордость, она же уязвлена не этим?

АРЕС: А чем?

КЛОТО: Тебя мучает то, что в каждой столице этого бренного мира есть Марсово поле. но на нем мальчишки играют в футбол.

АРЕС (показывая сигару): Можно? Тебя не будет беспокоить табачный дым? (Закуривает.) Спасибо. Сколько мы с тобой не виделись? Лет сто? Тогда и футбола-то еще не было. А телевизора и подавно. Ты просто не знаешь, как я провожу время. Ты думаешь, я хочу помочь Гермесу? (Встает и начинает ходить по комнате.) Я позвал тебя потому, что, может быть, я смогу сохранить жизни мальчишек, которые гоняют мяч на Марсовом поле. Марсово поле – это поле битвы. Игра в мяч – это битва. Так где еще в него играть, как не на Марсовом поле! Ты помнишь, как мы держали нить жизни короля-Солнца в день его двадцатилетия? Как ты ему сказала, что после его смерти госпиталь ветеранов его великих войн станет музеем, а эспланада – площадкой для игры в мяч. Ты помнишь, что он тебе ответил?

КЛОТО: Помню.

АРЕС: И?

КЛОТО: Он сказал: «Значит, я проживу свою жизнь не зря. Подайте коня!»

АРЕС: Вот! Простой смертный, а оказался прозорливее нас, вечных богов.

КЛОТО: Он не был простым смертным.

АРЕС: Пусть так. Но, что дано сыну Аполлона, должно быть доступно и мне! И, если на его эспланаде мальчишки гоняют мяч, то пусть они его гоняют и на моем поле! Клото, ты –женщина, тебе – не понять. Это – не бесчестье. Это – награда.

КЛОТО: А Афродита?

АРЕС: Что – Афродита? Она поддерживает меня. Даже разрешила завтра сходить на футбол.

КЛОТО: Я не об этом. Ты счастлив с ней?

АРЕС: Почему ты это спрашиваешь?

КЛОТО: Ты не все знаешь. И…

АРЕС: Моя милая, моя верная Клото. Сейчас в тебе заговорит обыкновенная женская ревность, а я не хочу ее слушать. Я хочу слушать только тебя. Покажи мне нить этого мальчика, о котором так беспокоится Гермес. (Кладет сигару в пепельницу.)

Арес и Клото перебирают нити.

КЛОТО: Это она. Знаешь, она стала гораздо крепче.

АРЕС: Вот видишь. Потому, что я – уже решил. А это кто?

КЛОТО: Вот он как раз может стать великим спортсменом…

АРЕС: Так. И этот?

КЛОТО: Да.

АРЕС: А, вот эта нить, она такая тонкая. Она же скоро оборвется.

КЛОТО: Это – нить одной несчастной девочки. Знаменитой актрисы.

АРЕС (задумчиво проводит пальцем по этой нити. Потом, словно очнувшись, наигранно): Ну, девочки нас не интересуют, так что, пожалуй, все. Постой, еще одна. Вот эта, с таким причудливым узором.

КЛОТО: Когда я плела ее, я вспоминала прежние времена. Это нить профессора античной литературы, поклонника Гомера.

АРЕС: Да-а?

Входит Афродита.

АФРОДИТА: Вы все еще сидите?

АРЕС: Афродита, представь, мы нашли нить жизни профессора античной литературы.

АФРОДИТА (открывая дверь ванной комнаты): Вот и встреться с ним и расскажи, как все было на самом деле. (Закрывает дверь.)

АРЕС: Боюсь, он не поймет. Ладно (наигранно бодро), иду спать.

Арес уходит в другую комнату.

Сцена вторая.

Афродита выходит из ванной комнаты и присаживается к Клото.

АФРОДИТА (перебирая нити): Ты знаешь, я ведь тоже умею прясть. Но однажды меня застала за прялкой Афина и устроила жуткий скандал.

КЛОТО: Афродита, та несчастная любовь…

АФРОДИТА (берется за нить и слегка раскачивает ее): Она – поможет Аресу?

КЛОТО: Если только сама оборвет свою нить. Тогда скорбь ее любви станет сильнее любых слов…

АФРОДИТА: Так тому и быть (отпускает нить). Афина упрекнула меня, что я покушаюсь на ее искусство и покровительство ремеслу. Да, я покушалась. Но не на ее искусство, а на твое. Прости, тогда я только хотела спрясть нить жизни бедного Адониса. Но – не получилось.

КЛОТО: Почему?

АФРОДИТА: Афина разбила прялку, и нить Адониса порвалась.

КЛОТО: Люди говорили, что его убил Арес, превратившийся в вепря.

АФРОДИТА: Нет, Арес был тогда, как всегда, на войне. Тот кабан был обыкновенным кабаном.

КЛОТО: Я бы так не сказала.

АФРОДИТА: Сначала я думала, что это зависть нашей вечно голодной девственницы Артемиды. Однажды я, у стен Трои, перехватила ее взгляд, устремленный на Париса. Потом она посмотрела на Елену. И огонь страсти, горевший мгновение назад в ее глазах, окутал лед такого глубокого презрения. «Бедная девочка, – подумала я, – зачем я внушила тебе твою любовь?» В то мгновение мне действительно показалось, что я была права, что тот вепрь был послан Артемидой.

КЛОТО: Ты спросила ее?

АФРОДИТА: Нет.

КЛОТО: Почему?

АФРОДИТА: Потому, что после Елены она посмотрела на меня. И наши глаза – встретились.

КЛОТО: Ее глаза что-то тебе сказали?

АФРОДИТА (усмехается): Сказали. Да они горели ненавистью. Но не только горели. Ненависть изливалась из них и втекала в меня, как огненная лава, как семя Гефеста в нашу первую брачную ночь…

КЛОТО: Ты хочешь сказать…

АФРОДИТА: Да, вскоре после падения Трои я родила Антероса. Так что Антерос, хотя весь Олимп считал сроки – тоже не сын Ареса.

КЛОТО (делает вид, что не слышала последней фразы): Гефест не смог тебе простить измены.

АФРОДИТА: Артемида была игрушкой в его руках. Я представляю, с каким злорадством Гефест рассказывал ей о появлении Адониса в моей жизни. Гефест не смог простить мне измены, но еще больше он ненавидел Ареса. Адонис был нужен Гефесту с Артемидой живым, а не мертвым. Ты знаешь, что было самым сладким мигом жизни Гефеста?

КЛОТО: Только не говори, что брачная ночь с тобой.