Олимп

Зарево чуть угасло, но не настолько, чтобы не заискрилась легчайшая пыль пурпурных теней на прикрытых веках подруги. Молодой человек склонился для последнего знойного поцелуя и начал двигаться взад-вперед.

92

Год после Падения Илиона

Елена Троянская пробудилась после рассвета: ей то ли вспомнился, то ли приснился тревожный вой сирен. Руки привычно зашарили по мягким подушкам, однако ее любовник Хокенберри давно ушел, вот уже больше месяца назад, и только память неуклонно заставляла красавицу каждое утро искать его близости, его тепла. Пора бы завести себе другого. И почему Елена до сих пор этого не сделала, ведь половина уцелевших троянцев и аргивян из Нового Илиона желала ее?

Хозяйка позволила рабыням под руководством Гипсипилы искупать и надушить себя. Сегодня она не торопилась. Конечно, апартаменты в отстроенной заново секции подле Колонного Дома у Скейских ворот не шли ни в какое сравнение с ее прежним дворцом, а все-таки жизнь понемногу опять обретала свои прелести. При омовении красавица истратила последние скудные запасы благовонного мыла. Ее нынче ждал особенный день. Объединенный Совет решал вопрос об экспедиции в Дельфы. Ради утреннего собрания рабыни облачили госпожу в лучшее платье зеленого шелка и золотые ожерелья.

Странно, по-прежнему странно было видеть аргивян, ахейцев, мирмидонцев и прочих несостоявшихся захватчиков в здании городского совета Илиона. Храм Афины, как и более крупное святилище Аполлона, рассыпался в день Падения, но на его развалинах – чуть севернее главной площади, неподалеку от места, где некогда высился гордый Приамов чертог, покуда боги не стерли его с лица земли вместе с портиками и колоннами, – троянские и греческие зодчие возвели Новый Дворец.

Не получившее другого имени, это центральное светское здание благоухало древесиной, холодным камнем и свежей краской под ярким солнцем ранней весны. Елена проскользнула внутрь и заняла свое место среди царских домочадцев, рядом с Андромахой, которая мельком улыбнулась вошедшей и вновь обернулась к мужу.

В последнее время все заметили, что темно-русые кудри и борода Гектора начали отливать сединой. Большинство горожанок соглашались между собой: это еще сильнее выделило его среди прочих, если такое вообще возможно. Как и задумывалось, благородный Приамид открыл собрание, поприветствовав троянских сановников и ахейских гостей поименно.

Здесь был и Агамемнон. Вел он себя отчужденно, время от времени обводил окружающих долгим и мутным взором, к которому все привыкли за многие месяцы после Великого Падения, и тем не менее сохранял рассудок настолько, чтобы к нему прислушивались на важных совещаниях. И сундуки в его шатрах по-прежнему ломились от сокровищ.

Нестор тоже явился. Правда, не сам по себе: четыре раба доставили его вместе с креслом. Мудрый старец так и не смог оправиться и начать ходить после той кровопролитной битвы на берегу. Кроме него, из ахейского стана (от армии греков уцелело шестьдесят тысяч: достаточно, чтобы иметь право голоса) на собрании присутствовали Малый Аякс, Идоменей, Поликсен, Тевкр и признанный, хотя и не провозглашенный официальным порядком предводитель греков – миловидный Фразимед, отпрыск Нестора, и несколько человек, незнакомых Елене, в том числе долговязый молодой мужчина с курчавыми волосами и бородой.

Будучи представленным, Фразимед покосился на троянскую красавицу, и та застенчиво потупила очи, позволив себе чуть-чуть покраснеть. Некоторые привычки умирают медленно, даже в иных мирах и в иное время.

В конце концов Гектор представил посланника из Ардиса – не Хокенберри, тот еще не вернулся из путешествия на запад, а высокого, стройного, спокойного мужчину по имени Боман. Моравеки в утреннем собрании участия не принимали.

Окончив приветствия, ненужные представления и прочие ритуальные фразы, благородный Приамид подробно изложил тему для обсуждения.

– Итак, сегодня нам предстоит решить, посылать ли людей в Дельфы, – заключил он, – и если да, то кому готовиться в путь, а кому остаться. Кроме того, нужно определить, как будем действовать, окажись и впрямь возможным освободить родных и близких аргивян из синего луча. Фразимед, твои люди отвечали за строительство длинных кораблей. Прошу тебя рассказать Совету, каких вы добились успехов.

Вызванный мужчина поклонился, поставив ногу на ступень и положив золотой шлем на колено.

– Как вам известно, строительством руководил Гармонид. Передаю ему слово.

Гармонидом оказался курчавый молодой человек, минуту назад замеченный Еленой. Теперь он выступил на несколько шагов вперед и смущенно поглядел на свои ноги, будто сожалел, что привлекает к себе столько внимания. Произнося речь, он слегка заикался.

– Три десятка… длинных кораблей… готовы. На каждом… уместится… пятьдесят человек с оружием и запасом пищи, достаточным для… путешествия в Дельфы. Мы близки к… завершению… еще двадцати судов… как и постановил Совет. Эти корабли… шире в корпусе и прекрасно подойдут для… для перевозки грузов и людей, буде такие… грузы и люди появятся.

С этими словами он торопливо отступил к аргивянам.

– Отличная работа, благородный Гармонид, – похвалил Гектор. – От имени Совета благодарим вас. Я лично осматривал корабли. Они прекрасны: крепкие, надежные, сделанные со всем тщанием.

– А я бы хотел поблагодарить троянцев за лучшую древесину со склонов Иды, – ответил молодой человек, только на сей раз уже с достоинством и без запинки.

– Итак, флотилия для путешествия у нас есть, – произнес Приамид. – Поскольку пропавшие люди с материка – не троянцы, но ахейцы и аргивяне, Фразимед по собственной воле вызвался предводить экспедицией. Будь любезен, изложи нам свой план, Фразимед.

Высокий грек заговорил, без труда (как отметила про себя Елена) удерживая в одной руке увесистый шлем.

– Мы думаем поднять паруса на следующей неделе, когда весенние ветры благословят отплытие. – Глубокий, сильный голос мужчины доносился до самых дальних концов колонного чертога. – Все тридцать кораблей и пятнадцать сотен отборных людей. И мы, как прежде, приглашаем троянцев, желающих увидеть мир и поискать приключений.

В зале послышался довольный смех.

– Сначала отправляемся на юг, вдоль побережья безлюдной Колоньи, потом на Лесбос и по темным водам до Хиоса, где можно будет поохотиться и пополнить запасы пресной воды. Затем поплывем над морской пучиной мимо Андроса, в Генестиев пролив между Катсилусом на полуострове и островом Кеос. Здесь пять из наших кораблей отделятся и устремятся к Афинам, а остаток пути люди проделают пешком. Будут искать земляков и если никого не найдут – доберутся в Дельфы по суше, своим ходом. А корабли вернутся и поплывут за нами следом через залив Сароникос.

Двадцать пять оставшихся под моим началом судов отправятся на юго-запад мимо Лакедемонии, обогнут весь Пелопоннесский полуостров и, если погода будет к нам благосклонна, одолеют пролив между континентом и Китирой. Когда слева по борту покажется Закинф, мы снова приблизимся к материку, повернем на восток-северо-восток и снова на восток, углубимся в Коринфский залив. Не доплывая до Беотии, зайдем в гавань, вытащим суда на берег и пешком отправимся в Дельфы, где, как уверяют моравеки и наши друзья из Ардиса, отвесный синий луч хранит в себе жизнь представителей нашей расы.