Он бы отдал жизнь
Шрифт:
– Все нормально, идите, – сказал он, сев в машину. – У вас полчаса.
– Ты не поднимешься?
– Я тут посторожу… – Он красноречиво посмотрел на них. Этот взгляд означал: я понимаю, вам надо побыть вдвоем. – А вы на всякий пожарный свет не включайте.
Они поднялись в квартиру. Дэвид пошел в ванную, Диана на балкон. Села там на стульчик и стала смотреть на море, очень темное в это время суток. Ей хотелось, чтоб оно ее, как всегда, успокоило, но вместо этого слабо плещущаяся водная громада только усилила ее грусть…
– Диана, – тихо позвал Дэвид. – Смени мне, пожалуйста, повязку.
Она оглянулась. Он стоял на пороге ванной в джинсах, но с голым торсом. На него из двери падал свет, и ей хорошо была видна татуировка. Дракон улыбался ей, но как-то печально.
Диана
Он затянулся.
Вдруг тишину разорвал противный скрип. Он доносился снизу. Это Пьер выкатился на своем кресле на балкон. Диана свесила голову, посмотрела. Да, действительно он. Дэвид тоже взглянул. А потом вдруг сделал шаг назад. Да еще Диану за собой утащил. Закрыв балкон, он шепотом спросил:
– Кто это такой?
– Мой сосед Пьер.
– То есть вы знакомы?
– Шапочно.
Дэвид схватил телефон и быстро настрочил кому-то эсэмэс. Потом натянул свитер, взятый в сумке, обулся.
– Пойдем спустимся. Позвонишь в его квартиру, скажешь, что у тебя прорвало трубу или еще что-нибудь. Главное, чтоб он открыл.
Она не стала задавать лишних вопросов. Вышла из квартиры, спустилась на этаж, подошла к двери.
Позвонила.
Потом еще раз и еще.
– Пьер! Откройте, пожалуйста, я знаю, что вы дома! – крикнула она. – Ко мне снова забрались, я боюсь…
За дверью послышался скрип. Через несколько секунд она открылась.
Пьер был в том же халате, в каком она его видела впервые. Лицо еще более изможденное, взгляд настороженный.
– Я думал, вы уехали, вас было не видно, – сказал он. – Заходите.
Она хотела сделать шаг, но Дэвид отстранил ее и вошел в квартиру первым.
– Ну, здравствуй, Гена, – произнес он.
– Надо же… Кир! Ты даже не удивлен… Почему?
– Я понял, что ты жив, несколькими часами ранее. Но я удивлен.
– Чем? Моим внешним видом? Да, теперь я такой. И все благодаря тебе! – Геннадий посмотрел на Диану. – Сколько бы ты дала мне лет?
– Шестьдесят.
– Мне сорок пять. И когда-то я был здоровым мужиком. А теперь я в кресле и вообще полутруп. Он повредил мне позвоночник.
– Ты живешь тут один? – спросил Дэвид.
– Да. Но ко мне каждый день приходит сиделка. К счастью, я могу самостоятельно перебраться с кровати на кресло и обратно. А вот на горшок сходить не могу. Поэтому сейчас на мне памперс. Ты не представляешь, какой это кайф срать под себя… – Он говорил зло и сверлил Кира взглядом. – Пришел добить меня? Что ж, давай. Все равно это не жизнь. Но главное я сделал, о сыне позаботился, скоро он станет богатым…
– Ты расскажешь мне обо всем?
– Почему нет? – Тарасов откатился к балкону, взял с подоконника сигарету, закурил. – Ты не знаешь, что такое кома. Это ад! Сотни, тысячи, миллионы раз ты видишь одно и то же – страшный момент, когда тебя убивали. И чувствуешь боль, которая тогда разорвала твое тело. Я думал, что умер. И это мой ад. Единственное, что тогда хоть как-то меня радовало, – это мой сын. Я лежал в больнице, где он работал санитаром, и он навещал меня. Витя говорил со мной, и я его слышал. Тогда я понимал, что еще жив, но потом все повторялось…
– Как ты очнулся?
– Сам не знаю. Но я вдруг вынырнул из кошмара и увидел человека. Он стоял у моей кровати и с интересом на меня смотрел. Я подумал, что это очередной кошмар, просто другой. И рассказал этому человеку о том, как меня убили. Я знал, что это сделал ты, я видел тебя перед тем, как ухнуть в ад. И все то время, что я лежал в коме, я проклинал тебя. Я и очнулся, наверное, чтоб отомстить тебе.
– Мужчина тебе не приснился?
– Нет. Он был реальным. Я знал его как Крота. Он именно так мне представился. И сообщил, что убивает людей за деньги. Не в ту ночь, гораздо позже, он рассказал, что явился в больницу доделать свою работу, проходил мимо моей палаты, и ему стало интересно посмотреть на коматозника. И тут я открываю глаза и начинаю говорить. Он слушал очень внимательно. А когда я выкрикнул: «Я отомщу ему!» – он
впервые подал голос: «Тогда тебе лучше умереть. Покойников боятся только суеверные идиоты, и с них спроса меньше!» Я не сразу понял, о чем он, но потом до меня дошло…– Но как вы все провернули? Кого-то же хоронили вместо тебя.
– О, это было шедеврально! Все сложилось в ту ночь. Дежурная, следящая за аппаратами, дрыхла без задних ног и не заметила, что я очнулся. Мой сын был на смене, сидел в морге этой больницы, оформлял скончавшегося от отравления сивушной водкой мужичонку. И рядом оказался Крот, нашедший сына и приведший его ко мне.
– Ты поменялся с этим пьяницей местами?
– Точно!
– И никто не заметил подмены?
– Оба тощие, страшные, седые и бородатые. К тому же никому не было до нас никакого дела. А сын очень натурально изобразил горе. Вместо меня похоронили того мужичка.
– А вместо него?
– Его тело так и осталось невостребованным. Таких хоронят как собак. Просто закапывают.
– И что было дальше?
– Сын перевез меня к себе. Крот помог ему в этом. Я не знал тогда, кто он и что собой представляет. Да и соображал туго. Просто был ему благодарен за совет и помощь. Я очень долго приходил в себя. И физически, и морально. Учился сидеть, есть, справлять нужду, в конце концов. И жить с мыслью, что больше никогда не смогу ходить. Денег у нас не было. Эти два упыря, Шалимов и Борисов, кинули нас. Не перечислили на счет Вити ни копейки. Я ненавидел их почти так же, как тебя. И когда Крот навестил меня, я сообщил ему об этом. Он, немного подумав, сказал: «Я убью их для тебя. Всех троих. Причем бесплатно!» Тогда-то он и поведал мне свою историю. Я узнал, что он киллер, и мне многое стало ясно. Прошло полгода. Сын вступил в права наследования моего имущества. Квартира с обстановкой, гараж, и все. Остальное пропало во время захвата нашей фирмы. Тогда-то у меня и созрел план. Я понял, что мы должны сделать, чтобы разбогатеть. А именно: избавиться от Витиной мамаши, ее муженька и их сынульки. Я обратился к Кроту. Он сказал: «Не вопрос. Но мои услуги стоят дорого!» Я ему напомнил, что тебя и Шалимова с Борисовым он обещал убрать бесплатно. На что он ответил: «Про свои долги я помню. Но за это дело возьмусь только за гонорар. Причем лишь после того, как ты заплатишь мне аванс!» Я велел Вите продать квартиру. Так у меня появились деньги. Семейка в этот момент отдыхала во Франции. Убирать их надо было там, чтобы Витя не попал под подозрение. У него не было даже загранпаспорта. Но Крот отказался. Сказал: рискованно без подготовки. И поднял цену. Я согласился заплатить. Я знал, каким богатым был муж моей бывшей.
– Ты посвящал в свои планы сына?
– Нет, что ты. Он ничего не знает. И даже не догадывается. Сам знаешь, что он не семи пядей во лбу.
– А где ты взял новые документы?
– Крот обеспечил. Он как моя крестная фея.
– Я тоже подумал об этом. И мне не очень понятно его к тебе неравнодушие.
– Ты просто не знаешь его. А я очень хорошо Крота прочувствовал. Ему невероятно скучно, понимаешь? Он живой мертвец. Да, его радуют какие-то приятные вещи, но неодушевленные. Например, он обожает архитектуру старинных городов, музыку в хорошем исполнении. Но только этим заполнить жизнь невозможно. Нужны если не страсти, то хотя бы интерес к кому-то. Именно одушевленному существу. И я его заинтересовал! Наверное, он сам этому удивился. Я стал его домашним любимцем. Эдаким котеночком, за которым забавно наблюдать.
– Но он помогал тебя.
– Так и котят кормят, меняют им туалет. А иногда чешут за ушком и покупают мячики для игр. Как он меня порадовал, когда сказал, что тебя и Шалимова с Борисовым уберет бесплатно. Но у котенка должно быть свое место. Меня на него поставили, когда потребовали за исполнение моего второго заказа сумму, равную стоимости квартиры.
– Ты не боишься его? Многие выбрасывают надоевших котят, а больных усыпляют.
– Я уверен, что меня ждет участь усыпленного. Он уберет меня, сто процентов. Я слишком много о нем знаю. Но я не боюсь. А теперь я задам тебе вопрос. Как ты умудрялся оказываться там же, где Крот?