Он украл мои сны
Шрифт:
Глава 43
Андрею стоило огромных трудов перенести Танин отказ в самый такой момент, когда ни одна девушка в мире, пожалуй, не отказывает. Вытерпев, как она просила, один день, он стал настойчиво требовать вернуться к прежнему. Он не хочет ждать дальше – пускай она объяснится и скажет: или… или… Если у неё появился кто-то другой, пусть признается, и дело с концом. Она страдала не меньше его. Но материнские слова о том, что Андрей не будет достойным отцом для Таниных детей, слишком глубоко запали в душу растерявшейся девушке. Она могла уступить ему, она сама едва сдерживалась, но она давно уже не принимала противозачаточные таблетки, и, конечно, можно было бы предохраниться другим способом, но это не решит главный вопрос: официально оформить отношения с Андреем. Сам он никогда не сделает первый шаг в этом направлении, ему удобнее оставить всё как есть, а вот она уже не
И она под разными неловкими предлогами оттягивала интимное свидание, ограничиваясь походами в ресторан и прогулками на свежем воздухе. Андрей не скрывал своего раздражения, и, не ощущая больше её любви, говорил ей грубые слова и неустанно преследовал Таню своей страстью.
И вот потянулись жестокие дни, безрадостные часы. Теперь она не решалась войти с ним под один кров; они ездили на её Пассате по городу, и после долгих скитаний выходили где-нибудь на набережной и угрюмо прогуливались, гонимые волжскими ветрами, словно подхлестываемые дыханием незримого гнева.
Андрей дал себе слово не устраивать Тане допрос насчет Рената. И всё же из поднявшегося в нём недоброго чувства, из понятного любопытства, а также потому, что он её очень любил и не мог сдержаться, во время прогулки по набережной он сказал:
– Ты встречаешься с Ренатом.
Это прозвучало скорее в форме утверждения, чем в форме вопроса. Она молчала, не отрицая ничего. И не оттого, что чувствовала всю бесполезность выкручиваться. Наоборот, она знала, что самый действенный способ в данном случае – отрицать очевидные факты, и что влюбленный мужчина поверит любой грубой лжи. Но она не стала обманывать, сочтя что хватит уже обходить острые углы. Кроме того, она боялась обидеть Рената. Она думала, что отречься от него хотя бы за его спиной – значит причинить ему боль, рассердить, доставить дискомфорт.
Андрей увидел, что она смущена и печальна, и продолжил напор: «Давно это у вас?», «На какой стадии ваши отношения?», и так далее.
– Да ничего у меня с ним не было! – воскликнула она со всей искренностью, на какую только была способна. – Просто ходили-разговаривали…
– И после этих походов-разговоров тебе меня уже не хочется, и ты придумываешь идиотские предлоги, чтобы не заниматься со мной любовью, и… – и Андрей вывалил все свои свои подозрения; все, за исключением совсем уже оскорбительного предположения, что она подхватила венерическое заболевание, проходит курс лечения и стесняется попросить его надеть презерватив, а потому избегает интимных контактов до того, как получит чистые анализы.
Она приняла позу – как её сценическая Эмилия, которая с насмешливой ухмылкой смотрит на своего сварливого мужа Яго:
– Ну да! Я изолгавшаяся комедиантка, шлюха и к тому же лесбиянка!
Андрей удивленно раскрыл рот:
– Что?!
У Тани, как у молодых животных, была потребность радоваться жизни. Волнение Андрея будоражило ей кровь. Чем меньше времени оставалось до его отъезда, тем больше жалела она, что так жестоко его томила. Она посмотрела на него пристальным, тяжелым взглядом, порывисто привлекла к себе, опалила ухо и шею горячим дыханием страсти. Потом разжала объятия и посмотрела ему в глаза.
– Я тебя люблю.
Он совершенно растаял и неожиданно для самого себя, в припадке восторга, усиленного Таниными поцелуями, пообещал подарить ей тот самый Рено Меган Кабрио, присмотренный у латвийского фирмача, с которым свёл Ренат.
– Точно такой же, на котором мы с тобой катались на Кипре!
Они расстались в центре – ему нужно было заехать к тестю, куда, конечно же, не с руки приезжать на машине любовницы. В аэропорт его повёз Тишин.
Глава 44
Настроение Андрея было на подъеме, но Тишин, отвозивший в аэропорт, испортил его. Начал он сбивчиво и путано, как обычно заводил деликатные разговоры: «Вы понимаете, Андрей Александрович… дело такое нелицеприятное и дюже деликатное, не знаю даже как начать… но должен рассказать, потому что считаю себя обязанным…»
Пришлось подбодрить его, и на подъездах к Гумраку Тишин разродился:
– Тут Ренат, когда приезжал сюда проверять аптеки… вместе с вашей Таней… в общем, спугнул я их…
И Тишин изложил историю любви, которая проходила на глазах всего офиса. Поначалу это были дружеские разговоры и обычный треп, какой бывает между офисными работниками. Но постепенно, по мере того, как повышалась температура за окном и сходили снега, весна вступала в свои права и градус общения становился всё выше. С Ренатом всё ясно – парень запал, а Таня… Опытный в таких делах Тишин подметил, что она, ранее державшаяся просто как подруга, стала слишком ласково засматриваться на Рената.
Даже слишком. Но не хотелось беспокоить Андрея раньше времени. И даже когда всем стало стало ясно, что у любовницы шефа с его братом что-то есть, Тишин думал, может обойдётся.Но в последний приезд они, сидевшие в офисе всю первую половину дня, куда-то пропали после обеда. И Тишин, у которого на тот момент не было никаких поручений, вышел на улицу, чтобы их поискать.
Куда податься влюбленной парочке? Для начала опытный следопыт проверил бункер, но там их не оказалось. Тогда он направился в сторону парка. Позади большого и сложного архитектурного сооружения, кардиоцентра, расположенного на холме, есть площадка, засаженная газонами и туями. В сторону Волги она заканчивается высоким бетонным парапетом, обложенным природным камнем, за этой стеной находится нижняя терраса, спуститься на которую можно по лестнице. Нижняя терраса представляет собой парк – заросли ивы, туи, сосны, акации, тополя, смородины и бетонные дорожки – маршруты для прогулок пациентов кардиоцентра. Подойдя к парапету, Тишин сразу же увидел Таню и Рената – спустившись по лестнице, они недалеко ушли. Стояли среди ивняка в критической близости друг к другу. Непригожее дело творится, всё-таки собственность шефа, но Тишин залюбовался и в предвкушении развязки встал поудобнее чтобы поймать момент, когда они начнут целоваться. Самец в стойке «щас как вдую» и намокшая самочка. Они стали обниматься, и как бы собирались слиться в поцелуе, но тут Таня, выглянув из-за спины Рената, увидела, что за ними следят, и отпрянула от воздыхателя. Который тут же следом обернулся сам. Тишин резко воткнул в рот сигарету и принялся раскуривать, будто он тут случайно находится и ничего не видит вокруг. Он отошёл от края парапета и быстрым шагом направился вправо, в сторону пожарной части. Там парапет делает угол, можно спрятаться в кустах и наблюдать – причем как за нижней террасой, так и за верхней.
Едва он занял диспозицию, парочка поднялась по лестнице и вышла на верхнюю террасу. Они подозрительно осмотрелись – ага, заметили слежку и чувствуют свою вину – и направились в сторону приемного покоя кардиоцентра (если обойти это крыло, за ним находится бункер, и далее, поднявшись по аллее – главный вход кардиоцентра). Наметанный глаз Тишина подметил: предоргазменное состояние перешло в легкую такую размолвку – они шли на пионерском расстоянии друг от друга, молча, периодически посматривая в разные стороны – искали взглядом где же соглядатай. Когда они скрылись за углом приемного покоя, Тишин выбрался из укрытия и направился в офис. Он пошёл не тем путём, что Таня с Ренатом, а более коротким, о существовании которого они не знали – через внутренний дворик кардиоцентра, в котором есть три входа различных служб, через каждый из которых, пройдя подвалом, лабиринтом можно добраться до цокольного этажа, оттуда подняться на лифте или по лестнице до первого этажа, а оттуда рукой подать до реабилитационного отделения, в котором находится офис Совинкома.
Он даже опередил их – зашел в офис, включил чайник и уселся на диване, и тут они входят, два почти что голубка. В рабочем помещении да еще при виде разоблачителя их горячий союз быстро распался – Таня бросилась к своим бумагам, Ренат стал названивать Ярошенко, чтобы наконец осуществить проверку аптек. Через десять минут он ушёл – на маршрутке, постеснявшись Тишина, который как водитель и заместитель по АХЧ в принципе уполномочен возить брата хозяина фирмы.
Таковы были события в изложении заместителя по АХЧ Афанасия Тишина.
… Некоторое время они курили, раскрыв двери Тишинского жигуленка, напротив здания аэропорта. Докурив, Андрей выбросил окурок, раскрыв бумажник, отсчитал несколько крупных купюр и вручил Тишину. Который принял плату за свою верность режиму с обычными своими прибаутками: «Да ладно же, я же просто обязан доложить о том, что…»
Андрей искренне пожал ему руку на прощание, – от кого бы он еще услышал столь исчерпывающий отчет, – и зашагал в сторону здания аэропорта. Ему не было неудобно перед Тишиным, – они уже столько прошли вместе, столько знали друг за другом разных щекотливых моментов, что уже не было никакой необходимости что-то строить из себя, а также оправдываться за какие-то неловкие ситуации. Измена подруги – еще какая неловкая ситуация. Искоса поглядев в сторону жигуленка, внутри которого Тишин, склонившись над баранкой, прятал полученные дензнаки в бумажник, Андрей с горечью подумал, что вот это был бы толковый директор, если бы его приподнять над той рутиной, в которой он увяз. Но Тишин сам не хотел брать ответственость за предприятие, глядя на исполнительных директоров и руководителей отдела продаж, ежемесячно принимаемых на работу и ежемесячно увольняемых. У него определенно был талант, но он использовал его немного не там и for sure продавал его слишком дешево.