Омар Хайям в русской переводной поэзии

О ты, чью суть понять не разуму дано!

Покорен я иль нет, тебе ведь все равно.

Пьян от грехов я, трезв от упованья,

Где ж милосердие? Я жду его давно.

(пер. Х. Манувахов) [man-0003]

Перевод очень близок к подлиннику: [org-0210]

О ты, сущность которого не познает разум,

Не нуждающийся в покорности и непокорности моей,

Я пьян от прегрешений и трезв от упования,

Все потому, что я надеюсь на твое милосердие.

Двадцать четверостиший из числа наиболее популярных напечатал в газете "Советская Аджария" в 1977--1978 годах и в журнале "Курьер ЮНЕСКО" за 1981 год Е. Ильин. Вот один из его переводов:

Приход наш и уход, какой в них, право, прок?

Основа жизни в чем -- ответить кто бы смог?

И лучших из людей спалил огонь небесный -

Лишь пепел видим мы, а где хотя б дымок?

(пер. Е. Ильин) [ily-0001]

В оригинале: [org-0603]

Какая польза от нашего прихода и нашего ухода?

И где основа и уток надежд нашей жизни?

Столько голов и ног красавиц мира

Сгорают и превращаются в прах, -- где же дым?

Можно выделить как весьма удачные переводы В. И. Зайцева. В интересной статье "Омар Хайям и Эдвард Фитцджеральд" Зайцев приводит в своих стихотворных переводах 29 рубаи Хайяма. При полной смысловой тождественности, эти переводы воссоздают лучшие художественные качества рубаи -- динамичность и законченность поэтического высказывания. Предоставим читателю возможность судить о степени близости перевода Зайцева к тексту подлинника:

Умы мудрейшие, ученые мужи,

Познанья светочи, целители души,

Из тьмы ночной не вырвались на свет:

Свое отговорив, покоятся в тиши.

(пер. В. Зайцев) [zaj-0006]

В подлиннике: [org-0106]

Те, что достигли глубин мудрости и знаний

И в полноте совершенства стали светочами для других,

И они не смогли выбраться из этой темной ночи,

Рассказали сказку и погрузились в сон.

В сборник своих переводов "Великое древо. Поэты Востока" (М., 1984) С. Северцев включил 24 четверостишия Омара Хайяма. Длинные стихотворные строки (семистопный ямб) этих переводов отличает важное достоинство: они точно, строка за строкой воспроизводят текст оригинала, Докажем это на примере. Перевод Северцева:

Не будь беспечен: жизнь хитра, так старцы говорят,

У злого рока меч остер, будь осторожен, брат,

И если в рот тебе судьба кусок халвы положит,

Не будь поспешен, мудрый брат: в халву подмешан яд.

(пер. С. Северцев) [sev-0005]

В оригинале: [org-0461]

Будь осторожен, ибо судьба коварна,

Не будь беспечен, -- меч рока остер,

Если судьба положит тебе в рот халву,

Берегись проглотить ее: к ней примешан яд!

Молодой поэт В. Микрюков опубликовал в 1984 году в газете "Ленинский путь" (Самарканд) свои первые опыты переводов Хайяма. Ц. Б. Бану в короткой заметке, сопровождающей стихи, оценивает их как обещающее начало, отмечая у переводчика тонкую интуицию в понимании стиля эпохи и искусство писать кратко и емко Вот один пример из публикации Микрюкова:

Всегда с собой сражаюсь, как мне быть?

Грехов своих чураюсь, как мне быть?

Ты, может, их простишь великодушно,

Да тем, что знаешь их, терзаюсь, как мне быть?

(пер. В. Микрюков) [mik-0006]

В оригинале: [org-0297]

Я постоянно борюсь с вожделениями, что мне делать?

Я страдаю от своих поступков, что мне делать?

Допустим, что своим великодушием ты простишь меня,

Да от стыда за содеянное, что видел ты, -- что мне делать?

Заметим, подытоживая сказанное выше, что художественный перевод персидско-таджикской поэтической классики, особенно в ее малых формах, дело крайне сложное. Сравнение языка переводимой литературы с русским показывает, что фарси -- язык несравненно более экономный как в конструкциях фраз, так и в длине отдельных слов. Воспроизвести всю идейно-художественную информацию, заложенную в том или ином рубаи, не поступившись ни лапидарной формой четверостишия, ни целостностью поэтического высказывания, ни его образным строем, -- задача не всегда разрешимая для переводчика. В длинных подробных переводах теряется живой ритм и эстетическая энергия рубаи, коротким русским четверостишиям угрожает опасность сбиться на однолинейный плакатный лаконизм, когда исчезает бесценная игра хайямовской мысли и вся причудливость ходов, вычерчивающих его блистательные силлогизмы.

* * *

Читательский интерес к Омару Хайяму в нашей стране очень высок. К настоящему времени советскими издательствами опубликован двадцать один сборник его четверостиший в русских стихотворных переводах.

Если не считать "Строф Нирузама", представивших творчество Омара Хайяма анонимно, в переводах-вариациях, то первый сборник русских художественных переводов Хайяма выпустило издательство "Academia" в 1935 году, когда в Советском Союзе проходил III Международный конгресс по иранскому искусству и археологии. Изящная, небольшого формата книжка с титулом "Омар Хайям. Рубайат" включает 41 четверостишие в переводах О. Румера, Л, Некоры (скрытого под псевдонимом "Л. Н."), В. Тардова и К. Чайкина. Параллельно русским переводам в издании приведены в арабской графике подлинные тексты стихов. Короткая вступительная статья о поэте написана А. Болотниковым.

В последние двадцать лет книги русских художественных переводов Омара Хайяма издавались и переиздавались четырнадцать раз. В подавляющем большинстве (одиннадцать из четырнадцати) это были сборники, включающие переводы одного поэта: В. Державина (издавался шесть раз), И. Тхоржевского, Г. Плисецкого, Н. Стрижкова. Только три хайямовских сборника вышли в свет как книги избранных переводов. Они основаны на работах О. Румера, В. Державина, И. Тхоржевского, Г. Плисецкого и Н. Стрижкова.

* * *

Учет всех публиковавшихся русских стихотворных переводов Омара Хайяма, проведенный одним из авторов этих строк -- А. Ш. Шахвердовым, показывает, что свыше сорока поэтов в нашей стране выступало в печати с художественными переводами этого персидскотаджикского поэта.

К настоящему времени переведено на русский язык стихами более семисот хайямовских четверостиший. Общее число русских стихотворений -- переводов из Омара Хайяма превысило четыре тысячи.

Некоторые хайямовские рубаи имеют только один перевод, некоторые пять -- шесть переводов, таких не менее трехсот; четверостишия, принадлежащие к группе самых популярных, насчитывают до десяти -- пятнадцати стихотворных переводов.

Сколь разнообразны -- иногда очень похожие, а иногда утратившие всякую общность -- могут быть работы переводчиков, имевших перед собой один и тот же подлинный текст, проиллюстрируем на одном примере:

Будь весел, ибо конца страданиям не предвидится. [org-0166]

Не раз еще сойдутся в небесах светила в одном знаке зодиака,

[являя собой предопределение рока].

Кирпичи, что вылепят из твоего праха,

Вмажут в стену дома для других людей.

Это рубаи в публикациях подлинного текста имеет разночтения. Самое существенное из них: во второй строке вместо "карони ахтарон" ("сближение двух светил в одном знаке зодиака"), как в приведенном выше дословном переводе, встречается иногда "нишони ахтарон" ("следы светил").

Ниже помещено пятнадцать переводов этого четверостишия.

1. Перевод К. Герры (1901 год): [ger-0006]

Отдайся радости! Мученья будут вечны!

Сменяться будут дни: день -- ночь, день -- снова ночь;

Часы земные все малы и скоротечны,

И скоро ты уйдешь от нас отсюда прочь.

Смешаешься с землей, с комками липкой глины,

И кирпичи тобой замажут у печей,

И выстроят дворец, для низменной скотины,

И на закладке той наскажут ряд речей.

А дух твой, может быть, былую оболочку

Назад, к себе опять, напрасно будет звать!

Так пой же, веселись, пока дают отсрочку

И смерть еще тебя не вышла навещать.

2. Перевод В. Л. Величко (1903 год): [vel-0007]

О друг, будь весел и беспечен!

День скорби будет бесконечен -

И в сочетанье роковом,

Сойдясь на небе голубом,

Светила встретятся лучами,

Твой прах землею, кирпичами

Мгновенно станет и из них

Дворцы построят для других.