Омикрон

Покончив с этим, он развернулся, как раз вовремя, чтобы резким рефлекторным движением уклониться от ослепительного лазерного разряда.

Сбоку от него, корректируя огонь «Одиночки», висел еще один видеосканер, а жалящий луч вспыхнул вновь, подрубая кустарниковый подлесок, в опасной близости от руководимого Аланом андроида.

Ни хрена… Ты меня не возьмешь… — подумал он, заставив свою машину ничком рухнуть на землю.

Луч лазера прошипел в полуметре над распластавшимся в траве дройдом, а в следующий миг Алан, предупреждая очередную атаку, рывком привстал на одно колено, располосовав серией лазерных импульсов все пространство, откуда исходил едва не перерубивший его темно-вишневый шнур когерентного излучения.

За горящей порослью кустарника что-то звонко хлопнуло, и Макмиллан понял, что попал. Характерный звук живо подсказал ему, что это взорвался резервуар со сжиженным азотом, который составлял основу охлаждающей системы испускающей трубки импульсного лазера.

Поднявшись на ноги, он огляделся.

Шар видеосканера висел в полутора метрах от него, нацелив на взбесившегося дройда свои видеозаписывающие устройства.

Макмиллан не отказал себе в удовольствии — он развалил сферического засранца на пять или шесть уродливых долек, которые рухнули на землю, поджигая траву.

Сориентировавшись, он направился к тому месту, откуда по нему стрелял лазер. Убедившись, что взрыв охлаждающей емкости полностью обезоружил вражескую машину, он тщательно выжег кристалломодуль и двинулся дальше, ориентируясь на звуки стрельбы и яркие сполохи лазерных разрядов, зарницы от которых были видны под сумеречным шатром древесных крон на удалении в несколько километров.

Все только начиналось, и потому, проходя мимо места своей первой схватки, Макмиллан нагнулся, отцепил от механической конечности поверженного им андроида импульсную винтовку, вытянул свою левую руку и мысленно спросил:

— Инсталляция дополнительного вооружения?

— Подтверждаю, — ответил ему бестелесный голос.

Фиксаторы сухо щелкнули, сомкнувшись на левом запястье человекоподобной машины.

Бой, судя по сполохам и звукам, бушевал уже по всему периметру лесного массива.

* * *

В первые секунды внезапной атаки центральный модуль Сети Омикрона испытал состояние, схожее с информационным шоком, который недавно пережил Алан.

Неисчислимое количество данных начало одновременно поступать на запоминающие и вычислительные устройства расположенного глубоко под землей зала. Все они требовали немедленной обработки и принятия адекватных решений, что едва не привело к тотальной перегрузке системы.

Однако этого не случилось. Прошло всего несколько мгновений, а поток передаваемых данных внезапно сократился ровно наполовину, — пятьдесят процентов патрульных машин прекратили посылать запросы.

Затем ситуация начала видоизменяться ежесекундно.

Несистематизированный поток данных, который вливался в базовые накопители Сети, не относился к категории технической информации.

Глобальный отчет о происходящих по периметру зоны ответственности событиях занимал едва ли сотую часть от общего потока закодированных данных, которые исправно ретранслировали модули «Одиночек», управляемых в данный момент внешними пилотами.

Чудовищное свойство прямого нейросенсорного соединения, осуществленного между кибернетической системой и человеческим разумом, проявило себя в полной мере: чистые модули «Одиночек», подчиняясь мысленным командам, одновременно с ними воспринимали массу иной информации, — они автоматически фиксировали все, о чем думал, что переживал тот или иной человек.

Перехват функций управления не означал, что машины оказались оторванными от Сети, — нет, истребляющие друг друга андроиды по-прежнему оставались включенными в единое информационное поле, и все, что творилось сейчас на окраине леса, средь ослепительных вспышек когерентного света, глухих очередей импульсного оружия, грохота прошибаемого навылет металла, шипения взъярившегося пожара, пожирающего подлесок, находило свое отражение в потоке передаваемых с места событий данных…

Миллиарды гигабайт, получаемые сейчас вычислительным центром Сети Омикрона, на девяносто процентов содержали в себе кодированную информацию человеческих мыслей, которые в эти мгновения варьировали от неизбывного ужаса виртуальной смерти до упоительного, но злорадного торжества победы. Их пропитывали страх и ненависть, в отдельных, исключительных случаях принимавшие форму крайнего презрительного цинизма.

Центральный модуль Сети не мог предпринять никаких адекватных ситуации ответных действий.

Если машина способна переживать внутренний ад, то именно такое сравнение уместно в данном случае. События развивались по непоправимому сценарию: правильные коды доступа, которыми воспользовались внешние пилоты, автоматически передали их разуму всю полноту власти над пятью десятками машин, но их последующие действия не могли быть расценены иначе, как бессмысленное уничтожение драгоценного парка техники. Одни, машины истребляли других, — в этом крылся резкий программный нонсенс, но данное противоречие воспринималось только ядром Сети, куда стекалась вся информация, создавая общую картину дисфункции, поразившей логичный, самодостаточный комплекс, словно глобальный сбой, который в конечном итоге вел к полному разрушению замкнутого машинного мира.

Накопление данных в центральном блоке продолжалось, их обработка теперь велась в постоянном режиме реального времени, и эти попытки прояснить причину сбоя привели к стремительному, взрывообразному саморазвитию главного компонента Сети: модуля независимого поведения.

Все дальнейшие события были сродни обратной связи, условному рефлексу, который позволяет человеку не совать руку в огонь дважды.

Внешне ничто не нарушало сумеречный покой подземного мира, не имея достаточного резерва механизмов, Сеть не могла послать их в поддержку бессмысленно уничтожаемым собратьям, поэтому глухую тишину залов и переходов не нарушил ни один звук…

Прошло не более часа, и поток данных с периферии начал стремительно иссякать.

Последние патрульные механизмы гибли в бессмысленных схватках. Большинство внешних пилотов отключилось в тот миг, когда были разрушены управляемые ими андроиды, и лишь двое продолжали принуждать подпавшие под их контроль машины к продолжению программного безумия.

Наконец пали и они…

Сеть перестала воспринимать поток чуждых ее пониманию данных, с периферии поступали лишь разрозненные сигналы от восемнадцати патрульных машин, которые пережили жесточайшую схватку, и теперь, находясь в различных точках лесного массива, запрашивали дополнительные инструкции, одновременно передавая отчет о полученных повреждениях.

Центральный блок Сети послал им команду на прекращение патрулирования периметра и возвращение в зону ремонтных мастерских.

Анализ последних сообщений показал, что из ста пятидесяти патрульных механизмов уцелели только эти восемнадцать дройдов. Все видеосканеры и восемьдесят две человекоподобные машины были уничтожены в процессе внезапно вспыхнувшего взаимного истребления.

* * *

Сеть Омикрона получила сокрушительный, почти непоправимый удар. Электронно-механический мир коллапсировал, контроль над лесным массивом был утрачен, а те механизмы, что находились в распоряжении Сети, либо нуждались в серьезном ремонте, либо вовсе не годились для достижения новых целей, которые внезапно поставил перед машинным разумом окружающий мир.