Он, она и ее дети

Пора было сменить тему. Энергично помешивая лук, Крессида сказала:

— Мне это даже в голову не пришло. Кстати, ты поможешь мне с грибами?

— Вот это я называю «сменить тему».

— Ладно. Нет, у него нет желания стать моим приятелем. К тому же он живет за двести миль отсюда. А от грибов нам все равно никуда не деться, их нужно порезать.

— Но...

— Знаешь, я так приятно провела день, — сказала Крессида. — Я вспоминала, как впервые взяла тебя к себе. Тебе тогда было десять месяцев, и ты еще не умела говорить.

— Десять месяцев. — На этот раз ей удалось отвлечь Джоджо от щекотливой темы. Девочке нравилось слушать рассказы о том, какой она была в младенчестве. — А ходить умела?

— Нет, зато была олимпийской чемпионкой по ползанию. Носилась на четвереньках, как маленький паровозик. Ты начала ходить только в одиннадцать.

После того успешного дня Саша поняла, что перед ней слабый противник. Менее чем через две недели она снова попросила Крессиду посидеть с Джоджо, и та с радостью согласилась. Еще через неделю Роберта с Сашей пригласили на свадьбу в Беркшир, и Крессида и Джоджо провели вместе замечательный день, который закончился тем, что девочка сделала первые шаги по гостиной и победно завершила свой путь в объятиях Крессиды. В тот вечер, когда Саша и Роберт приехали за дочерью, Крессида рассказала им об успехах Джоджо. Саша, самодовольно улыбаясь, заявила: «В этом нет ничего удивительного. Она очень развита для своего возраста».

Астрид так и не вернулась. Ее сменила череда абсолютно непригодных приходящих нянь и еще более непригодных нянь с проживанием. Если бы Саша попросила Крессиду уволиться со своей секретарской должности и постоянно сидеть с Джоджо, Крессида сделала бы это не задумываясь. Но Саша так и не попросила. Вероятно, это казалось ей нелепостью. Или, возможно, это было как-то связано с тем, что однажды Джоджо назвала Крессиду мамой. Как бы то ни было, Крессида продолжала сидеть с девочкой, когда бы ее ни попросили, и выручать Роберта и Сашу в экстренных ситуациях. И такое положение вещей делало счастливыми всех.

— А какой был мой самый плохой поступок, когда я была аленькой? — Джоджо наконец-то принялась за грибы.

— Я бы не назвала его плохим. Просто он поставил меня в неловкое положение. Это когда ты сняла свой подгузник в супермаркете и оставила его в проходе бакалейного отдела. — Помолчав, Крессида добавила: — А подгузник был отнюдь не чистым.

— Ого! — Джоджо покачала головой и рассмеялась. — Ну а какой самый хороший?

Крессида огорченно опустила уголки рта.

— Что-то не припомню.

— Неправда! Рассказывай!

— Солнышко мое! Твой самый хороший поступок? — Оторвавшись от шипящего на сковородке лука, Крессида обняла Джоджо. — Трудно ответить. Их было так много.

Глава 12

В тот момент, когда Тайлер притормозил возле «Домика волынщика», на лобовое стекло его арендованной машины шлепнулось нечто грязно-белое, и большая птица с криком, которым, вероятно, выражалась радость по поводу меткого попадания, взвилась над домами, стоявшими на противоположной стороне улицы. Шлепок был огромным и, по закону подлости, располагался в той части стекла, куда не доставали «дворники».

Неужели это плохое предзнаменование?

В дверях показалась Лотти. Она вся разрумянилась и запыхалась.

— Ой, привет!

— Я вас от чего-то оторвал, да? — На лице Тайлера появилась полуулыбка. Увидев, что она одета в белую майку без рукавов и джинсы, он решил, что какие-либо непристойности тут маловероятны. — Если я не вовремя...

Лотти открыла дверь пошире, чтобы он мог разглядеть позади нее пылесос.

— Даже хорошо, что оторвали. За полтора месяца я здорово запустила домашние дела и как раз пыталась за полчаса наверстать упущенное. На телевизоре такой слой пыли, что дети уже пишут свои имена. — Утерев пот со лба, она сказала: — Ах, извините, проходите в дом. Не споткнитесь о провод. Вы по работе?

Она была великолепна. С соблазнительными формами, умная и энергичная. Наблюдая, как она наклонилась, чтобы взять с пола флакон полировки для мебели и тряпку, Тайлер сказал:

— Кстати, я хотел узнать, не поужинаете ли вы со мной сегодня.

— О... — Лотти была явно удивлена.

— Если, конечно, вы не заняты.

— Ну, я могу попросить Марио взять детей. Думаю, проблемы тут не будет. — Не понимая, что стало поводом для приглашения, Лотти спросила: — Вы хотите поговорить со мной о работе?

— Мы, конечно, сможем поговорить о работе, если вам захочется. И обо всем на свете. — Тайлер улыбнулся. — Как вы смотрите на то, что я заеду за вами в восемь?

— Очень хорошо. — У Лотти загорелись глаза. — Хотя я все же предварительно договорилась бы с Марио и убедилась, что он сможет взять детей. Дайте мне две минуты.

Она ушла в кухню, чтобы позвонить. Так как Тайлер не ставил перед собой задачу подслушивать разговор между Лотти и ее бывшим мужем, он остался в гостиной. Его взгляд упал на нечто серое и пухлое, очень похожее на изношенную подушечку для полировки мебели. Вероятно, Лотти использовала ее в уборочном блице, но забыла на окне. Тайлер взял подушечку и вышел на крыльцо через так и оставшуюся открытой парадную дверь.

По всей видимости, сегодня в поселке был день по сбору всякого мусора. Перед воротами каждого дома стояли черные бункеры на колесах — Господи, до чего же ему нравятся эти причудливые английские названия! Закончив стирать то, чем птица с такой обескураживающей наглостью запачкала лобовое стекло, Тайлер выбросил подушечку в бункер Лотти и вернулся в дом.

— Вот вы где! — воскликнула Лотти. — А я было подумала, что вы пошли на попятную и тихонько сбежали.

— Я просто вышел, чтобы... — Неожиданно ожил мобильник Тайлера. — Проклятие! Извините меня. — Он с виноватым видом вытащил телефон из кармана рубашки.

— Все в порядке, Марио заберет детей на вечер. Встретимся в восемь. — Спеша вернуться к тридцатиминутному уборочному забегу, Лотти проводила его до двери.

Готовясь нажать кнопку приема вызова, Тайлер услышал, как позади него включился пылесос.

Он улыбнулся самому себе, предвкушая сегодняшний вечер. За несколько дней его жизнь изменилась до неузнаваемости, а еще он познакомился с Лотти Карлайл, сексуальной, красивой и не похожей ни на кого другого.

Ода, ситуация улучшается с каждой минутой.

Тайлер услышал шум еще до того, как без пяти восемь вылез из машины. Дикий вой раздавался из дома. Слегка встревожившись — неужели это Лотти? — он прошел к парадной двери и позвонил.

— Привет, вы, наверное, Тайлер. — Высокий мужчина открыл ему дверь и со смиренным видом пожал руку. — Марио. Извините за шум. У нас тут небольшой кризис.

Значит, это ее бывший муж. Переступив через порог, Тайлер последовал за Марио в гостиную и увидел в центре комнаты перевернутую вверх дном огромную коробку из-под «Лего». Лотти, издерганная и все еще одетая в белую майку и джинсы, сидела в одном из кресел и баюкала на коленях сына. Нат рыдал так, будто его постигло большое горе, и, если судить по влажному пятну на майке Лотти, рыдал уже давно. При виде Тайлера он взвыл еще громче и уткнулся матери в шею. На другом конце комнаты Марио расстегивал «молнии» поочередно на всех диванных подушках и рылся в них.