Омар Хайям. Гений, поэт, ученый

– Я жду друга, который обещал вернуть долг. Нет, а может, все пять человек тайно бежали.

– Тогда куда они пошли? Стражники на городских воротах не заметили их. Кроме того, они были богатеями, а не какими-то нищими крысами. Ты когда-нибудь слышал, чтобы богатый человек с полными карманами золота выходил один, никого не взяв с собой?

Джафарак обрадовался, что тучный шеф шпионов перестал допрашивать его.

– Возможно, если они так богаты, они были похищены людьми вне закона, чтобы получить выкуп.

Тутуш хрюкнул, перебирая пальцами бусинки своих четок:

– Они называют тебя дураком, но я знаю умных людей, у которых куда меньше здравого смысла. Нет, только не с целью выкупа, потому что все пять семей не получили требования выкупа. Хотя, Аллах керим, кто-то может прийти за золотом. Проклятье висит на моей шее в любом случае.

– Пусть розыск ваш увенчается успехом.

Джафарак расстался с шефом шпионов и на миг засомневался в своих намерениях. Ему не доставило бы радости идти под наблюдением шпионов Тутуша, хотя ему очень хотелось вернуться в переулок на случай, если все же встретит дервиша, и услышать еще какие-нибудь рассказы о приходящих призраках. Поэтому он поспешил к мечети, решив сначала заглянуть в калитку.

К тому моменту шел третий час ночи, и ночная молитва закончилась. В свете факела, укрепленного над аркой входа в мечеть, он разглядел пару мулл и копейщика, который сонно опирался на свое копье. Слепой человек со своей поклажей постукивал палкой, двигаясь в тени, и, когда Джафарак поравнялся с ним, тот обратился к нему с просьбой:

– Ай, будь столь любезен к убогому, не проводишь ли ты того, кто лишился зрения, до двери дома?

– Да, конечно, – согласился Джафарак, – а где твой дом?

– Он за мечетью. – Слепой взял протянутую руку и быстро пошел вперед. – Третья дверь слева, как раз за фонтаном. Это недалеко, на бросок камня как меры длины для того, кто лишен зрения. Ай-я!

– Третий дом слева, – повторил Джафарак с пробудившимся интересом. – Это не дом ибн Аташа?

Слепой повернулся к нему, как будто хотел взглянуть ему в лицо:

– Ибн Аташ? Что ты знаешь о нем, о друг обездоленных?

– Я… я ищу его.

– Эх, многие разыскивают его.

Палка слепого отбивала ритм по спекшейся глине, когда они свернули за угол мечети и вошли в узкую улочку. Джафарак услышал шум фонтана и увидел в темноте третью дверь слева. Возможно, если слепой знает секрет этого дома, он смог бы выведать у него что-нибудь.

– Вот и дверь. – Слепой отдернул войлок и застучал быстро своей палкой, пока дверь не открылась. – Пойдем со мной, – прошептал он, – о ночной друг, отдохнешь.

Перевалив весь свой вес на руку Джафарака, он шагнул вперед. Что-то зашевелилось за их спинами, и рука схватила шута за горло. Предсмертные судороги пробежали по телу Джафарака, и он упал вперед в абсолютную темноту…

Айша вздрогнула и пробудилась ото сна. Ее обостренные чувства предостерегали от чего-то неприятного или беды, поджидавшей ее у порога. Вытянувшись на ковре рядом с Омаром, а они оба спали на крыше, она прислушивалась к ночи, не двигаясь.

Она опять услышала слабый звук, разбудивший ее, босые ноги шлепали по черепице крыши. Незваный гость тяжело дышал так близко от нее, что ее нервы напряглись, как струны. Мягко зашуршала бумага, и странный запах ударил в нос. Девушка закричала и вскочила на ноги, как лань, вспугнутая со своего места.

Вскочив, она разглядела тень на фоне звезд. Босые ноги убегали прочь, а Омар, вскочивший на ноги, смог разглядеть тень человека, спускающегося по лестнице. С криками он бросился в погоню.

Но в темноте двора внизу он потерял след злоумышленника. Сонные слуги шумно сбежались из своих комнат, принесли факелы. Злоумышленник исчез, а Исхак, спавший у запертых ворот на земле, вознес девяносто девять молитв, что ворота оказались на замке.

– Взгляни, мой господин, – позвала Айша с крыши, – взгляни сюда.

Когда принесли факелы, Омар разглядел два предмета, положенные рядом с его стеганым одеялом, на котором он спал. Клинок без ножен и лепешка свежеиспеченного хлеба, еще пахнущего пекарней. Ничего подобного здесь не было, когда он ложился спать, и он понял, что злоумышленник рискнул своей жизнью во имя того, чтобы положить сюда эти предметы, или, возможно, это сделал кто-то из его прислуги. Айша не сомневалась, что клинок не выпал из ножен, а его аккуратно положили в изголовье Омара.

Он внимательно изучил оружие и определил, что это кривой ханджар, кинжал, обоюдоострый короткий клинок, выкованный из прекрасной серой стали. Омар видел такое оружие раньше, за поясами у фидаистов в Аламуте, и он отложил его задумчиво.

– Но что это значит? – требовала объяснений Айша, которая была рассержена оттого, что страшно перепугалась. – Кинжал и этот хлеб…

– Одно означает «жизнь», – важно заметил Исхак, – другое – «смерть». Безусловно, это предостережение.

– Правда, – Айша парировала, – если бы наши жизни были доверены твоей охране, о хранитель врат храпа, нас бы давно завернули в саван. Ай-ва! Ты что-то никогда не спишь, когда просители идут с серебром для твоего кармана, а когда жулики приходят ночью – где тебя искать?

– Поглядите! – воскликнул Исхак. – Здесь записка какая-то.

Опустившись на колени, он поднял клочок рисовой бумаги и передал его Омару, который поднес его к факелу. Надпись была сделана по-персидски – только одна строка без подписи.

– «Держи язык, – прочитал он вслух, – за… зубами».

– Держи язык за зубами, – глубокомысленно закачал головой Исхак. – Сколь справедливо это предостережение, о господин. Без сомнения, оно относится к Айше, смотрите, клинок имеет форму ее языка. Лучше бы она пекла хлеб и жила бы с миром.

Но Омар знал, что предостережение адресовано ему. И оно пришло, он был в том уверен, из Аламута, а то и от самого Хасана. Бумага была того же качества, что и в голубиной почте Повелителя Гор, и кто еще мог послать предупреждение без подписи? Да, в Исфахане Омар выбросил все воспоминания об Аламуте из головы и никому не рассказывал о том, что видел в кругу семиричников. Он хотел понять, почему вдруг Хасан послал ему хлеб и кинжал.

Вскоре после того, как рассвело, он получил разъяснения. Один из шпионов Тутуша пришел к нему домой и начал с велеречивого приветствия.

– В чем дело? – нетерпеливо спросил Омар.

– Кто знает, где найдет его смерть? О тень султана, гляди, с первыми лучами солнца мы, патрулировавшие без устали улицы города, нашли одного из твоих слуг лежащим в водосточной канаве. Идем посмотришь, мы принесли его.

Спустившись во двор, он провел Омара к носилкам, оставленным в тени, рядом с которыми сгрудились несколько его товарищей. Носилки были прикрыты холстом.

Твердой рукой Омар отдернул покрывало и отпрянул, подавляя тошноту, подкатившую к горлу.