Омегаверс

Дензел взглянул на своё кольцо. Золотое, старинное, созданное кем-то из Спенсеров в строгом соответствии с древними традициями. После наступления Великого Холода технология их изготовления была практически утрачена и была сохранена только в семье Баалов... Это кольцо вместе с его парой Риан торжественно вручил ему накануне свадьбы, добавив, что кольца символизируют ещё и преемственность поколений их семьи. Сам он эти кольца никогда не трогал и даже не пытался носить, боясь, что при напряжённой и беспокойной жизни в подполье они где-нибудь потеряются.

Время уходило, и альфа решился на крайний шаг. Когда Лексус вернулся с зашитыми штанами и Салли снова отказался собираться, судорожно прижимая к себе сына, Дензел заговорил.

Салли, неужели Джейми и Сириус умерли зря?

Что?
– Салли резко вскинулся, и его лицо перекосило.

А Стефан? Ронда? Полковник Бейли? Рейган, твой дед, тоже зря принял мученическую смерть на глазах всего народа? А наши братья по оружию? Расмус? Винсент и Мирро? Получается, что их жизни были потрачены зря? А Френсис Одри? Гарольд Рейвен? А все те омеги, которые восстали против векового угнетения, и их дети? А твои предки? Неужели Салли и Тобиас зря так старались сохранить память о нашем прошлом? Братья Лайсерги. Рейган Хелль. Лориен Райли. Силас. Стая Гровера...

Дензел продолжал перечислять имена и фамилии, а Салли замер. Его губы задрожали, глаза заметались по комнате, потом упали на сопящего сына... А альфа продолжал:

А как же Алекс? Наш друг, с которым ты провёл столько времени? Он тоже погиб зря? А как же Реми? Или ты и о нём забыл? Наш малыш благополучно родился, а Реми никогда уже не будет - он погиб вместе с Алексом. А Ронни? Чего ради были все эти жертвы? Я не верю, что инстинкты настолько затуманили твой разум, чтобы ты забыл всё это. Помнишь, что было с Доном, когда он узнал, что Алекс и его сын погибли во время операции по освобождению капитана и Вернера? Почему мы назвали нашего сына Алексом? Помнишь? Почему мы выбрали именно это имя?

Голубые глаза Салли начали наполняться слезами, и Двуликий поник, судорожно прижимая к себе сына. Лексус в немом ужасе зажал себе рот, вспоминая, как он когда-то уговаривал Риана... Отец и сын были слишком похожи.

Салли, поверь, я всё прекрасно понимаю. Я и сам хотел бы, чтобы Алекс остался с нами. Чтобы мы сами растили его и воспитывали. Но если мы останемся здесь, то подведём твоих родителей, наших товарищей и всех тех простых людей, которые поверили нам, поддержали своими голосами. Которые надеются на нашу победу. И оми твой ждёт тебя. Неужели и его жертва была напрасной? Все двадцать три года, что вы были разлучены? Почему он оставил тебя здесь, помнишь?
– Салли всхлипнул.
– Он тоже не хотел расставаться с тобой, но так было нужно, и он всё же нашёл в себе силы. К тому же, вспомни, мы с тобой в розыске. Если мы останемся - а я тебя не брошу здесь одного - то рано или поздно мы засветимся. Майкар и оми Лексус будут арестованы, нас с тобой оправят во внутреннюю тюрьму контрразведки, а Алекс станет заложником.
– Двуликий чуть слышно заскулил.
– Нам придётся расстаться с Алексом, чтобы потом, когда всё закончится, вернуться сюда. Мы должны уйти сейчас, чтобы нам было куда вернуться.

Вернуться?
– Голос Салли дрожал и срывался от с трудом сдерживаемых рыданий.

Да. Мы же хотели потом вернуться сюда. Насовсем. Чтобы отстроить тот дом у старого пруда для нашей будущей большой семьи. Чтобы по выходным и на праздники выбираться за город с нашими родителями и детьми. Чтобы потом провожать наших мальчиков в школу и встречать их. Свободно и весело праздновать каждый их день рождения с кучей вкусностей... Помнишь надпись на обёртке "Печенья-предсказания"? "Разлука несёт боль, но ожидание делает её легче." Мы обязательно вернёмся к Алексу. Нужно только подождать.

Сколько? Год? Два? Пять? Десять? Двадцать?

В голосе Двуликого всё сильнее нарастала тихая истерика - инстинкты боролись с доводами разума. Алекс, будто поняв всю тяжесть момента, перестал кряхтеть. Дензел приблизился к ним вплотную... и Салли не отшатнулся. Альфа отбросил с его побелевшего лица свесившиеся волосы и заглянул в глаза, из которых градом катились горькие слёзы.

Столько, сколько нужно. И чем скорее мы уйдём, тем скорее вернёмся.

Салли долго смотрел на мужа... медленно обернулся к встревоженным приёмным родителям... взглянул на сына...

Риан оставил тебя здесь, зная, что ты будешь в надёжных руках. И Алекс будет под надёжной защитой.

Салли, мелко трясясь, медленно поцеловал сына в лоб... и протянул мужу.

Лучше ты... Я... я не смогу...

Сразу, как только ты оденешься, - кивнул альфа, бережно беря малыша на руки.

Салли торопливо натянул зашитые Лексусом штаны, застегнулся... Он даже не смотрел на своих альф. Едва последняя пуговица попала в свою петельку, Двуликий бросил на сына короткий полубезумный взгляд... и стремглав метнулся в переднюю. С грохотом на пол рухнула вешалка, потом хлопнула входная дверь, и в квартире стало тихо. Завозился и захныкал Алекс. Лексус всё же заплакал, пряча лицо в ладонях, и Майкар крепко его обнял.

Боги милостивые... Почему всё так случилось?..

Время сейчас такое, - вздохнул Майкар, поглаживая его плечи и спину. Он прекрасно понял, что только что произошло. Салли в очередной раз показал исключительность Спенсеров, которая была унаследована Мариусами.
– Молодец, сынок. Ты всё правильно сказал. Салли - разумный мальчик и всё понимает, но если бы всё это сказал ему я, то ничего бы не вышло.

Дензел, милый, - забирая внука трясущимися руками, попросил Лексус, - догони его скорее. Ведь снег на улице, холодно, а Салли наверняка даже обуться не успел... Он же заболеет...

Не заболеет.
– Дензел тоже поцеловал сына на прощание, забрал сумку, которая всё это время стояла на полу - полностью готовая к долгой дороге.
– Берегите Алекса, оми, а мы вернёмся сразу, как только сможем.

Мы будем ждать вас каждый день, - кивнул Майкар. Бете тоже было тяжело.

Едва альфа вышел из квартиры, Лексус уткнулся в плечо мужа, укачивая заплакавшего ребёнка.

Салли... маленький мой... Как же так?..

Всё будет хорошо, он обязательно вернётся, как и всегда, - пообещал своему омеге журналист, с облегчением видя, что на этот раз приступа безумия нет и не будет.
– Он же всё-таки наш сын.

Салли мчался по заснеженной, медленно светлеющей улице, прижимая к себе плащ, сорванный с вешалки, и выхваченные из обувного ящика ботинки. Он задыхался от душивших его слёз и растущей внутри боли. Понимание, откуда что взялось, ни капли это не облегчало.