Оливия Джонсон и охотники

— Да, входи, — сказала она своим тихим голосом. Голос и, правда, был тихим, иногда мне казалось, будто вместо голоса я слышу звук ветра.

Ее комната почти не отличалась от моей, разве что на прикроватном столике стояла фотография ее семьи, в красивой серебряной рамке, которая была подписана черным маркером, это была точно надпись сделанная Сори, потому — что там было написано:

«Полюбите ли вы меня когда — нибудь? Полюбите ли вы меня, когда я стану героем? Но знайте, если вашу любовь я должна заслужить, то вы мою получите в любой момент» — Я не знаю почему, но меня это тронуло, до глубины души, но я не подала виду.

— Красивая рамка и фотография очень милая, ты здесь выделяешься на фоне своих предков.

— На этой фотографии мои бабушка, дедушка, отец, мать и младший брат, а еще Тунти, мой самый лучший друг, ему одному все равно как я выгляжу.

Если я правильно поняла, то Тунти это золотистый ротвейлер, милый песик, который сидит возле Сори.

— Может это не мое дело, но разве охотники заводят питомцев из мира простейших?

— Да, не заводят, у всей моей родни крутые монстры, они нашли щенка у границы наших миров, я спросила, почему они отдают его мне. А они ответили, он такой же изгой, в нашем мире, как и ты.

— Сочувствую и понимаю, я тоже изгой, все меня теперь боятся, не зная о том, что я тоже себя боюсь. Я не знаю, что мне делать с этим.

— Все твердят друг другу, что круто, когда ты не такой как все, а потом когда встречают тебя на улице, тыкают в тебя пальцем, придумывая оскорбительные клички.

— Я с этим не сталкивалась, но мне, кажется это здорово быть особенным, делать то чего не делают другие. Ведь практически все люди и возможно охотники привыкли примерять маски чужих людей на себе, а затем выбирать лучшую из них и делать ее примером красоты.

— Да, но я бы все отдала за то чтобы стать нормальной.

— Мне кажется, лучше тебе остаться особенной, кроме внешности, тебя ничего не делает особенной.

— Вообще — то делает, я умело пишу фанфики,[1] рисую анимэ комиксы и умею играть на фортепиано.

— Это конечно здорово, но это могут делать многие, так что это не является особенностью.

— Я делаю все это одновременно.

— Оу… неожиданный поворот событий, ты как Юлий Цезарь [2]?

— Что — то вроде того.

— Почему ты не общаешься с другими охотниками, только с Джорданом и мной?

— С Джорданом нас связывает ненависть к остальным, а ты сама ко мне пришла. Боже, я бы все отдала, чтобы стать такой как все, я бы проходила на улице, не волнуясь, о том, что все будут тыкать в меня пальцем… — Она продолжала говорить, но я онемела и уже не слушала ее.

Вдруг ее волосы стали темнеть, глаза стали карими и кожа стала более смуглой. Когда все это закончилось, стали видны ее азиатские черты. Я не могла поверить своим глазам, а она этого даже не заметила.

— Сори, ты… ты… ты почернела, — сказала я и схватила небольшое зеркальце. Лежащее на комоде и поднесла его к ее лицу.

Она взвизгнула от испуга и уронила зеркало, оно разбилось.

— Здорово! Семь лет несчастий! Ты хоть предупреждай что — ли, а теперь мне к 16 + еще 7 несчастий, — Сказала я.

— БОЖЕ! Я ЖЕ ТЕПЕРЬ НОРМАЛЬНАЯ, ТО ЕСТЬ… О БОГИ! — она села на кровать, подняла зеркало и стала рассматривать себя.

— Как такое могло произойти? — Спросила я.

— Ну, … я не знаю, это тебя надо спросить, теперь я чувствую себя абсолютно нормальной. Спасибо огромное! Не могу поверить! — Она кинулась ко мне и крепко обняла.

— Мне кажется я тут не причем, может срок проклятия истек?

— В моем проклятии не было сказано про срок годности, — сказала она, вытирая слезы.

Раздался громкий стук в дверь, очень настырный стук, а затем раздался голос:

— СОРИ, ЭТО Я ДЖОРДАН! ОТКРОЙ НЕМЕДЛЕННО!

Я не могла пустить ее в таком состоянии открывать дверь, поэтому открывать пошла я. Как только я открыла дверь, Джордан накинулся на меня.

— ТАК И ЗНАЛ, ЧТО ТЫ ТУТ ПРИЧАСТНА! ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛА! — Он толкнул меня, и прижал к стенке. Его драконий глаз, просто искрился от злости.

— ИДИОТ! Я ЗДЕСЬ НЕ ПРИЧЕМ, МОЖЕТ, ПОВЕРНЕШЬ ГОЛОВУ И ПОСМОТРИШЬ ЧТО ЛУЧИЛОСЬ! НЕДОДРАКОН! — Ответила я.

Он развернулся и встал в ступор:

— Сори, это ты?

— Извини, что напугала, но поверь Оливия здесь не причем, она точно так же как и ты услышав крик, кинулась помочь мне.

Я была удивлена такому повороту событий. Зачем она сказала, что я прибежала помочь? А не сидела здесь и смотрела на происходящее.

— Извини Олив, я думал, у тебя снова нервный тик и ты срываешься на нее.

— Ничего, тебя можно понять, я бы тоже так волновалась, будь одна из наших неконтролируемым монстром, — ответила я.

— Но как такое могло произойти? — Спросил он.

— Олив, предположила, что, просто срок проклятия кончился, теперь я как все, — радостно произнесла она.

— Да, как все, — оперившись о стенку, совсем несчастным тоном сказал он.

— Мои родители, наконец — то примут меня и я так этому рада!

Ничего не ответив, Джордан вышел из комнаты.

— Почему он ушел, даже не попрощавшись? — Спросила Сори.

— Даже не знаю, может его огорчило то, что ты теперь как все, а он изгой?

Не успела Сори ответить, как раздался громкий гудок, как на пароходе, и раздался голос миссис Генриетты по громкоговорителю:

— ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА МЫ ПРИБУДЕМ К ПЕРВОМУ МЕСТУ ИЗ НАШЕГО СПИСКА! ПРОСИМ ВАС ПОЗАВТРАКАТЬ И ПРИОДЕТЬСЯ, ПЕРЕД ГОСТЯМИ НУЖНО ВЫГЛЯДЕТЬ ВЕЛИКОЛЕПНО! КЭМЕРОН ЭТО ТЕБЯ КАСАЕТСЯ! УВИДИМСЯ НА ПЛОЩАДИ, КОГДА СТАНЕТ СВЕТАТЬ! ДО СКОРОЙ ВСТРЕЧИ!

— Вау, столько слов в три секунды, она точно как Юлий Цезарь! — Сказав это, я отправилась в свою комнату, но не успела дойти, как увидела очередь в комнату Евы.

Я позвала Сори, никто не заметил как она изменилась, пока я не спросила:

— Чего вы тут столпились?

— Ева, единственная, которая знает, как нужно правильно одеваться, в таких случаях и у нее есть волшебное зеркало, — ответил Алекс.

— Сори, это ты? — Спросила Амели.

Та довольно кивнула. Наконец все обратили на это внимание. Кроме Джордана и Кэмерона, первый обиженно стоял у стенки, а второго нигде не было.

— А где Кэм? — Спросила я у Нео.

— Не знаю, не видел, а что? — ответил он.