Она читала на ночь

Дремотный взгляд буфетчицы несколько прояснился. Она взирала на странную пару с возрастающим интересом.

– И положите ее в креманки, – добавил Шахров.

– Мы будем есть ложками, – развеселилась Ксения. – Без всего. Впрочем… отрежьте пару кусочков булочки, только потоньше.

Пока остолбеневшая буфетчица осмысливала заказ, Шахров и Ксения, с трудом удерживаясь от хохота, уселись за столик.

– В детстве я мечтал есть икру ложкой и запивать шампанским. А вы?

Ксения задумалась. Ничего подобного она вспомнить не могла, как ни старалась.

– Нет. К еде у меня полное равнодушие. И ко многому другому тоже. К вещам, например. Или к деньгам. Я понимаю, что здесь без них не обойдешься. Поэтому пишу и продаю картины. Знаете, этот мир такой непривычный…

– Что вы имеете в виду? – не понял Егор Иванович.

Он считал всех людей, посвятивших себя творчеству, не совсем нормальными. В хорошем смысле. Рассуждения Ксении развлекали его.

– Мои родители провели жизнь в разъездах, – сказала она. – А меня оставляли на бабушку Маню. Это наша бывшая соседка по дому, Мария Ефимовна. Она, бывало, посадит меня к себе на колени, гладит и говорит: «Заблудшая ты душа!» Я и правда так себя чувствовала. Как будто меня привезли на незнакомый остров и бросили.

– Заблудшая душа?

Егор Иванович не удивился. Он и сам иногда чувствовал себя волком, отбившимся от стаи. Но он – другое дело. Он мужик.

Буфетчица принесла заказ: шампанское, ананас, апельсины, мороженое, тонко нарезанный белый хлеб и две креманки с красной икрой. Ксения сразу же набрала полную ложку икры и отправила в рот.

– Вкусно.

Она увлеклась едой и замолчала. Егор Иванович налил шампанское в высокие фужеры и сидел, наблюдая, как оседает нежная пенка. Он думал о Ксении. Ни с одной женщиной ему не было так приятно, легко и свободно, как с ней.

– Вам бывает одиноко? – спросил он.

– И да и нет. У меня нет друзей… Люди не очень меня любят. Честно говоря, я и сама не стремлюсь в шумные компании.

– Зря я потащил вас в театр, – усмехнулся Шахров.

– Кстати, – Ксения оторвалась от еды и внимательно посмотрела на него. – Почему вы меня пригласили? Я вам нравлюсь?

– Очень нравитесь, Ксения Викторовна. Мне уже пятьдесят три года, и ни одной женщине я еще ничего подобного не говорил.

– Я бы вам больше сорока пяти не дала.

Ксения говорила правду. Егор Иванович Шахров прекрасно выглядел – моложавый, подтянутый, с темными, коротко стриженными волосами и серьезным взглядом серых глаз. Черты лица у него были правильные, хотя и несколько крупноватые. В целом он производил впечатление волевого, умного, знающего себе цену мужчины.

«Он за мной ухаживает, – думала Ксения. – И хорошо. Он человек свободный, что хочет, то и делает. А главное, я сижу тут с ним, в театральном буфете, пью шампанское и ни перед кем не виновата. Пусть Юля живет со своим мужем и будет счастлива. У меня своя дорога, у нее своя».

– Вернемся в зал? – спросил Шахров.

Ксения покачала головой.

– Не хочется… Вы не сердитесь?

– С какой стати? Давайте покатаемся по ночному городу.

– Я согласна.

– Но сначала выпьем еще шампанского. И кофе.

Шахров заказал два кофе по-венски. Ксения попробовала и скривилась.

– В кофе мне нравится только запах. А все остальное… Вам со мной не скучно? – неожиданно спросила она.

Егору Ивановичу не было скучно. Рыжие волосы Ксении сияли нежным золотом, а ее слова будоражили и волновали. В ней не было фальши, свойственного людям притворства. Шахров думал, таких женщин не существует.

– Вы живете вдвоем с братом? – сменил он тему.

– С Эдом. Мы не особенно дружны.

– Почему?

Ксения неопределенно повела плечами.

– Я вижу все его мысли. Наверное, ему это не по душе.

– Вы серьезно?

– Насчет мыслей? – улыбнулась Ксения. – Вам бы тоже не понравилось.

Егор Иванович помолчал. Пожалуй, она права.

– Может быть, – согласился Шахров. – Только вряд ли вы догадаетесь, о чем я думаю.

Ксения медленно пила шампанское. Она колебалась. С одной стороны, Шахров – довольно закрытый человек и вряд ли придет в восторг от ее догадок. А с другой…

– Вы разрешаете? – спросила она.

– Что? – опешил Егор Иванович. – Проникнуть в мои мысли? Разумеется. Это даже интересно.

– Ладно. Тогда слушайте. Вас беспокоит один человек… мужчина. Все засыпано снегом. Он лежит на спине… кажется, мертвый. Да. Точно, мертвый. Лицо небритое, на правой руке, выше локтя, татуировка.

– Какая?

Шахров напрягся. То, что говорила Ксения, казалось невероятным. Этого не знал никто. Ни одна живая душа.

– Русалка! – воскликнула художница, показывая руками очертания женской фигуры. – Вот с таким хвостом!

Егор Иванович почувствовал, как покрывается холодным потом.

– Не угадали… – с трудом выговорил он. – Мне жаль.

– Что ж, значит, эксперимент не удался.

Они ушли из театра и долго катались по ночному Киеву. Фонари горели тусклым голубоватым светом, а с неба бесшумно сыпал мелкий дождь…

Глава 15

Ксения проснулась среди ночи от того, что кто-то звал ее.

– Эд? – Она встала и прислушалась. В квартире стояла тишина. – Эд!

«Наверное, напился и спит», – подумала Ксения. Все же она выглянула в коридор. Из кухонной двери видна была полоса света.

Эд сидел за кухонным столом и читал.

– Почему ты не спишь? – спросила Ксения. – Ты слышал, как я звала тебя?

Он поднял на сестру глаза и зевнул.

– Зачитался… Неплохая книжонка.

Эд никогда ничего не читал, кроме журналов и газет. И то под настроение. Поэтому Ксения удивилась. Еще больше она удивилась, взглянув на обложку книги. Это был роман Иллариона Гусарова «Сиреневый аромат ночи».

– Кто тебе разрешил взять мою книгу? – рассердилась Ксения. – Мы с тобой договаривались…

Эд с детства славился своей бесцеремонностью. Он запросто мог схватить спортивный костюм или кроссовки Ксении, пользовался ее тетрадями, карандашами и ручками. Без стеснения рылся по ее карманам и сумочкам.

– Почему это она твоя? – возмутился Эд. Совсем как в детстве, когда его уличали в присвоении чужих вещей. – Чего ты вообще явилась сюда посреди ночи – права качать? Какое твое дело, чем я занимаюсь?