Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить

— Танюша, хватит плавать, а то у тебя отрастет рыбий хвост, — голос Максима заставил ее очнуться, — пора собираться потихоньку.

Таня подплыла к ступенькам, Максим сверху смотрел на нее. Когда она поднялась, Максим с обеспокоенным видом бросился к ней:

— Ой, что это? Покажи руки.

Таня испуганно протянула ему руки. Он взял ее за пальцы.

— Фу, все нормально, — облегченно вздохнул он, — а то мне показалось, что у тебя выросли перепонки между пальцами, как у лягушки.

— Сумасшедший, нельзя же так пугать.

— А вдруг не только лягушки превращаются в царевен, но и наоборот?

— Ничего страшного бы не случилось, просто квакала бы на уроках.

— Это тебе не страшно, квакай сколько хочешь, а мне бы пришлось спать со скользким земноводным.

— Тебя бы не остановило даже это?

— С тобой — нет, — он поднес пальцы ее рук к своим губам.

— Тоже мне, Иван-Царевич, — она освободила свои пальцы из его рук.

Таня неуклюже пошлепала к двери, привыкнув за это время в воде к легкости, она с усилием поднимала отяжелевшие ноги. В комнате отдыха она села на скамейку, Максим взял два бутерброда со стола, один протянул Тане. Света, заметив это, обратилась к остальным:

— Доедайте все, не забирать же продукты с собой назад.

Ребята лениво потянулись к столу — пива уже не было. Девчонки оставили мальчиков с бутербродами в комнате отдыха и, приказав не открывать дверь, пошли в душ мыться.

Кожа была до того чистой, что пищала под мочалкой. Таня с удовольствием проводила рукой по мокрому телу, и рука беспрепятственно скользила по гладкой коже, до того она была чисто вымыта. Ощущение чистоты проникло внутрь, под кожу, Таня испытывала изумительную легкость, она стала невесомой. Она могла бы стоять под душем бесконечно, ловя теплые струи воды. Но девчонки потянули ее за собой — нужно было еще помыться парням. Закутавшись в простыни и полотенца, девушки выгнали парней из комнаты в раздевалку и душ, а сами стали одеваться.

Казалось, ничто не могло испортить ее хорошего настроения. Даже когда они все вместе уходили из «Бриза», ее почти не раздражало подчеркнутое внимание Максима. А он обнимал ее за талию, подавая пальто, бросался открывать перед ней все двери, называл «милой». Но, кроме нее, никто не замечал нарочитой показушности и неестественности в его поведении.

Так как расставаться никому не хотелось, Света предложила зайти к ней домой — отец уехал на какой-то семинар, и дома была одна мама, никогда не мешавшая Светкиным друзьям. Никто, естественно, не возражал, тем более идти было недалеко. Когда они уже подошли к нужному кварталу, Максим немного отстал от друзей, и крепче сжав руку у Тани на талии, притиснул ее к себе, заставив ее тоже идти медленнее. Когда Костя, заметив, что Макса нет рядом, оглянулся назад, Максим сказал:

— Вы идите, я зайду в гараж — нужно кое-что взять. Мы скоро придем.

Костя как-то одобрительно хмыкнул. Другие ребята тоже один за другим оглянулись на них.

— Долго не задерживайтесь, — попросил Саша.

Таню уже не надо было заставлять идти медленней — к ее ногам словно привязали гири, ее в очередной раз облили грязью, потащив у всех на виду в гараж заниматься любовью. Максим свернул во двор, увлекая за собой Татьяну. Она механически переставляла ноги и еле сдерживала слезы, шагая в проходе между гаражами. Как она могла забыть, кто рядом с ней. Как смела надеяться, что сможет найти покой хоть ненадолго. Ведь его цепкий взгляд, на который она постоянно натыкалась весь вечер, красноречиво говорил, что он предвкушает.

— У меня в гараже есть пара бутылок водки и вино, дома мы не держим, сама понимаешь. Хочу взять к Светке.

Включив в гараже свет, Максим сбросил с плеча сумку на пол, снял куртку, лохматую енотовую шапку. Таня вошла и остановилась у дверей. В гараже было довольно просторно, вдоль задней стены стоял стол с какими-то инструментами. Пахло бензином и железом.

— Снимай пальто, — сказал Максим, — здесь центральное отопление.

Таня поставила свою сумку с банными принадлежностями рядом с его сумкой, расстегнула кнопки пальто. Максим снял пальто с ее плеч и повесил на вешалку, на свою куртку. Таня так и осталась стоять на месте в веселом апельсиновом спортивном костюме. Максим вернулся в ней, снял с ее головы шапку, и уткнулся лицом в ее волосы.

— Как обалденно пахнут твои волосы, — глухо произнес он.

— Шампунь «Медовый», ты же сам мне его сегодня принес.

— Могла бы не уточнять, мне приятней думать, что ты сама пахнешь медом, — недовольно сказал он и отошел от нее, чтобы повесить шапку.

Он открыл заднюю дверь «Волги» и жестом пригласил ее в салон. Она покорно села. Максим пока оставался снаружи. Забыв, что на нем «Адидас», а не привычные джинсы, он, сунув руку в задний карман, наткнулся на молнию. В кармане, конечно, было пусто. Он пошарил в карманах куртки, затем полез в «бардачок». Ничего не обнаружив, Макс чертыхнулся, и только тогда сел рядом с Таней. Нагнувшись, он поднял ее ногу и стал расстегивать молнию на одном сапоге, «бегунок» шел туго.

— Давай, помогай, не сиди как кукла.

Таня тоже наклонилась и взялась за второй сапог. Максим, наконец, справился с замком и снял с ее ноги сапог, Таня скинула другой. Он посадил ее к себе на колени и быстро стянул с нее спортивные брюки вместе с колготками и трусами. Ловко обхватив ее руками за талию, приподнял и развернул к себе лицом. Она опустилась ему на колени, его ноги оказались между ее бедрами. От долгого пребывания в воде его ладони стали шершавыми и слегка царапали ее нежную, тоже пересушенную от мыла кожу. Он расстегнул молнию на ее кофте и просунул руки под майку, погладил грудь, живот — сухая кожа была шероховатой, как бархат. Крепко обхватив ее бедра сильными руками, принялся ритмично приподнимать ее корпус, заставляя двигаться в одном с ним темпе. Держась руками за спинку заднего сиденья, Таня тупо смотрела за его спину, уперев взгляд в аптечку. Когда Максим снял ее со своих колен, она ощутила липкую влагу на внутренней поверхности бедер. Максим уперся лопатками в спинку сиденья и, приподняв таз, быстро натянул штаны. Все, он был облачен. Чмокнул ее в щечку:

— Ты как всегда прекрасна, моя любовь, — и вылез из машины.

Тане пришлось сначала вытащить из брюк колготки и трусы. Когда вышла из машины, трусики сразу стали мокрыми, от вылившейся из нее влаги. Она чувствовала себя грязной, и эту грязь не смыть ни в одной бане. Кожа горела там, где к ней прикасались, словно ее измазали едким составом.

Пока она одевалась, Максим нетерпеливо ждал, держа в руках ее пальто и шапку.

Максим повесил замок на двери, она не стала дожидаться, когда он его закроет, и медленно пошла вдоль гаражей.

— Тань, — окликнул ее Максим, — подожди. Я совсем забыл о водке.

И она снова загремел ключами, уже открывая дверь. Таня продолжала идти, Максим парень шустрый — догонит. Она шла по накатанному снегу, сиреневому от яркого фонаря. Ее тень, сначала четкая и короткая, постепенно удлинялась и расплывалась и вскоре исчезла совсем — Таня вышла из круга, очерченного фонарем, установленного на крыше одного из гаражей. Впереди на снег внезапно упала желтая полоса света и быстро разрослась — двери последнего гаража открылись, из него задом выехала зеленая «Волга» и остановилась вплотную у противоположного гаража. За машиной из гаража появился мужчина и потянул ворота на себя. Сидящий за рулем мужчина вышел из машины на помощь первому. Когда Таня подходила к машине, они уже заперли двери и стояли между гаражом и «Волгой». Они заметили Таню, но первый не обратил на нее внимания и подошел к машине, а второй остановился и поприветствовал девушку.