Олька

– Ты собрался спать на полу? – Нахмурилась я.

– Да, - ответил он.

Я немного беспомощно посмотрела на стоящую в дверях женщину.

– Зав отделением запретил его выгонять. – Развела она руками.

Ясно. Подкупил, значит.

– А, может быть его в другую палату, где кровати есть? – Предложила я.

– Что ты, девочка. – Отмахнулась медсестра. – У нас все отделение занято.

Я вздохнула.

– Тогда, кровать где-нибудь взять еще одну….

– Говорю же, все занято. Эта палата в резерве была, и ту вам отдали. – Развела она руками.

И что теперь? Он всю ночь сидеть на полу будет? Как собака?

– Гарин, езжай домой. – Попросила, чуть не плача.

– Нет. – Он упрямо покачал головой.

– Тогда к Догилевым на квартиру. – Вспомнила я и о таком варианте.

– Нет. Я тебя не оставлю одну. – Заявил он, всем своим видом показывая, что с места не сдвинется.

Я готова была разреветься от бессилия. Да что он, не понимает что ли, что так нельзя. Устроил тут….

– Так, а вы на одной кровати не поместитесь? Не шибко ж широкие. – Женщина подошла к кровати, дернула небольшой рычажок и с боку появилась мягкая… панель, сделавшая кровать шире на четверть. – Ну вот. – Она расправила простыню. – Теперь точно влезете. А теперь спать, а то ругаться буду. – Пригрозила она пальцем и вышла из палаты.

А я сидела и не знала, как….

– Я на полу посплю. – Видя мою нерешительность, отозвался Гарин.

Во мне тут же вспыхнуло возмущение. Он что, хочет, чтобы я себя виноватой завтра чувствовала? Или совсем за человека не считает?

– Нет уж. – Подвинулась ближе к противоположному краю. – Ложись. – Похлопала по простыне.

– Оль, я….

– Ложись, сказала. – Поджала губы.

Он медленно поднялся, облизнул нижнюю губу и сел на край кровати. Потом вновь соскочил с нее.

– Свет выключу. – Пояснил он.

Я кивнула. Через пять секунд в палате стало темно, и я немного расслабилась. Легла на бок, спиной к нему и стала ждать. Легкий стук показал, что он сбросил обувь, и сразу же лег, прижавшись грудью к моей спине через одеяло.

– Одеялом укройся. – Посоветовала.

– Я так….

Я тут же вскинулась.

– Гарин, не нервируй меня! – Возмутилась.

Он тяжело вздохнул (как будто я ему какие-то невыполнимые задания давала), действительно залез под одеяло и прижался ко мне уже без шерстяного барьера. Тонкая ткань халата и его футболка мне почему-то совсем не мешали. Толик немного поерзал, пытаясь уместиться на узком участке, и водрузил свою ладонь на мой живот.

– Я просто положу. – Предупредил он меня.

Я не ответила. Я уже засыпала, качаясь на тягучих теплых волнах, и старалась урвать от этого момента максимум. Мне впервые за прошедшие полгода было так хорошо, что только сейчас, на этой узкой больничной кровати, рядом с этим мужчиной, который рвано дышал в мою макушку, я почувствовала, что наконец-то оказалась дома.

Утром я проснулась от того, что Гарина не было рядом. То есть, совсем. Даже в палате не было. В то, что он сбежал навсегда, уже не верилось. Вчера он вел себя абсолютно не так, как мужичина, который хочет сбежать. А вот в том, чего он хочет, я вообще не разобралась. И в себе умудрилась запутаться. Я-то теперь чего хочу?

Поднялась с кровати, но еще и шага не успела ступить, как в палату заглянула вчерашняя медсестра.

– Выспалась уже? – Она добродушно усмехнулась. – Так, держи емкость. Анализы сдашь. Ничего не ешь, тебе еще кровь сдавать. И чего вас таких маленьких рожать-то тянет. – Я рот не усела открыть, как она добавила. – Хотя, чего уж там, мужик, вон какой видный у тебя.

Пока пыталась сформулировать хоть что-то, она уже вышла из палаты. Пожав плечами, отправилась в санузел. Помывку и сдачу анализов никто не отменял. И вроде бы делала все быстро, а все равно, выйдя из маленькой комнатки, очутилась в центре скандала.

Гарин на повышенных тонах о чем-то разговаривал со вчерашним врачом.

– Поймите, кровь берется на голодный желудок. – Увещевал доктор.

– Вы сами говорили, что ей нужно набрать вес. – Парировал Толик.

– Но не в ущерб лечению. Если вы так переживаете, то я сейчас же пришлю процедурную сестру сюда, и она возьмет кровь. – Настаивал доктор.

– Я дойду до кабинета. – Встряла я и оба мужчины повернулись ко мне.

– Тебе нельзя много двигаться. – Нахмурился Гарин.

– Вообще-то, нервничать ей нельзя еще больше. – Напомнил врач.

– Я дойду. – Заупрямилась я.

Ровно через четыре минуты, когда мы все же добрались до процедурного кабинета, Толик наорал еще и на медсестру за то, что она долго рассматривала мои бледные тонкие вены. А после у нее так руки затряслись, что кровь пришлось брать самому заведующему отделением.

И когда мы вышли из кабинета, у дверей которого стояла очередь из рожениц, оказалось, что у одной женщины отошли воды. И виноват в этом был Гарин, крики которого все услышали. Укоризненно посмотрела на него и поплелась в палату. Чего он такой нервный? Я привыкла к тому, что мои вены приходится искать. Так всегда было. Чего орать-то?

Оказалось, что он переживал о том, что завтрак остынет. Утром он уехал на квартиру к Догилевым, где напек сырников. Хотел, чтобы я их теплыми поела. Вот, почему он такой, а? Меня, возможно, сегодня уже выпишут, как я домой поеду? Зачем он так делает? Спросить очень хотелось, но я пока не решалась.

После завтрака мне прикатили капельницу, так что пришлось еще час лежать под ней. Потом увели в кабинет УЗИ, где Гарин впервые увидел мой живот без одежды (мне было жутко стыдно) и долго на него смотрел. Даже во время процедуры не отрывался. Ровно до слов:

– Поздравляю, у вас будет девочка.

Я расстроенно вздохнула. В очередной раз. Так мальчика хотела, такого…, чтоб глаза папины. И вообще, таким красивым был бы….

– Девочка, это хорошо. – Пробормотал Гарин себе под нос, все так же не сводя глаз с живота.

Вот бы еще знать, что он имел в виду.

Глава 7

Анатолий

Девочка – это вообще замечательно. Она же на Ольку будет похожа, да? Девочки же мамы вылитые… должны быть, даже если и от других мужиков. Я радовался, как мальчишка таким новостям. А вот Олька расстроилась. Немного, но меня все же кольнуло. Она так папашу этого ребенка любит, что хочет от него пацана, как напоминание? Хрен там. Не отпущу. Если там такой дебил был, чтобы девочку отпустить, то он уже пролетел.

Пока Ольке рассказывали какие-то параметры, в которых я ничего не понимал, я задумался. Надо в доме комнату под детскую выделить. И комнату украсить, как для принцессы. Тут Вика нужна, потому что в отделке я такой же лох, как и в отношениях.

А еще вспомнилось, как я не спал сегодняшнюю ночь. Да что там, когда Олька уснула, я изо всех сил пытался руки не распускать. Дыхание контролировать старался. Получалось откровенно плохо. Часто, чуть отпустив контроль, ловил себя на том, что до головокружения пытаюсь надышаться ее запахом. Или начинал тереться об нее, как последний извращенец. Искренне радовался, когда она во сне прижималась ко мне сильнее. Не выдержал лишь, когда ее просторный халат задрался, оголив белые бедра, которые прижимались ко мне через джинсы. Сорвался с кровати, закрылся в маленькой неуютной ванной и… осквернил раковину. Все же почти годовое воздержание дает о себе знать.