Она принадлежит мне

Его прикосновения были такими нежными и трепетными, несмотря на то, что происходило последние дни. Но в тоже время я не могла отрицать облегчение, которое это мне принесло. Я закрыла глаза и, откинув голову назад, издала тихий стон удовлетворения.

Это было слишком хорошо.

В комнате было тихо, если не считать звука его рук, скользящих по моей коже, и моего собственного дыхания. Невольно я стала наблюдать за его руками. Кожа была мозолистой и покрытой шрамами, свидетельствовавшими о тяжелой работе. Несмотря на мой страх и ненависть к нему, я не могла отрицать, что его прикосновения будоражили моё тело и разум.

Вскоре он закончил и, не говоря ни слова, свёл мои руки вместе и завёл обратно мне за спину.

Когда дни превратились в недели, я поняла, что Айзек не собирается разговаривать со мной в ближайшее время. И было неважно просила ли я, умоляла или кричала, чтобы он развязал меня, заговорил со мной или отозвался на какую-либо просьбу: он оставался стойким и молчаливым. Иногда казалось, будто бы он был статуей, холодной и бесчувственной.

Я пыталась скоротать время, считая в уме секунды, минуты и часы, но это только заставляло меня чувствовать себя ещё более безнадёжной. Именно тогда мне пришла в голову идея общаться с Айзеком с помощью невербальных сигналов.

Я пыталась поймать его взгляд и находить закономерности в поведении. Вскоре мне было легко сказать, когда он был в хорошем или плохом настроении, когда он был уставшим или беспокойным, когда он обращал на меня внимание или игнорировал.

Несмотря на свой гнев и разочарование, я знала, что должна продолжать играть в игру Айзека, если хочу выжить. Поэтому я стала делать всё покорно и больше не задавала вопросов.

Казалось, прошла вечность с тех пор, как меня взяли в плен, и изоляция начинала сказываться на мне. Я поймала себя на том, что разговариваю сама с собой, пытаясь разобраться в том, что со мной происходит. Но ответа не последовало, только звук моего собственного голоса, эхом отдававшийся в темноте.

Однажды Айзек вошёл в комнату и встал передо мной. Я чувствовала, как его глаза выискивают что-то во мне. Моё сердце учащенно забилось.

Внезапно я услышала его глубокий и хрипловатый голос.

— Кристал, Кристал, Кристал… — протянул он, словно пробуя моё имя на вкус.

— Ты заговорил… — мне казалось, я начала бредить, — Почему?

Айзек посмотрел на меня своими пронзительными глазами и глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

— Люди — социальные существа, Кристал. Социальная депривация может оказывать глубокое воздействие на психику. Я хотел сделать тебя более жизнерадостной, посмотреть, как ты отреагируешь на эту ситуацию и как справишься без какой-либо внешней стимуляции.

Я не могла поверить своим ушам.

Этот жестокий сукин сын…

Он играл в игры с моим разумом, обращаясь со мной как с лабораторной крысой. Мой гнев быстро превратился в ярость.

— Жизнерадостней? После того как ты украл меня, связал и стал держать, как скот?! Как ты мог так поступить? — закричала я, дёргая за веревки, которые связывали меня, — Ты не имеешь права играть в Бога с моей жизнью!

Айзек молчал. Я чувствовала, как моя кровь закипает от ярости, но он просто стоял на своем месте и наблюдал за мной своим пугающим взглядом.

Я глубоко вздохнула в попытке успокоиться. Мне нужно было проявить смекалку, чтобы найти выход из этой ситуации. Но мне было трудно ясно мыслить, когда он вот так смотрел на меня.

— Я требую, чтобы меня освободили. — твердо сказала я, пытаясь вернуть себе хоть какое-то чувство контроля, — Я больше не могу этого выносить. Мне нужно уйти.

Но Айзек только покачал головой.

— Боюсь, это невозможно, Кристал. Ты здесь не просто так.

— Что?..

Он наклоняется ближе, его горячее дыхание касается моего лица.

— Ты слышала меня? — говорит он низким, угрожающим голосом, — Ты здесь, потому что я привёл тебя сюда. Ты здесь, потому что я хочу, чтобы ты была здесь.

Улыбка Айзека стала шире, обнажив ряд острых белых зубов, сверкнувших в тусклом свете. Он делает паузу перед тем, как продолжить, позволяя своим словам осмысляться:

— И ты никуда не пойдешь, пока я не дам разрешение.

От его слов у меня по спине пробегают мурашки.

Что же, каким-то образом надо найти в себе силы дать отпор…

========== 11 ==========

Кристал Мартинез.Месяц назад.

Я проснулась от звука удара чего-то тяжелого об пол. Внезапно комната наполнилась ослепительным белым светом и оглушительным шумом. Я закричала от неожиданности, пытаясь разглядеть, что же происходит.

Айзек стоял передо мной, держа в руках фонарик и пустую металлическую кастрюлю. Он посмотрел на меня пристально и внимательно, что бросило в дрожь. Я открыла рот, чтобы заговорить, но не знала, что и сказать.

Ни говоря ни слова, он придвинулся ближе, поднимая сковороду над головой. Я стала сопротивляться, но чертовы верёвки впивались в кожу всё глубже. Металл соприкоснулся с полом рядом со мной, заставив меня подпрыгнуть на месте от испуга.

Айзек рассмеялся, и у меня по спине пробежали мурашки. Он наклонился, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего, обдав, словно кипятком, фразой:

— Что-то не так?

Я покачала головой, пытаясь отстраниться от него. Но он схватил меня за руки и прижал к себе. Его глаза впились в мои, заставляя меня чувствовать себя маленькой и беспомощной.

Внезапно яркий свет ударил прямо мне в глаза. И опять крики перекрыли все звуки, а перед глазами плыла кровь.

Я была не в силах подавить эти кошмарные потоки. Он были слишком яркие и реалистичные.

— Тшшш, всё хорошо… — слышала я словно из туннеля.

— Нет, нет, нет, прошу… только не её… — я пыталась перекричать видения, но это мне не помогало.

Айзек стал трясти меня и что-то говорить, вскоре я стала приходить в себя.

— Испугалась, милая? Рано. Я ещё не успел показать тебе, что такое настоящий страх. — прошептал он, его лицо было в опасном расстоянии от моего.

С этими словами он оставил быстрый поцелуй на моих губах и отстранился. И хоть он и пытался казаться безмятежным, его взгляд был полон беспокойства и волнения.

Я не дам, чтобы это случилось опять. Я устала от его игр, устала бояться.

Поэтому, вместо того чтобы съежиться от страха, как я всегда делала, я собрала все оставшиеся силы и ответила:

— Нет, старайся усерднее.

В тот момент, когда эти слова слетели с моих губ, выражение лица Айзека потемнело.