Он целует нежно

Я страшно нервничаю, но отказаться от него не могу…

– Вадим…

***

Делаю огромное усилие, чтобы приподняться на локтях и обнять его.

– Вадим, – тихо шепчу его имя одними губами, а не выкрикиваю, как всего полчаса назад.

Под кожей ещё сильно покалывает и жжёт, а он не может оторваться от моих губ. Его волосы намокли и прилипли ко лбу, а глаза, кажется, ещё больше потемнели. Он всё также головокружительно хорош. Меня невыносимо тянет к нему. Я словно на качелях на огромной высоте. Раскачиваюсь и не могу остановиться.

– Как ты себя чувствуешь? – его дыхание сбивается, когда я заваливаю его на кровать.

– Думаю, что лучше тебя. Отдохни, – смеюсь и не даю ему подняться, а сама тем временем оглядываю комнату.

– Командуешь? Примеряешь роль жены? – его радостный голос становится ровнее и выше на тон. – Мои мышцы не помнят такой нагрузки, – улыбается он.

Праздничные коробки стоят повсюду. На полу валяется наша одежда, а на стуле лежит майка, в которой я спала, пока не было Вадима. Я точно помню, что спрятала её в своей комнате. Он следит за моим взглядом и хитро щурится:

– Ничего не хочешь мне рассказать?

Глава 42. Заключительная

– Кто спал на моей кровати? – он грозно сдвигает брови и нависает надо мной.

– Вадим, – пищу я и пытаюсь вырваться.

Он уже давно восстановил дыхание и теперь щекочет меня:

– Что ты искала в моём шкафу? Я жду ответа, малышка.

– Тебя, – быстро признаюсь я в своём преступлении, потому что мне с ним не справиться. – Как ты догадался?

Вадим удобно садится, прислоняется к спинке кровати и притягивает меня к себе. Прижимает спиной к своей груди и обнимает за талию. Голову кладёт мне на плечо и тихо отвечает:

– Это совсем не сложно. Во-первых, камера зафиксировала твоё передвижение…

– В доме есть камеры?

– А что ты так испугалась? Стоит пересмотреть записи повнимательнее? Ты разгуливала нагишом, моя сладкая?

Он пресекает мою попытку отдалиться:

– Сиди смирно. Не шевелись. А то мы не сможем поговорить, – он нежно целует моё ушко. – Не волнуйся, в комнатах их нет. Камера одна – возле большого окна над крыльцом.

– Ясно, – я вздыхаю.

– Во-вторых, ты шкаф за собой не закрыла. Постель я тоже почти никогда не застилаю покрывалом. Просто разглаживаю простыню и поправляю одеяло.

– Всё не могла вспомнить: надо застилать или нет. Но майку я спрятала в своей комнате! Что ты там делал?

– Спокойно, я просто зашёл, чтобы убедиться, что ты не забрала свои вещи. И увидел свою одежду. Понюхал майку – она так вкусно пахла тобой. Забрал с собой, забыл спрятать.

– Я тоже нюхала её.

Он зарывается носом в мои волосы на затылке:

– Нюхала, вспоминала меня и плакала.

Я открываю рот… но не знаю, что сказать.

– Плакала, плакала. Вон какие разводы на подушке оставила.

– Где? – оглядываюсь я.

– Присмотрись внимательнее – прозрачные, еле заметные следы.

– А ты их, значит, с лупой искал? Да?

– Почти что. Не обижайся, но я так надеялся, что ты по мне скучала.

– Так и было. Я думала, что ты со своей Сашкой укатил. Между прочим, когда я в прошлую пятницу у тебя в кабинете сидела, хотела сообщить, что уже согласна.

– На что согласна? – удивлённо переспрашивает он.

– На всё, глупышка.

– Это ты – моя глупышка, – он не выдерживает и опрокидывает меня на подушки. – Сашку зачем-то приплела. Да мы с ней давно уже не встречаемся.

– Так уж и давно.

– Ладно, чтобы потом не было недопонимания… Довожу до вашего сведения, Ксения Дмитриевна, следующую информацию. Когда ты в очередной раз сбежала, были у меня отношения с ней. Но даже она сразу поняла, что я безнадёжно влюблён в другую.

Он рассказал мне, как болел. Как Саша ему сначала помогала, а потом ушла навсегда. И про магазин поведал – совсем не случайно он там оказался.

– Хорошо. Ну, а позвонить ты могла мне?

– Позвонить? – я прямо на кровати вскакиваю на ноги и запускаю в него подушку. – А ты забыл, что устроил на работе? Я думала, что ты уже миллион раз передумал насчёт меня. Ты даже ни разу не притронулся ко мне.

– Да как к тебе было притронуться? – он нежно гладит мои ступни, пока я стою и свысока пялюсь на него. – Окатишь очередным ледяным взглядом – и привет.

– Ага, так я и поверила. Это тактика у тебя такая была. Чтобы я задумалась, кого потеряла.

– Ну вот, ты и сама всё лучше всех знаешь. Глубоко задумалась?

– Ах так, – я укладываюсь рядом с ним и принимаюсь его целовать. – Ещё и предложил мне от всего отказаться, – с трудом отрываюсь от настойчивых губ, чтобы выразить недовольство.

– Я места себе не находил. В кабинет боялся к себе позвать. Думал, придёшь и сообщишь: всё, я не могу быть с тобой. Да у тебя три часа назад чуть такие же слова не сорвались с губ…

– Ты прав. Я в мыслях почти сбежала.

Он хватает меня за плечи, переворачивает на спину и нежно целует:

– Кто бы тебе дал… сбежать.

Я целую его в ответ. Рука Вадима забирается под меня и начинает гладить мою спину. Закрываю глаза и снова лечу.

– Тебе ещё страшно?

– Нет, – с трудом выдавливаю из себя, не открывая глаз.

– Тогда переезжай навсегда в мою спальню. Будем вместе одежду нюхать.

Он задаёт интимные вопросы, а мне стыдно на них отвечать. Потом вспоминаю, что он шептал мне на ушко, когда впервые прижался ко мне всем телом. И получаю новую волну вибрации клеток. Я чувствую, как снова горит его кожа, а губы – мягкие и нежные – осторожно продвигаются всё ниже и ниже по моей шее.

Спустя час или два мы засыпаем, едва коснувшись своих подушек. Просыпаемся только под утро. Долго говорим, что-то обсуждаем, спорим и целуемся. Наконец выбираемся на кухню, чтобы подкрепиться.

– Вадим, надо сегодня съездить к твоим родителям. Мама приглашала нас…

– Нет, – категорически отвечает он. – Мы поедем в гости к моим в следующие выходные. Не волнуйся, маме придётся смириться с моим решением. Она у меня мудрая женщина. Вот увидишь, она привяжется к тебе.

– Сомневаюсь…