Омут

— Перед заходом солнца. Должно быть, в начале восьмого.

— Несколько раньше, Арчер. Из-за того, что здесь горы, солнце исчезает раньше. Как я понял, вы беседовали с ней в саду. Можете ли сказать мне, о чем вы беседовали...

Он подошел к двери и позвал стенографиста, который быстро занял свое место за кухонным столом. Я пересказал содержание нашего разговора с миссис Cлокум-старшей.

— И ничего больше, а? — Надсон не скрывал разочарования. — И никаких признаков, что она собиралась покончить с собой? Или признать недомогания? Врач говорит, у нее было довольно слабое сердце.

— Ничего, что я мог бы особенно выделить. Она казалась мне чем-то озабоченной, но почти все люди таковы. А есть уже результаты обследования? — Внешне все указывает на то, что она утонула. Ну, конечно, утонула, черт побери, раз труп обнаруживается в воде. Но вот каким образом она там оказалась... Подождем до завтра. Коронер распорядился произвести вскрытие и начать следствие.

— Ну а версия... какая-нибудь предварительная версия? Она упала, или ее столкнули?

— Упала, но я смотрю на такое... падение как на убийство, пока не буду полностью уверен, что его не было. Предполагается, что пожилые женщины могут упасть в плавательный бассейн.

— Она не такая уж пожилая...

— Знаю. И нет никакого подходящего объяснения, что ее привело к бассейну, и тем более в воду. Она никогда бассейном не пользовалась. Он построен уже давно, из-за артрита мужа. Вода была ей противопоказана, больное сердце, да и вообще она боялась воды.

— Не без причины, как оказалось.

Толстые пальцы Надсона с квадратными ногтями забарабанили по поверхности стола.

— Я попытался исследовать лужайку возле бассейна. Но беда в том, что, когда Марвелл позвал на помощь, все примчались туда бегом и гурьбой. Они затоптали все следы, которые могли там остаться.

— Если это убийство... У вас, Надсон, узкий круг подозреваемых, это те, кто пришли на встречу к Слокумам.

— Этого не записывай, — обратился Надсон к полицейскому с блокнотом и снова повернулся ко мне:

— Люди выпивали в гостиной, входили, выходили. Даже Марвелл мог бы ее столкнуть, а затем своими же руками выловить.

— Почему вдруг Марвелл?

— Ну, представьте себе, Арчер, что ему нужны деньги для постановки пьесы. Он очень дружен со Слокумом. Теперь у Слокума есть деньги.

— Вы не рассматриваете самого Слокума, не правда ли?

Гримаса пробежала по лицу моего собеседника.

— Джеймс — маменькин сынок. Он не тронул бы и волоса на ее голове.

— А Мод Слокум?

— Ее я тоже исключаю... Если полагать, что Оливия Слокум была убита, то... это мог сделать кто-нибудь со стороны. У такой женщины обычно не мало врагов. — Вроде ПАРЕКО, — сказал я.

— А?

— Компании Тихоокеанских Очистительных Заводов. — А... Нет. Нефтяные компании не прибегают больше к убийствам. Тем более из-за такого ничтожного дела, как аренда нефтеносного участка. Для них — мизерного... Я хотел спросить вас вот о чем: вы-то не видели поблизости кого-нибудь из посторонних?

Этого вопроса я все время и ждал. Разговаривая, размышлял, как на него ответить. Логично подозревать Ривиса: был около места предполагаемого преступления, подвыпил, на что-то обижался. Но когда я подобрал его по дороге обратно, он не производил впечатления человека, только что совершившего убийство. И время встречи не сходилось с временем смерти миссис Оливии. Однако если полиции нужно быстрое и легкое решение, за такую версию схватятся. Я видал, как подобное случалось раньше, в дебрях Лос-Анджелеса. Уверен ли я в полиции Нопэл-Велли? Я решил, что Надсону можно доверять, но все-таки попридержал одну карту. Я не сказал ему, что когда встретил Ривиса, было точно восемь двадцать три на циферблате в машине и на моих наручных часах. Правда, Ривис-то и обратил внимание на точное время, а это могло означать, что Ривис попытался использовать меня в обосновании своего алиби. Я не люблю, когда меня используют. Затянувшаяся пауза Надсону не понравилась, но он сдержался.

— Вы подобрали этого парня за воротами где-то после восьми. Вы понимаете, мы не знаем, когда она была убита, и боюсь, никогда не узнаем. Показания Марвелла неубедительны. В первый раз он даже не упомянул о всплеске, который слышал, или думал, что слышал. Не гнездилась ли у Ривиса в голове мысль об убийстве? Как по-вашему?

— А можно ли наслаждаться подобной мыслью? Он был в хорошем настроении.

— Что он за парень? Он попадался мне на глаза, но я никогда с ним не разговаривал.

— Ничего особенно подозрительного я не заметил. Он мог бы стащить у своей матушки деньги, чтоб поиграть на скачках, но вряд ли стал бы толкать пожилую даму в воду. Ненормальный? Может быть, но не совсем. Из того, как человек говорит, это видно.

Надсон наклонился ко мне, широкий, как и крышка стола.

— Вам понравился парень? Поэтому вы позволили ему ускользнуть от Фрэнкса?

— Я, знаете ли, потерял свою обычную бдительность, когда пуля чуть не угодила мне в почку. Мне вовсе не нравится Ривис, но некоторым он нравится, — при этих словах я пригнулся совсем низко к столу. — Кэти Слокум он очень нравится.

Лицо Надсона налилось кровью.

— Неправда! Вы лжете... Кэти не связывается с отбросами общества.

— Не принимайте мои слова близко к сердцу, Надсон. — Я встал. — Хотите, спросите ее отца.

Жизнь словно ушла из его лица. Он взял у полицейского блокнот и вырвал последнюю страницу, исписанную карандашом.

— Эдди, иди отдохни. — И обратился ко мне:

— Что вы-то намерены делать? Поможете нам найти Ривиса?

— Я поговорю с миссис Слокум.

— Она с мужем там, в комнате напротив гостиной.

Я произнес:

— Я не лжец, Надсон.

— Что? — Он медленно выпрямился. Мы были приблизительно одного роста, но Надсон был массивнее и сильнее. Огромное мускулистое тело заполняло любую комнату, даже когда мысль в глубине бледно-голубых глаз блуждала далеко.

— Я не лжец, — повторил я.

Холодно-враждебный взгляд сфокусировался на мне.

— Ладно, — сказал он, будто подумав. — Вы не лжец.

Он снова сел за стол, плечи опустились, словно у крупного пальто на вешалке меньшего размера.

Глава 8

Проходя мимо открытой двери в гостиную, я мельком оглядел людей, сидевших там в ожидании встречи с Надсоном. Лица у всех бледные. И хмель, и веселые разговоры испарились полностью. Не верилось, что это гости, которые собрались провести приятный вечер в мирном доме. Гостиная особенно напоминала пещеру; под потолком витала смертная тень — тень ее хозяйки. Выйти из пещеры было нельзя: у двери на стуле сидел полицейский в голубой рубашке, чуть согнувшись, он изучал фуражку у себя на колене, заинтересованно, будто лицо близкого друга, который был с ним в долгой разлуке.