Омикрон-4

– Кто он на самом деле?

– Агент несуществующего Синдиката. Конкуренты подослали своего человека в органы безопасности, а тот разнюхал столько, что поставило под угрозу всю нашу работу. Путем махинаций, удалось заманить Лебедева на объект. Чисто из любопытства и возможных перспектив разгадки деятельности Штрасса, он спустился вниз. Никто не нападал на разведчиков службы безопасности. И видеозапись была смонтирована.

– А... Где он сейчас?

Скат выдохнул, подошел к Костолому. Тот просто указал пальцем куда-то влево.

Наемник направился к малозаметной двери, толкнул ее. Пару раз ударив что-то мягкое, выволок наружу подполковника. Тот выглядел ужасно – лицо разбито, правая рука на перевязи, сильно опухла. Весь изодран, грязный.

– Не-на-ви-жу-у. – промычал он и попытался плюнуть кровавыми соплями.

– Вот он, – просто ответил Костолом.
– Мы рассчитывали, что вы первыми обнаружите это место, но этот ублюдок добрался сюда быстрее и разобравшись с одной из систем, устроил резню на арене. Клинков погиб случайно, но виноват в этом он.

– А зачем вообще нужно было вести нас сюда?

– Макс... Только в этот раз, не перебивай. Хорошо?

Я кивнул.

– Я хочу сделать тебе предложение. Приглашаю тебя сотрудничать с нами. Мы финансируем и продвигаем медицину, разработку новых лекарств, препаратов, боевых стимуляторов. Советских военных объектов еще много – а в них то, что позволяет двигать медицину, да и науку в целом. Все добывается, изучается, тестируется. Мы незаметны, но оказываем большое влияние. Нас немного. И такой человек как ты... В общем, ты мне нужен. Я бы мог просто отпустить тебя, Болотова... Но это было бы нечестно. Я считаю, что ты, рано или поздно, должен был все узнать.

Я задумался. Основательно задумался.

Предложение Костолома интересно – организация, которая напрямую может влиять на любую сферу деятельности страны. Но после всего, что я узнал, надо ли мне это?

– Ты хорошо подумай, не торопись, – посоветовал он, постучав пальцами по столу.

Я заметил, как Скат напрягся. Его тоже волновал мой ответ.

Я же думал только о том, что парни, с которыми я прошел огонь и воду, трубы и всю, мать ее, Преисподнюю, оказались совсем не теми, кем я их считал. Мы вместе сражались, выживали, делили пищу, патроны, проливали кровь... Все было так натурально, близко. Без фальши и какой-либо игры. И тут...

– Помнишь, как мы разделили последнюю банку тушенки, Костолом? – тихо спросил я. – Вскрыли камнем, да? Холодную. А ты ее подогрел. Как сидели в закутке, обрабатывая раны.

– Конечно, помню, – он даже улыбнулся, хотя по нему было видно, что мой вопрос поставил его в тупик.

Я закивал головой, выдохнул. Вдохнул полные легкие, снова выдохнул. Вытер вспотевший лоб.

– Я не хочу. – наконец ответил я.

При этих словах, Скат скривился. Разочарованно опустил руки.

– Макс... Ну мля...

– Тихо! – быстро помрачневший Костолом поднял руку, оборвав Ската. – Это его решение и его нужно уважать. Я тебя понял, Макс.

Здоровяк быстро поднялся, потянулся к пистолету. А меня посетила запоздалая мысль, что всех нас сейчас просто ликвидируют и оставят здесь. Но я ошибся.

– Хорошо, – он убрал «Стечкина» в кобуру.
– Я не был уверен, но допускал, что после всего рассказанного тебе, ты откажешься и это справедливо. В любом случае, тебе ничего не угрожает. Ни тебе, ни твоим друзьям.

Скат отвернулся, разочарованно засопел.

– Отсюда есть выход, – стальным голосом произнес гигант.
– Почти прямой. Иди туда. – Костолом нахмурился, указал рукой на противоположную от Ската стену. Воздуховод выведет в тот туннель, с которого все началось. Прямо под нашей базой. Тебя никто не тронет. Отвезут в город.

– А Болотов? Скариченко? – я глянул на младшего брата Ската. Тот сидел на одном из стульев, обхватив голову руками. Кажется, он спал.

– За них не беспокойся. Им тоже ничего не грозит.

– А что будете делать вы?

– То же, что и ранее. У нас много работы. – Костолом развел руками в стороны.

Я стоял и смотрел на них. Перед глазами пролетело все то, что мы пережили вместе. Всего за секунду, но абсолютно все. У них глобальная цель, но методы меня не устраивали. Возможно, я веду себя неправильно. Капризно. Необдуманно. Каждый считает по своему, у каждого свои принципы.

Я медленно двинулся к указанному выходу.

Вдруг, громыхнул выстрел. Я резко обернулся, на мгновение подумав, что стреляли в меня. Но нет.

Лебедев оседал на пол с простреленным черепом. Он уже был мертв.

– Зачем? – вопрос напрашивался сам собой, но и ответ пришел почти мгновенно. И ответил я сам же. – Чего ждать от этого ублюдка? Такого опасно оставлять в живых.

Я уже собирался уйти, но меня окликнули.

– Макс?

Я посмотрел на Ската. Тот поколебался секунду, затем шагнул ко мне, протянул руку.

– Спасибо за все.

И я пожал ее. Не мог не пожать.

Бросил быстрый взгляд на гиганта. Тот кивнул, чуть улыбнулся. Открыто. Так же, как и раньше. Как я привык.

Затем я еще раз посмотрел на бесчувственного Болотова. Отвернулся и, подойдя к двери, дернул ручку. Толкнул ногой. Вышел. Хлопнула дверь.

Передо мной было небольшое квадратное помещение, обложенное белой кафельной плиткой. Сверху открытый люк, в нем освещенная лестница.

Я влез внутрь, пополз наверх.

На душе хреново. Но чувство двоякое. Не однозначное.

Ощущение было странное. Вроде и радостно, что все оказалось совсем не таким, как я думал. А вроде и паршиво, что мы такие разные. Паршиво ото лжи. Паршиво, что все вот так.

Думал, а сам перебирал руками. Лез и лез.

Через несколько минут я уткнулся в верхнюю часть воздуховода. Перелез на другую лестницу. Снова пополз.

Сам не заметил, как оказался в знакомом туннеле. А пройдя по нему около ста метров, наткнулся на шахту. Выглянув, увидел в ней белый свет. И холод.

Пара минут и я на поверхности. База наемников. Или безопасников. Какая разница?

Подъехал черный «Патриот». Посигналил.

Я задумчиво подошел и открыл дверь, влез внутрь.