Омут

— Ты как? — В голосе отца слышалась искренняя тревога.

— Бывало и хуже, — я попытался сесть, и с Диминой помощью это даже удалось.

— Ты вел себя безрассудно, — отец нахмурился. Его лицо превратилось в суровую маску. — Почему не воспользовался святой водой?

— Не смог достать банку, — пожал я плечами, показывая, что нет смысла говорить о том, что уже прошло.

— Да что с тобой в последнее время? — с отчаянием в голосе воскликнул папа.

— Все в порядке.

Я старался выглядеть спокойно и уверенно. Встать оказалось намного легче, чем до этого сесть. Приняв, наконец, вертикальное положение, натянул на голову капюшон дождевика и отвернулся от полного беспокойства и заботы взгляда отца.

Видимо решив, что здесь неподходящее место для серьезного разговора, папа на время оставил меня в покое. Дима же вообще не пытался заговорить со мной. Он лишь издали посматривал в мою сторону, как будто опасаясь, что я выкину что-то непотребное.

— Ладно, пора уходить, — отец, захватив лопаты, направился к машине, которая стояла у самых ворот кладбища.

Мы с Димой заторопились следом. Оставаться здесь действительно было небезопасно: пожар на кладбище вскоре кто-нибудь заметит, и тогда нас поймают с поличным и наверняка осудят за вандализм.

Уже в гостинице отец попытался возобновить начатый на кладбище разговор, но я сослался на усталость и улизнул к себе в номер. Только оставшись наедине с собой, я признал очевидное: сегодня мне здорово повезло. Налицо были все шансы погибнуть, но я до сих пор жив. Возможно, у судьбы имелись другие планы на мой счет.

Я собирался, как обычно, продолжить игру в прятки с Морфеем, но в этот раз, измотанный нападением экимму, сдался почти сразу. Незаметно веки отяжелели, и двери в царство сна распахнулись, настойчиво приглашая войти.

Это место было мне отлично знакомо — за прошедшие недели я успел досконально его изучить, тем более что здесь особо нечего было изучать. Если бы меня спросили, где оно находится, ответ был бы: нигде. Его просто-напросто не существовало, или оно находилось за пределами привычного мира. Все известные мне законы физики здесь ничего не значили. Я шел и при этом оставался недвижимым, кричал, не слыша собственного голоса, стоял на месте, стремительно приближаясь к цели. Именно здесь ждала Амаранта. Я приходил сюда каждую ночь, чтобы обрести ее на краткий миг и снова потерять.

Так было и в этот раз. Я снова стоял в черном ничто и видел перед собой девушку своей мечты. Сегодня она была необычайно грустна. Мне давно стало казаться, что мое бездействие огорчает ее и даже лишает сил.

Эмми опять звала меня, и я, как и все ночи до этого, пошел к ней. Но на этот раз что-то изменилось, правда, не сразу удалось уловить разницу. В конце концов я понял: Амаранта не отдалялась от меня, а осталась там, где и была. Уже через пару неуверенных шагов при желании я мог бы вытянуть руку и коснуться ее, но медлил. Не знаю, что меня сдерживало, ведь я хотел этого больше всего на свете: снова ощутить подушечками пальцев ее бархатистую кожу, вдохнуть аромат дикой розы. Но вот, наконец, я набрался решительности, коснулся ее руки кончиком указательного пальца, как будто она была фантомом и могла растаять от любого неловкого движения. К моему удивлению, Эмми осталась на месте.

Потом я обратил внимание на тепло ее кожи. Она обжигала пальцы; вдруг стало так больно, что пришлось отдернуть руку. Взглянув Эмми в глаза, я увидел не синее небо, а черную пропасть. Ее верхняя губа приподнялась вверх, обнажая ровные белые зубы и острые, напоминающие толстые иглы, клыки. От неожиданности я замер, затаив дыхание. Однажды мне уже приходилось видеть ее такой, и именно из-за этого я бросил Эмми, так как в ту минуту окончательно понял, что вампиру и охотнику нечего делать вместе. В тот раз, пока я смотрел в абсолютно черные глаза любимой девушки, внутри поднималось отвращение. Странно, но теперь все было по-другому. Вдруг пришло осознание, что, несмотря на вампирскую сущность Амаранты, я все еще продолжаю нежно любить ее, и мне, по сути дела, плевать, кем она является на самом деле.

Какую непоправимую ошибку я совершил девять месяцев назад! Только теперь я понимал, что ничто в этом мире не в состоянии изменить моих чувств к Амаранте, и для меня она всегда будет хрупкой девушкой, а не безжалостной убийцей. Пожалуй, именно в ту секунду в голове созрело окончательное решение вернуть ее во что бы то ни стало.

Резко вскинув руку, Эмми схватила меня за предплечье, и я почувствовал, как ее пальцы прожигают рубашку, а вместе с ней и мою кожу.

— Ты должен помочь мне, Влад.

Сейчас ее голос был слышен как никогда четко, но она все еще продолжала говорить шепотом, как будто боялась, что нас может подслушать кто-то посторонний. В следующее мгновение Амаранта отпустила меня и начала отступать, снова отдаляясь. Я попытался задержать ее, схватив конец белого платья, но он выскользнул из рук.

— Спаси меня, — просила Эмми срывающимся голосом, в котором слышались нотки страха и боли. Я вновь кинулся за ней следом, но попытки догнать ее ни к чему не привели.

Проснулся я с криком, весь в холодном поту, и уже привычным жестом потянулся к графину с водой, который теперь каждую ночь оставлял где-нибудь под рукой. Я привык думать, что все равно рано или поздно отправился бы на поиски Амаранты, так как повторяющиеся сны все-таки толкнули бы меня на этот шаг. Но в ту ночь случилось что-то необъяснимое, и этот факт сыграл решающую роль.

Встав с кровати, я первым делом направился к окну, чтобы немного освежиться и привести мысли в порядок. Номер располагался на третьем этаже. Распахнув двери балкона, я с упоением вдохнул поглубже теплый ночной воздух. Шагнув на балкон, поднял руки над головой, намереваясь потянуться, но в ту же секунду острая боль пронзила правое предплечье.

Удивленный и вместе с тем заинтригованный, я повернул голову, чтобы рассмотреть руку. Недомогание казалось внезапным и беспричинным, ведь экимму абсолютно точно не успел полакомиться мною, и перед сном все было в полном порядке. С замиранием сердца я закатал рукав рубашки, — сегодня я не успел раздеться перед сном, так меня сморило. Под рубашкой, точно на том месте, где во сне Эмми схватила меня за руку, виднелся четкий ожог в форме четырех продольных полос, которые были не чем иным, как отпечатками, оставленными тонкими женскими пальчиками.

Нельзя передать словами то, что в ту минуту творилось в душе. Я чувствовал одновременно и радость от того, что все это было не только сном, и ужас при мысли, что Амаранта находится в опасности. Вся эта эмоциональная чехарда за считаные мгновения пронеслась в голове, но одна мысль четко выступила на передний план: в самое ближайшее время я отправляюсь на поиски Эмми. Теперь, когда я точно знал, что Амаранта нуждается во мне, в мире не было такой силы, которая смогла бы меня удержать. «Разве что отец», — скромно напомнил о себе внутренний голос.