Он, она и Анжелика
Шрифт:
— Сейчас я понимаю, что если ты и будешь счастлива, то не со мной. По правде сказать, я только что это поняла. — Мадам посмотрела туда, где стоял Гаррет.
Гаррет о чем-то оживленно разговаривал с толпившимися вокруг него спасателями и, как всегда, не замечал, какими глазами на него смотрят. Он для них — герой. И для нее тоже.
Конечно, она не считала мадам Йелтси своей второй матерью. Она просто искала у нее то, что могла дать только мама, — любовь и заботу.
Внезапно все звуки стихли, все замерло, а место, где стоял Гаррет, осветилось.
И на какой-то волшебный миг
Тони почувствовала, как кровь ударила ей в лицо. Она закрыла глаза и потрясла головой.
— Что с тобой, дорогая? — забеспокоилась мадам Йелтси. — Тони!
— Все хорошо, — сказала Тони, открывая глаза. — Просто слишком много волнений за один день. Снег, и холод, и прочее… — Голос у нее дрожал.
Их нет, они умерли. Их здесь не было. У нее галлюцинации.
Она даже не представляла, что видения так прекрасны, так похожи на чудо.
Тони бросила взгляд на Анжелику. Та стояла не шелохнувшись на стуле и пристально смотрела туда, где был Гаррет. И вдруг на ее лице расцвела улыбка, таинственная улыбка.
Анжелика повернула счастливое лицо к Тони, и та внезапно поняла, что сказала Сара своей дочке.
Она поручила ее Тони и сказала дочери, что все хорошо, что она знает Тони, знает, что она за человек.
Здравствуй опять, моя тетя.
Тони заплакала.
— Мистер Бойд, — громко позвала мадам Йелтси. — Мистер Бойд, Тони нехорошо.
Гаррет в несколько шагов пересек комнату.
— Что с тобой, ты в порядке?
Тони несколько раз кивнула головой, у нее по щекам текли слезы.
В семнадцать лет она точно знала, чего хочет: стать художником и чтобы ее окружали люди, которых она любит. Жизнь повела ее по иному пути, но мать, Мэтью и Сара вернули ее обратно, туда, где ее место, где она будет сама собой.
Тони попыталась подняться, но ноги у нее подкосились, и Гаррет подхватил ее на руки и прижал к груди. Тони обмякла, чувствуя силу его рук и стук его сердца.
Он поцеловал ее в губы под общие смех и восклицания.
— Вы будете спать сегодня на раскладушке в моем офисе, — тоном, не терпящим возражений, сказал Гаррет мадам Йелтси.
Они были вдвоем. В маленькой печи трещал огонь, на столе стояли чашки с дымящимся какао.
Волосы у Тони еще не успели просохнуть после горячей ванны. Она сидела, завернувшись в халат, размеров на шесть больше, чем надо.
Они всё знали, хотя еще не сказали друг другу ни слова.
— Может, не стоило оставлять Анжелику сегодня у Кенди, — заговорил наконец Гаррет. — Не знаю, смогу ли я ее когда-нибудь простить. Так же, как и твоего шефа. Экс-шефа.
А ведь о главном пока не было сказано ни единого слова.
Но она не возражала, потому что все чувствовала сердцем.
— Не сердись на них, —
попросила она.— Гмм. Я рад, что Кенди едет в Калифорнию, — мне было бы трудно вести себя с ней нормально. Она мне как-то сказала, что ей здесь нравится, а сейчас ждет не дождется отъезда.
— Ей здесь нравилось из-за тебя. Честно говоря, я ее понимаю. Не сердись на нее. Ведь в то утро я твердо решила, что уеду. Тем более когда услышала по радио, что ювелир нашелся.
Гаррет ничего не сказал, лишь крепче сжал ей пальцы.
— Я, наверное, уже уехала бы, если бы не пошла искать Анжелику.
— Они тебя чуть не погубили.
— Мне почему-то кажется, что моя жизнь зависела не от них, что они просто играли отведенную им роль. Мне надо было понять, что я достаточно сильный человек, чтобы жить здесь. А тебе необходимо было в этом убедиться.
Гаррет улыбнулся лукавой мальчишеской улыбкой и действительно стал выглядеть мальчишкой.
— Да я с самого начала это знал. С того момента, как ты мне сказала, что стала самостоятельной в семнадцать лет.
— Может, это мне только казалось, а на самом деле я не была такой уж самостоятельной, — пробормотала Тони.
Он потянулся к ее губам, но тут раздался стук в дверь.
— Я не я, если это не мадам.
Но это был Фрей. Он вошел и сел, и все стало как в первый вечер. История началась с кольца, и ей суждено было им же и закончиться. Фрей рассказал все в подробностях.
— Предполагается, что By взялся продать это краденое кольцо. Но он никогда прежде этим не занимался и растерялся. Он вообще со странностями. Например, говорит, будто кольцо не позволило бы ему сделать что-то дурное. Потому что приносит удачу, счастье и все такое. Как бы там ни было, голова у него на месте. Как только ему удалось улизнуть от похитителей, он тут же явился и все выложил.
Кольцо приносит счастье.
Давно, в другой жизни, именно это посулили ей в странной мрачной лавчонке, втискивая кольцо в ладонь.
И вот сейчас она ближе к счастью, чем когда бы то ни было прежде.
Там было еще о муже.
Им станет сидящий рядом мужчина, от близости которого у нее замирает сердце.
И еще было о детях.
В соседнем доме спит прелестный ребенок, который с самого начала уверял с железной убежденностью, что она никуда не уедет.
И, наверное, у них будут еще дети.
Взгляд Тони задержался на Фрее. Что-то в нем изменилось. В глазах была затаенная радость.
— Вы брали в руки это кольцо, да? — спросила Тони, осененная внезапной догадкой.
— Конечно, надо было его упаковать, а потом сдать в отделение.
Тони рассмеялась — она видела, как Фрей и Петти смотрели друг на друга.
— Теперь держитесь, — проговорила она. — С вами произойдет что-то очень важное.
Когда Фрей ушел, Тони и Гаррет пересели к огню и прижались друг к другу, закутавшись одеялом. Глаза слипались, но они продолжали упрямо смотреть на огонь. Ни ему, ни ей не хотелось отрываться от другого и идти в свою комнату. Тони казалось, что они скорее заснут здесь, чем расстанутся. Даже желание, жаркой искрой проскакивавшее между ними, отступало перед тем, что им пришлось пережить за этот долгий день.