Она – моя, и Ты тоже!

– Когда-нибудь ты узнаешь всю правду, и тебе будет очень стыдно за то, как поступил со мной. Вот тогда не смей приходить и просить прощения, я не прощу!

Он сильнее прижал меня после этих слов и зарылся лицом в мои волосы. Вдыхал жадно мой запах и потихоньку начал целовать мою шею и ключицы. Его губы перешли к моим глазам, сцеловывал слёзы с моих щёк, мне было приятно, но боль в груди не давала расслабиться и ответить. Когда он добрался до моих губ, я отвернулась. Он разозлился, я видела, как крылья носа раздуваются, а губы сложились в тонкую линию. Его горячее дыхание обжигало щёку. Он меня хотел. Вжимал меня в себя, и я чувствовала его возбуждение на уровне живота.

Я не реагировала на него, но и не сопротивлялась больше. Я всё равно слабее него, мне не победить, даже если буду сопротивляться, пусть уже делает всё, что хочет со мной сделать, и отпустит. Я хочу вернуться обратно в комнату к дочери.

– Я тебя не хочу. Если ты не собираешься меня взять силой, отпусти, я хочу обратно к дочке.

– Я не насильник! И ты это прекрасно знаешь.

Я промолчала и ушла, как только он расслабил руки.

***

Следующим утром мне приносят в комнату кучу брендовых пакетов с вещами. В них я нахожу много разных платьев: взрослых и детских.

Эти платья были одно лучше другого: разной длины, разного цвета и разных размеров.

– Какое благородство!.. – ухмыльнулась и отошла в сторону.

– Госпожа, господин просил перезвонить ему и доложить о том, сделали ли вы выбор.

На самом деле так непривычно, что ко мне обращаются, как к госпоже. Раньше я тоже обращалась такко всем членам семьи Романа. Я была всего лишь прислугой для них. И девушкой, которую их любимый сын выбрал для себя в игрушки. Спустя столько лет теперь и ко мне обращаются, как госпоже. Раньше я об этом мечтала, но не сейчас.

– Сообщите ему, что мы с дочкой обязательно что-нибудь выберем.

Я с неохотой выбираю все же одно платье в то время, как Мия пищит и визжит радостная, хочет все платья оставить себе. Кричит, что она теперь принцесса.

На зло Роману оставляю все платья дочке, пусть разорится на дочку в коем-то веке. Посмотрим, что он на это скажет.

Ближе к обеду мы уже сидели в самолёте и ждали Романа. Мия бегала в салоне частного самолета и визжала, радости было, как говорится, полные штанишки. Я сначала пыталась её успокоить, но потом перестала. Решила прожить этот счастливый момент с ней. Ведь тут и вправду было очень красиво и уютно. Я, как и Мия, впервые вижу и имею честь прикоснуться к такой красивой жизни. Восхищённо любуясь и рассматривая салон, не замечаю появления Романа.

Он смеется и подхватывает на руки Мою, которая несётся на него и пищит. Пытается рассказать что-то на своём языке и не замолкает. А Роман довольный начинает её кружить, на что та становится ещё больше счастливой. Ребенку так мало для счастья нужно. С грустью смотрю и вспоминаю своё детство. Стираю быстро собравшиеся слёзы в уголках глаз.

– Нравится, да? – слышу, как Роман, заводит с ней разговор.

– Да, Мия нлавиться тут, – весело отвечает дочка.

– Отлично, я рад.

– Дядя, я буду туда! – дочка показывает на дверь, ведущую в кабину пилота.

Замечаю, как хмурится Роман. Он каждый раз так реагирует, когда дочка его дядей называет.

– Хм… Хорошо. Только у меня есть условие, если согласишься на него, мы туда пойдём. Хорошо?

– Аха!

Нетерпеливо отвечает доча и хлопает в ладошки.

– Тогда, я хочу, чтобы ты меня называла папой.

Я тут же бросаю на него испепеляющий взгляд. Он это чувствует, знает, но игнорирует.

– Ти буда моим папой?

– Я бы очень хотел быть твоим папой, если ты разрешишь. Разрешишь же, а, малышка?

В этот момент у меня сердце чуть не разорвалось. Я конечно зла на него и где-то даже ненавижу за прошлое, но лишать его и дочку быть друг у друга я не имею права. Поэтому решаю не вмешиваться.

Дочка застеснялась и повернулась ко мне. Смотрит долго и смущенно улыбается. Я знаю эту улыбку, она хочет, хочет его принять.

Она до этого часто спрашивала у меня, где папа, а я вечно отвечала, что он на работе, далеко от нас.

– Мама, можьна? Можьна, дядя буда моим папой? Можьна?

Я перевела взгляд на Романа, он спокойно смотрел на меня. Не давил взглядом и не заставлял меня надавить на дочь. Он хотел, чтобы она его приняла добровольно.

– Дочь, – забрала её у него и села в кресло.

Погладила её волосы и, вдохнув её запах, крепко поцеловала в щёчку.

– Помнишь, я тебе рассказывала, что твой папа очень занят и очень много работает?

Дочка внимательно слушала меня и кивала. А я на себе ловлю взгляд Романа, каждой клеточкой сейчас ощущаю его обжигающий взгляд.

– Так вот, дядя Рома на самом деле твой папа, и он закончил работать там, в далекой Америке, и вернулся к тебе. Он… Он тебя очень сильно любит и больше не уедет, не оставит тебя так надолго…

Слова давались очень тяжело. И на слове "любит" у меня дрогнул голос, и я чуть не расплакалась.

Она посмотрела на Романа и, смущаясь, зарылась мне в волосы, обняла крепко и больше не смотрела на Рому. Тот нахмурился, решив, что это плохой знак, и Мия не принимает его.

– Она стесняется, – объяснила я ему, на что Рома сильно удивился, подняв брови. – Подожди ещё немного, ей нужно время, чтобы привыкнуть к тебе и к новости, что ты её папа. Она… ждала тебя.

Он растеряно кивнул. Видимо, мои слова для него стали неожиданностью. И он не знал, как реагировать и что делать с той новостью, которую получил. Мы расселись по местам: я с Мией на одной стороне, а Роман – напротив нас. Задумчиво рассматривал дочку, пока та спокойна спала на моих коленках.

– Значит, ты ей сказала, что я уехал работать?!

– Да, – тихо ответила.

Он снова замолчал.

– Возможно, ты не поверишь, но я её действительно очень сильно полюбил. Впервые когда увидел её, чуть не задохнулся. Так сильно похожа на тебя, ту, которую я впустил в своё сердце… – на этих словах он замолкает и делает паузу. Прожигает меня пронзающим взглядом, полным разочарования. – Она меня ещё не принимает, но мне достаточно того, что она рядом. Каждый раз, когда вижу её, моё сердце наполняется любовью и нежностью. Ты себе не представляешь, как я завидую тебе. Хочу, чтобы она так же обнимала и тянулась ко мне.

Я не выдерживаю его признания и откровения. Отвожу глаза к иллюминатору и вытираю проступившие слёзы.

– Тогда, тебе придётся действительно много работать, потому что твоей дочери понравилось жить красиво, и она оставила все детские платья, которые ты нам привёз домой.

Рома рассмеялся, и я тоже. Мы впервые обменялись теплыми взглядами, без ненависти и боли. Он сглотнул и перевёл глаза на дочку.

– У неё будет всё, что она захочет.