Омегаверс Личина на всю жизнь

– Я был не в себе...

– В омежью задницу эту хрень!
– рявкнул Глен, буравя брата тяжёлым взглядом.
– Ты сбежал из-за этого мокряка, верно?

– Повежливее, - тихо рыкнул Аарон.
– Этот... мокряк носит моего ребёнка. Ему противопоказаны волнения.

– С чего такая забота? Ты можешь придумывать самые разные отговорки, брат, но фактов накопилось слишком много.

– Вы всё ещё следите за мной?
– Зрачки Аарона опасно сузились.

– Ты сам виноват, - процедил Людовик.
– И, похоже, что наш урок не пошёл-таки тебе впрок.

– Урок? Вы так это называете?
– В горле Аарона заклокотало.

– А как это ещё назвать? Ты, конечно, старался быть осторожным. Признаю, были моменты, когда мы почти поверили, что ты исправился. Но потом всплывала какая-нибудь мелочь, которая вынуждала нас и дальше вести наблюдение. Как ты объяснишь это?

На стол была брошена пачка фотографий. Аарон взял их в руки, и первая же заставила его похолодеть. На ней были запечатлены он и Френсис, страстно целующиеся на диване в гостиной - он сидит, а Френсис оседлал его бёдра и обвивает руками за шею. Вот второй снимок - уже из спальни, где на лице погибшего омеги ясно читалось блаженство, а у него самого - настоящая нежность. А вот они снова на диване - просто сидят и смотрят какую-то передачу. При этом Френсис пристроил свою голову у него на коленях, а сам Аарон поглаживает парня по плечу. Френсис улыбается... Вот похороны омеги. Аарон стоит у гроба, и по его лицу ясно видно, как ему было больно тогда. Следующий снимок - он и Диего ужинают и, судя по оживлённым лицам и жестам, что-то обсуждают. Вот они вместе готовят завтрак. А вот интересный кадр - Аарон сразу понял, что это ночная вспышка денщика. Диего лежит на постели совсем голый, а сам Аарон сидит рядом и обтирает его лицо влажным полотенцем... Когда его успели зафиксировать дома? Почему он никого не заметил и не учуял? Ракурсы были не совсем удобными, но на качестве снимков это почти не отразилось. А вот недавние фото - он и Мак вечером после свадьбы занимаются сексом в своей спальне...

– Ничего не буду объяснять.
– Аарон бросил снимки обратно на стол.
– Это моё дело.

– Это дело семьи!
– зарычал Рэм.
– И это мы не показали тебе фото, когда с тобой и предыдущим мокряком жил Дэнвер... Ты и его с пути сбил???

– Это сделали вы.
– Аарон скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
– Вы знаете, почему он пошёл вразнос?

– Мальчишеская дурь, - буркнул Людовик.
– Самый младший, баловали слишком часто...

– Нет. Если, выгнав нашего папу и оставив Полли с ребёнком в имении, вы рассчитывали, что Дэнвер проникнется презрением к омегам и их трепетному отношению к детям, то вы просчитались. Вы добились того, что Дэнвер едва не сошёл с ума, разрываясь между тем, чему его учили вы, и тем, что видел. Живя со мной и Френсисом, он сумел разобраться в себе и хотя бы частично залечить раны, нанесённые вами. Он ушёл, чтобы найти своё место в жизни и попытаться хоть как-то искупить своё преступление, от которого вы его отмазали. И я рад, что вы до сих пор его не нашли. Если вы хотели воспитать нас так, как вам нужно, то не стоило приглашать его на эффектное представление с нашим родителем в главной роли. Дэнвер был ещё, по сути, ребёнком, и это едва не сломало его полностью.

– С чего ты это взял?

– Он сам мне это рассказал, когда я и Френсис забрали его с собой. И он плакал. Ему было больно.

– Мне вот что интересно...
– Глен потеребил подбородок.
– У рыжего зимой была течка, и ты сидел рядом с ним по вечерам первые два дня... Почему ты не отодрал его? Ты же нормальный здоровый альфа!

– Я не знаю. С тех пор, как в моём отряде появился Мак, я не могу спать с другими омегами. Я пытался. Но другие мне больше не нужны. Только Мак.
– Аарон обнял мужа и обвёл своих родственников злобным взглядом хищника. В горле снова заклокотало.
– И вы его и нашего сына не получите. Даже не пытайтесь. Может, вас и трое, но я одолею вас всех.

Альфы медленно встали из-за стола. Аарон тоже, не отпуская своего омегу и приготовившись к драке. Верхняя губа дёрнулась, обнажив крепкие зубы и острые клыки... Мак зажмурился и отвернулся - сила, повисшая в комнате, была чересчур мощной. Омега инстинктивно прижался к своему альфе, ища защиты...

– О, боги...
– выдохнул Глен, потрясённо глядя на них.
– Это же...

– Импринтинг...
– выдохнул Рэм и переглянулся с отцом.

"Импринтинг". Одно-единственное слово объяснило всё. И как он сразу не догадался?

Импринтингом официальная наука и медицина называли патологическое сексуальное влечение альфы к одному-единственному омеге. Случалось это достаточно редко и не находило исчерпывающего объяснения, потому и считалось болезнью. При обследовании таких альф не находилось признаков заболеваний как физических и физиологических, так и психических. Такие альфы были абсолютно здоровы. Но при возникновении импринтинга они переставали реагировать на всплеск феромонов других омег даже во время течки. Их как магнитом тянуло к одному-единственному вплоть до умопомешательства, но ровно до тех пор, пока не случался секс. Особенно во время течки. После этого всё приходило в относительную норму, но влечение к другим не возвращалось. Значит, его и Мака связал импринтинг? Омега признавался, что порой чувствовал то же самое, что и сам Аарон, но не сразу. Как и альфу, его всюду тревожил запах, и притяжение становилось сильнее по мере узнавания. Но ведь альфы сильнее, чем беты или омеги, подчинены сексуальным инстинктам...

– Импринтинг...
– зачарованно повторил Мак и взглянул на мужа.
– Значит... нас связал импринтинг? Заставил приглядеться друг к другу и?..

– Выходит так... но я не чувствую себя ущербным. Я даже рад, что так вышло. И я просто люблю тебя.

Трое Бейли с выражением крайнего отвращения отшатнулись от Аарона.

– Никто не должен об этом узнать, - прохрипел Людовик, цепляясь за плечо сына и второго внука.
– Никто.

– Никто и не узнает. А ты...
– Рэм вытер выступивший на лице пот трясущейся ладонью.
– Чтоб ноги твоей не было в нашей семье. Забирай часть своего наследства и проваливай.

– Да с удовольствием, - осклабился Аарон.
– Предпочитаю наличные. Переведите их на мой счёт и разойдёмся миром. Мы планируем троих детей, скоро снимаем квартиру в городе, и эти деньги не будут лишними. А ты, Людовик, лучше подумай над тем, как ты обошёлся с Акселем. С моим папой вы поступили куда благороднее, заставив его подписать контракт.

– Аксель? Кто это?
– скривился старик.

– Это тот самый омега, что родил тебе сына. Жаль, что я не успел с ним поговорить толком... и я обязательно его потом разыщу. Идём, Мак. Здесь нам больше нечего делать.

Аарон, гордо вскинув голову, вывел мужа в коридор. В тот самый, в котором папа Гай давал ему последние напутствия.

– Что всё это значит?
– Мак кое-как отошёл от яростной волны. Он никак не мог понять, что только что произошло. Их просто... отпустили?