Олимпик

Я осторожно сполз с кресла поближе к панельке. При этом пришлось вытянуть в сторону повреждённую ногу, чтобы меньше беспокоила. Выковырнул из гнезда небольшой, чёрный от копоти предохранитель. Взгляд заметался в поисках других панелек и ящичков, что до сих пор было не видно. Зряшный труд, ничего такого, то есть запасного предохранителя я не найду. Вот так вот, только надежда появилась, и тут же её прихлопнули, как надоедливого комара.

Хотелось взвыть от отчаяния.

Лейтенант всё это время молчал, с напряжением наблюдая за моими действиями и не решаясь отвлекать вопросами и советами. Уважение к нему поднялось на пару пунктов. Обычно наблюдатели замучают вопросами, словно что-то понимают.

Я показал Уорику предохранитель:

— Вся беда из-за вот этой штуки. Если найдем такую же, причём быстро, у нас появится шанс.

Трудно казаться спокойным, когда не знаешь, с какой скоростью приближаешься к родной планете и когда разразится катастрофа. Мозги входят в ступор, развивается психоз. В Академии рассказывали, так обычно и бывает. Даже тренировки проводили, когда подсаженные люди специально разводили панику. Кажется, выхода нет, начинаешь нервничать, поддаваться общему настроению.

Что интересно, на тренировках ясно понимаешь — ничего страшного не случится. Несмотря на результат, выйдешь с тренажера живым и здоровым. И всё же поддаёшься азарту грядущей беды, словно она произойдёт на самом деле и тебе будет плохо, если вовсе не умрёшь. Психология, чтоб её.

Там же научили, как сохранять ясность мысли: убедить, в первую очередь себя, что выход всегда есть, его только надо найти. И вообще не всё так плохо. Но ни разу не проводилось занятий, когда инициатором паники можешь стать ты сам.

Душа давно спряталась в пятки, иногда выглядывая из-за укрытия, мол, как у вас там дела. Я понятия не имел, что ещё можно использовать вместо предохранителя из имеющихся средств, потому что искать запасной — дело гиблое, особенно если его здесь нет.

Выход из положения нашёл Уорик.

— Какие там контакты? — спросил он.

Голос напряжён, лоб покрылся потом, хотя в шлюпке не жарко и с воздухом проблем пока нет. Запаса хватит, чтобы приземлиться.

— Два мелких захвата. Они зажимают края предохранителя.

— Дай посмотреть!

Я не долго раздумывал, бросил предохранитель Уорику. Маленькую штуковину, да ещё при качке, трудно поймать. Если она грохнется мимо, найти будет трудно, а в наших условиях — невозможно. Уорик поймал, воспользовавшись обеими руками. Прихлопнул, как комара, у меня аж внутри ёкнуло, как бы не раздавил.

Лейтенант только кинул взгляд и тут же отправил детальку в один из многочисленных карманов. Потом открутил от пэпээса встроенный фонарик, вскрыл его и, поковырявшись, достал из него пружинку.

— Не бог весть что, — сказал он, — но по размерам должна подойти. Лови!

И надо ж было ему усесться так далеко? Другого места не нашёл!

— Подожди! — вскричал я, выставив руки вперед. — Не кидай! Просто передай.

— Шлюпку раскачивает, — сказал лейтенант, но всё же отстегнулся, нагнулся вперёд. Протянул руку, и пружинка от фонарика оказалась в моей ладони.

Я сжал кулак, после чего быстро уселся на место. Обычная пружинка, алюминиевая.

— Уверен, что это сможет заменить предохранитель?

— Ток проводит, — ответил Уорик. — А так не знаю. Но есть ли у нас другие варианты?

Он прав, других вариантов нет. Ладно, попробуем. Я снова подполз к панельке и примерил пружинку. Подходит почти идеально, только не держится. А, вот! Тут держатели откручиваются. Отлично. Похлопал по карманам, много разного, но ничего такого, чем можно было бы прикрутить заменитель предохранителя.

Ножичек оказался у Уорика. Не перочинный, что подошёл бы идеально за отсутствием отвёртки, но тоже неплохо. Быстро открутил верхний держатель и тут же прикрутил один край пружинки. Принялся за второй. Вот тут-то всё и изменилось.

Шлюпка завибрировала, что ознамновало начало вхождения в верхние слои атмосферы. Вибрация с каждой секундой набирала обороты. Второй край пружинки я так и не смог докрутить до конца. Пальцы задрожали, кончик ножа, нацеленный на винт, ходил ходуном и никак не хотел прицеливаться. Пару раз попадал в разрез винта, и тут же импровизированная отвертка срывалась. Не помогло и то, что я работал двумя руками. Да, дьявол! Отложил в сторону нож, впихнул край пружинки на место и руками прижал края держателя друг к другу. Будем надеяться, надёжно закреплённый один край не даст пружинке невовремя выскочить из гнезда.

Закрывать панельку уже не было смысла, да и потерялась она. В салоне всё ходило ходуном. Снаружи шлюпка, наверняка, уже загорелась или вот-вот загорится от трения.

Кулак ударил по кнопке. Ну же, родная! Давай, заводись! Чтоб тебя! У основания держателей предохранителя заискрило, мгновением позже вспыхнуло пламя и погасло. Внутри меня похолодело. Неужели не получилось? Отчаяние, которое я до этого времени старался всеми силами держать под жёстким контролем, взяло своё. Я ударил кулаком в пол. Казалось бы, лёгкая прогулка на «Один», буквально смотаться перед обедом, закончилась взрывом корабля и грозила усилиться гибелью единственного на Олимпике специалиста по «Летучим голландцам».

Не сразу заметил, что шлюпку стало трясти меньше.

— Неужели сработало? — не поверил я.

— Экран ничего не показывает, — возразил Уорик.

— Сгорел. Зато комфортнее стало, заметил, лейтенант? Это значит, что мы перестали неконтролируемо падать. Вся энергия уходит на выравнивание кораблика.

— Раз так, я потерплю.

— Как там Марго?

— Нормально. Спит.

— Надо же, мне бы так, — я уселся в кресло, откинулся на спинку и расслабился. — Всё самое интересное пропускает. Представляешь, как сейчас выглядит падающая шлюпка с Олимпика, Уорик?

— Как падающий метеорит? — лейтенант усмехнулся.

— У-у, никакой романтики. Как падающая звезда, лейтенант. Огромная падающая звезда. Наверное, это красиво.

— Нам бы удачно приземлиться, капитан. Сейчас что-то не до романтики.

Я невольно посмотрел на панельку под кнопкой. Своеобразный предохранитель пока работал на славу, лишь незакрепленный конец слегка подрагивал, пытаясь вырваться из тисков держателя.

— Капитан, а почему в шлюпках нет иллюминаторов? — через минуту снова спросил лейтенант.