Она слишком любила красное
Шрифт:
– Почему бы и нет? Вместе с тобой я готов отправиться хоть на край света! К тому же в Вологодской области множество различных достопримечательностей. Великолепные пейзажи…
– И ты согласишься оставить свой бизнес? Доверишь руководство фирмой чужим людям…
– Мои заместители получают достойную зарплату и не захотят ее потерять!
– Но твои отношения с моим папашей…
– У нас с ним нормальные отношения! – перебил я. – Он твой отец, а я твой муж. Двое мужчин, которые любят одну женщину, всегда смогут прийти к обоюдному соглашению.
Виктория все еще продолжала сомневаться в искренности
– Если ты предпочитаешь отправиться одна, то бога ради… – сказал я. – Ты можешь беспрепятственно и в любое время заказать билет на самолет.
Я посмотрел на нее предостерегающим взглядом и добавил:
– Только умоляю тебя – не вздумай там выяснять какие-либо отношения! У твоего старика определенные устои, особые взгляды на окружающий мир. Ты все равно ничего не изменишь.
– Я должна смириться с возможной помолвкой моего отца с этой пигалицей?! – вспылила Вика.
Я мысленно представил Светлану, которая обоснованно не давала Виктории покоя.
– Она достаточно сформировавшаяся взрослая девушка, – возразил я. – Насколько успел заметить, трудолюбивая и обходительная. Твой старик будет у нее под неусыпным наблюдением.
– Ты ее совсем не знаешь.
– Во всяком случае, у меня сохранилось о ней первоначальное впечатление. Я не могу сказать про нее ничего плохого.
– Все вы, мужчины, одинаковы! – отмахнулась Виктория.
Она присела на край пуфика и закинула ногу на ногу, бесцеремонно оголив ее выше колена. Она так изящно смотрелась со стороны, что у меня невольно появились симптомы любвеобильной страсти. Мне захотелось обладать Викторией прямо в гостиной, посередине зала, и на этом же самом пуфике. Виктория не сопротивлялась моему желанию и как минимум полчаса пролетели как одна минута.
– Ромчик! – посмотрев на меня маслеными глазками, произнесла она, после того как мы вновь возобновили наш разговор. – Мне бы не хотелось ехать одной. Я замужняя женщина…
– Ну и прекрасно, дорогая! – понимающе ответил я. – Мне нужно уладить кое-какие дела, и в начале следующей недели я полностью в твоем распоряжении.
– Мой отец очень обрадуется нашему приезду! – возбужденно воскликнула Виктория.
Она поцеловала меня в кончик носа, чем дала понять о ее прекрасном расположении духа.
– Разумеется, дорогая! Иван Васильевич будет несказанно счастлив! – пошутил я.
– Не иронизируй, Ромчик! – насупилась Виктория. – Он определенно будет рад нас видеть. Не забывай: я его единственная и любимая дочь!
Насчет единственной дочери у меня возникли некоторые сомнения. Иван Васильевич относился к юной Светлане далеко не как к служанке. А женится он на ней или удочерит – пока никому не было известно.
Посмотрев на Викторию, я все-таки не рискнул поделиться с ней своими нелицеприятными размышлениями.– Мне самой заказать билеты? – сбив меня с мысли, нетерпеливо спросила Виктория.
– Как посчитаешь нужным, дорогая! В любом случае у тебя нет повода для беспокойства. Когда определюсь со временем, могу выдать соответствующие распоряжения моему секретарю, – рассудительно ответил я.
– Ах, опять эта Людмилочка… – изменившимся голосом произнесла Виктория. – Тебе нужно ее уволить!
Я даже опешил от ее резкого высказывания.
– Прости, солнышко мое, – возразил я, – но у меня нет оснований для ее увольнения. Людмила Геннадьевна отлично справляется с обязанностями и соответствует занимаемой должности.
– Неужели?
– Вот именно! – резко сказал я. – Как женщина, она меня не интересует.
– Может, ты от меня что-то скрываешь? Немедленно признавайся, шалунишка…
Виктория окинула меня озорным взглядом.
– Я ничего от тебя не скрываю, – пробурчал я. – Людмила Геннадьевна нужна мне как секретарь-референт, но не более того. Если ты будешь настаивать на ее увольнении, я могу пойти навстречу твоим пожеланиям, но это существенно навредит бизнесу. Огромная часть всей работы выполняется благодаря ее знаниям и расторопности. Ей известен круг моих знакомых. Она знает, когда и с кем я должен встретиться. Она отлично справляется с делами в мое отсутствие…
– Прекращай ее расхваливать! – остановила меня Виктория. – Иначе я всерьез начну тебя ревновать…
– Ну и напрасно, – отмахнулся я. – Людмила Геннадьевна не идет с тобой ни в какое сравнение.
Виктория вновь окинула меня озорным взглядом.
– Иди ко мне, котик… – лукаво сказала она. – Я снова хочу тебя! Можешь считать меня извращенной женщиной, но я снова хочу тебя прямо здесь… Мне понравилось в гостиной…
– Почему бы и нет? – улыбнувшись, подметил я. – Если могли заниматься этим несколько минут назад, то почему теперь мы должны отказывать себе в удовольствии?
– Эти репродукции… Они окружены таинственным забвением, пронесенным сквозь века. Они меня возбуждают. Такое ощущение, что люди, запечатленные на них, временно оживают и внимательно следят за нами.
– Ну и пусть, лапушка моя! – прошептал я, опустившись перед ней на колени. – Не обращай внимания. Это всего лишь цветовая лепка формы, нюансировка краски, изумительное богатство колорита. Все портреты, написанные кистью великого мастера, обретают бессмертие. Да и, в конце-то концов, нельзя же вечно быть свидетелями одних грустных сцен! Даже тем, кто смотрит на нас из потустороннего мира, иногда хочется каких-то развлечений.
– Мы с тобой сумасшедшие! – засмеялась Виктория.
Она нетерпеливо раздвинула ножки и прижала мою голову к пышущей жаром груди.
21
Как ни странно, но мой сумасбродный тесть встретил нас самым наилучшим образом. Он широко улыбался и после объятий с дочерью благодушно посмотрел на меня.
– Роман Александрович, зятек дорогой! – прохрипел он прокуренным голосом. – Я не могу самостоятельно подняться с этого дрянного трона…
Старый прохвост ударил кулаком правой руки по подлокотнику кресла-каталки.