Омегаверс Взгляд сквозь туман. Ч.2

– Дерк тебе нравится?
– Салли приобнял друга, и Оливье уткнулся в его плечо.

– Я не знаю. После того, как твоя течка закончилась, Дерк отбыл в рейд, в котором его изрядно потрепали. Сразу после отчёта он пришёл ко мне и впервые за эти три года не насмехался, не ругался, а просто молча сносил все процедуры. Едва я закончил, он попросил воды... Ты представляешь... Он... ПОПРОСИЛ!!! Нормально попросил воды! Я ему налил из графина, он начал пить... и вдруг начал про рейд рассказывать. Они тогда зачистку проводили в каком-то квартале, где окопались ваши... а, может, и не было ничего... Так вот, Дерк тогда едва не пристрелил двух детей, которые внезапно на него налетели. Дерк едва успел среагировать. Тут выбежал омега, увидел вооруженного парня, испугался и начал молить не стрелять. Забрал детей, и они убежали... Ты бы видел, как Дерк об этом рассказывал... Допил, встал и ушёл. Я потом полночи заснуть не мог - всё думал, не показалось ли мне это всё, было ли оно. Потом он ещё раз зашёл, ничего не говорил, пока я повязки проверял, поблагодарил... по плечу похлопал... вот так...
– Оливье пару раз хлопнул Двуликого по плечу - очень неуверенно.
– И мне вдруг показалось, что он стал лучше пахнуть. А после Нового Года он ко мне пришёл... Ты, наверно, именно это слышал... Оказалось, что его спине тогда сильнее досталось, но аукнулось это именно на Новый Год - сорвал в поединке. Пока шли допросы, я его спиной занимался, и он пытался что-то говорить, я что-то отвечал... потом чаем его напоил, и Дерк вдруг сказал, что жаль, что молока нет... Потом меня арестовали. Когда меня уже увозили и в наручниках в машину сажали, Дерк у выезда на дежурстве был. Я, когда его увидел, испугался - что он теперь обо мне подумает? Пока меня в машину заводили, Дерк смотрел на меня... так смотрел...

– Оливье прижался сильнее.
– И внутри меня что-то ёкнуло. Я всю дорогу об этом думал, а когда сбежал и Лев меня подобрал... а потом по пути сюда трахал на заднем сидении, я вдруг о Дерке подумал... и у меня случилась сцепка. Впервые за всю мою жизнь сцепка без течки! Я всё время о нём думаю...
– Медик всхлипнул, и Салли обнял его крепче.
– даже во сне его вижу... Всё думаю - жив ли он...

– Значит, Дерк всё-таки задумался... Так это же хорошо.

– Салли... я что... влюбился? С чего вдруг? Я же этих кобелей всегда терпеть не мог!

– Тут я тебе не советчик. Это только ты сам себе ответить можешь. А ты бы хотел ещё раз увидеть Дерка?
– Оливье кивнул.
– Значит, он тебе небезразличен.

– Что мне делать?

– Я не знаю. Будем надеяться, что вам ещё удастся встретиться и поговорить, и всё разъяснится.

– Но разве мог он мной всерьёз заинтересоваться?

– А почему нет?
– Салли заглянул в глаза сородичу.
– Ты хороший парень, умный, симпатичный...
– Оливье порозовел.
– И мы, омеги, гораздо восприимчивее, чем они. Если в твоей душе появился отклик на один-единственный взгляд, то там точно что-то было.

Оливье неуверенно улыбнулся. Заметив это, подпольщики переглянулись, а Антон задумался.

– Рикки...
– тихо начал Рауль.

– Понял. Поговорю, - кивнул омега.

Утром Антон выглядел получше, рана в бедре опасений не вызывала, и Дэн решил ехать дальше. Впереди был Дормут. Оба омеги согласились ехать на центральную базу - им стало ещё любопытнее, когда за ужином им немало всего рассказали. Если бы не необходимость ложиться спать, то поговорили бы дольше. Информация, что Риан Сантана и его отец Рейган Мариус - потомки легендарных Спенсеров и Баалов, потрясла новеньких не меньше самого родства Салли со знаменитым комиссаром подполья. Когда Салли и Рикки пересказывали альтернативную версию мировой истории, Оливье и Антон только головами покачивали. Рауль и Дэн вызывали в них всё меньше опасений, особенно после того, как Дэн долго и с гордостью рассказывал о своём супруге. Немало вопросов у Оливье было и по теоретической части.

– А что такое импринтинг?

– Это так сразу не объяснишь, - пожал плечами Салли.
– Это надо с самого начала рассказывать.

– Ну, мы никуда и не спешим...
– хмыкнул Рикки, взявший своего рода шефство над новичками.
– Да и в Дормуте могут получше рассказать - там наши лаборанты сидят. Они лучше разбираются.

– Лаборанты?
– удивился Оливье.

– Ну да.
– Рикки повернулся к ним.
– Нам же предстоит дискутировать, чтобы обосновать свою точку зрения, нужны доказательства и аргументы. Рейган Мариус, опираясь на легенды древних и находки непризнанных исследователей, начал это делать, но учёный совет того времени и те, кто давал деньги на исследования и разработки, отвергли его теорию, поскольку та переворачивала все представления, уже укоренившиеся к тому времени, и грозила изменить начавшую выстраиваться Систему, замешанную на принижении роли омег в развити нашей расы и самого общества. То, что знали наши предки и вывели в своих законах, было выброшено на обочину во времена Великого Холода, и это стало началом нашего вырождения, которое сейчас становится вполне ощутимым. Потому-то альфы и беты и воняют, и вообще мы начали мельчать и слабеть - наши предки были крупнее и здоровее.

– Но ведь это последствия крайне тяжёлых условий во времена Великого Холода...

– Но если это так, то почему мы не стали расти после Радужной Весны, когда климат сильно смягчился?
– возразил Дэн.
– Ты никогда не замечал, что выставленные в музеях старые альфьи доспехи нынешним богатырям велики. Мало кто вырастает настолько, чтобы эти раритеты сели на них, как родные. Да и старые мечи и булавы мало кто способен поднять.

– Так ведь это только сохранившиеся предметы, рассказывающие об особенно выдающихся воинах...

– ...однако если подробно исследовать захоронения, относящиеся к самым разным временным периодам, то эта версия опрокинется. Ещё Донован Лайсерг проводил эти исследования до рождения нашего вождя и Учителя и оставил после себя очень интересные записи. За что его с братом и расстреляли, обвинив в шпионаже.

Оливье продолжал хмуриться.

– И люди готовы вам поверить?

– Многие уже готовы идти за нами, - подтвердил Рауль.
– Я не раз ездил с отрядами и всё видел собственными глазами, разговаривал с людьми. Здравый смысл всё больше берёт верх, но опасность быть арестованными остаётся. Чем больше укрепляются наши позиции, чем чаще люди сообща выходят на митинги, тем сильнее ужесточают наказание для арестованных. Многие просто боятся говорить в полный голос, чтобы не потерять то, что у них уже есть, и мы собираемся показать, что бояться нечего. Но сначала надо выбить почву из-под ног врага, показать его ложь и лицемерие. Мы уже накопили немало материала, который и станет нашим оружием, когда наши кандидаты начнут обращаться к избирателям со страниц газет и экранов телевизоров. До самого верха добраться будет непросто, но мы уже работаем над этим. И потому нам нужны знающие люди, чтобы быть во всеоружии. Именно в этом и состоял план Рейгана. Сначала расшевелить людей, показать им, что всё не так просто, как им всегда говорили, заставить их думать и начать искать ответы, а потом, как только общество созреет, начать давать информацию, чтобы каждый решил для себя сам. Он учил и давал возможность учиться тем, кто пошёл за ним, чтобы потом, когда они, устав от боёв, могли устроиться в мирной жизни и нести полученное знание дальше. Словом, делом, личным примером. И с каждым поколением таких становится всё больше. Иные альфы и беты ходят по Ярмаркам, чтобы помочь несчастным, освободить их, дать шанс на нормальную жизнь, и их дети, если складывалась семья, потом росли в атмосфере поддержки, взаимопонимания и заботы, уже готовые противостоять школьной программе, которая промывает мозги с началом периода активного созревания. Процент разводов повышается ещё и потому, что самые здравомыслящие женятся, чтобы освободить бывших невольников, помочь им с документами, которые дадут им статус свободных, а потом, как только всё налаживается, разводятся, давая ребятам жить самостоятельно. Сейчас, когда люди созрели для поиска истины, мы начинаем понемногу давать им знания, сохранённые Спенсерами и Баалами, распространяем работы Мариусов, чтобы любой мог на досуге почитать и подумать. И это работает. Не хватает только последнего шага, чтобы свершить бескровную революцию и привести во власть наших представителей официально, законным путём. Показать кукловодам, что созданные ими самими правила можно обратить против них самих. Рейган в своём Манифесте перед казнью говорил об этом. И многие его услышали. Он уже тогда понимал, что силовой захват власти только усугубит ситуацию, ведь богачи и аристократы никуда не денутся и будут сопротивляться.

– А как же наша природа? Инстинкты? Ведь их не получится просто выбросить на обочину...

– Тут всё и просто и сложно одновременно. Дело в том, - вздохнул Рикки, - что за века Великого Холода наша кровь стала грязной. Законы генетики, которые соблюдали наши предки, были проигнорированы, рождение детей начало происходить с нарушениями, количество перебило качество, и в результате мы ослабели, а звериное начало усиливается. Чем грязнее кровь, тем сильнее инстинкты и слабее их контроль.

– Ты говорил, что общий уровень агрессии альф вырос, - снова заговорил Рауль.
– Это прекрасно доказывает, что мы правы. Плохая наследственность вызывает сбои в выработке гормонов, что влияет на это тоже. Но существуют и предохранители, которые до сих пор препятствовали нашему полному вырождению, иначе уже сейчас было бы гораздо хуже.

– И что это за предохранители?

– Импринтинг и Двуликие, - объяснил Рикки.
– Импринтинг означает, что альфа и омега настолько идеально подходят друг другу в плане рождения здорового потомства, что их начинает тянуть друг к другу, а альфы теряют восприимчивость к другим омегам даже в период течки. Этот механизм призван для того, чтобы от таких пар рождалось как можно больше детей, которые собирают в себе самое лучшее, что есть в родителях, и передают дальше. Они в целом умнее, сильнее и здоровее. Двуликие, как и все другие омеги, несут в себе механизм, который позволяет отфильтровывать негодящих кандидатов, которые пахнут непривлекательно. От союза Двуликого и простого омеги рождаются чистокровные омеги, которые точно так же собирают в себе самое лучшее, что есть в родителях, усиливая эффект. Но и без этого могут рождаться нормальные дети - если союз заключён по согласию и взаимной симпатии. И так можно очистить нашу кровь со временем. То, что прилично пахнущие ещё встречаются, доказывает, что то разнообразие вариантов, что есть в низу общества, даёт такую возможность. А среди богатеев выбор крайне ограничен, и в результате их отвратительная наследственность начала отражаться и на омегах тоже. Особенно, когда от их "развлечений" рождаются новые дети.

– При чём здесь добровольные союзы?

– Эмоции и черты личности тоже влияют на запах, - сказал Салли.
– Я пока не знаю как - работы за гланды, и не всегда есть время спокойно почитать - но я давно заметил, что если альфа или бета не ведёт себя как законченный отморозок, то он пахнет лучше. Скиперич, например, такой, и Гилл это подтвердил. Чем лучше они друг друга узнавали, тем лучше Скип для него пах. А потом появилась любовь.

– А что касается Салли, - добавил Дэн, - то Риан - чистокровка, Гиллиан - дитя импринтинга, и сам Салли - тоже дитя импринтинга. И это не говоря об отменном потенциале Спенсеров, которые сохраняли свою кровь чистой веками.

Оливье поджал губы, и в его глазах заблестела влага. Джеймс пересел поближе к нему и сочувственно погладил по голове.

– Значит...

– Да, именно это мы и собираемся дать людям, - кивнул Двуликий.
– И уже очень скоро. Основа любого общества - это люди, и от качества генофонда и системы воспитания зависит очень многое.

– Так вот почему ты так хорошо пахнешь... Ты чистый по крови.

Салли только грустно улыбнулся.

– Да. И от этого у меня постоянно были одни сплошные проблемы.

По пути в Дормут погода устаканилась окончательно, солнце начало пригревать сильнее, и группа перестала кутаться в куртки. На стоянках Салли всё чаще присматривал за братом, чтобы не обгорел на солнце, нога Антона успешно заживала, инженер, отоспавшись и начав отъедаться, начал активно интересоваться ходом будущих работ на базе, расспрашивал о Торе, под начало которого ему предстояло поступить... Антон уже принял решение, однако Оливье продолжал сомневаться. Омега-медик раз за разом обдумывал то, что узнал от своих спасителей, перебирал в памяти известные ему факты и с каждым днём всё больше мрачнел, понимая, что повстанцы правы. Жизненный опыт только доказывал это, однако Оливье продолжал упрямо искать аргументы, чтобы оправдать то, чему его учили в медвузе. Неужели вся научная медицинская база выстроена на лжи?