Она - только способ...

– Что сказать! Удачно передохнула - двенадцать часов.

Кое-как поднявшись с дивана, растираю занемевшее тело и медленно плетусь в душ. Часы показывают шесть утра, а это значит, что до начала рабочего дня остается два часа. Точно успею принять душ, переодеться и выпить кофе.

Сбросив с плеч чёрный объёмный жакет, выскальзываю из таких же безразмерных брюк и подхожу к шкафу, чтобы взять полотенце. Глаза упираются в зеркало на двери шкафа, инстинктивно отворачиваюсь. Ненавижу зеркала, это пришлось оставить в доме, чтобы оно служило неким напоминанием о том, какая я есть на самом деле. Чтобы иллюзий лишний раз не строить и не нырять в бесполезные мечты о счастливом семейном счастье.

Даже не подсчитать сколько раз слышала, как люди шушукались за моей спиной. Хотя бывали случаи, когда мужчины мне в глаза заявляли, что со мной можно быть только ради денег. А не так давно, бывший сотрудник предприятия, кинул мне в лицо, что я, как женщина, могу привлечь только голодного зека и то, потому что у него давно никого не было.

Отец тоже слышал подобные разговоры, но его реакция убивала меня даже больше, чем жестокая молва людей.

– Зато ты умная, Валера. И руководитель из тебя хороший вышел. С лица воды не пить...

Каждый раз глотала горькие невыплаканные слёзы и отдалялась от отца ещё сильнее.

Достав полотенце, всё же решилась заглянуть в зеркало. Посмотрю в последний раз, а вечером демонтирую этот бесполезный предмет мебели.

Ничего нового! Из зеркала на меня смотрелО то, что и обычно. Худое со слишком бледной кожей тело. Вначале даже не поймёшь, кто перед тобой стоит – мальчик или девочка. По этой причине можно было обращаться к своему отражению как к среднему роду. Задницы нет, грудь к единичке кое-как тянется, вместо изгибов – кости и рёбра. И украшал всё это «великолепие» бледно-розовый шрам, который делил мою грудную клетку надвое и заканчивался на шее. После операции на сердце, меня настолько «хорошо» зашили, что я ещё долго мучилась с незаживающими швами. Операцию врачи выполнили на отлично, а вот на штопку то ли сил не хватило, то ли ещё что случилось… В общем, мой послеоперационный период проходил сложно.

Пару лет назад, на плановом осмотре в столице, мне предлагали сделать косметическую процедуру, чтобы исправить неудачный шов, но я отказалась. Во-первых, совсем не хотелось снова ложиться под нож, а во-вторых, и это было основной причиной, кроме меня это уродство никто никогда не увидит.

Стянув с волос резинку, раскладываю слишком тяжёлую копну волос по плечам и несколько секунд любуюсь гладкими и длинными прядями. Волосы – это единственное, что искренне люблю в себе. Мне нравится их мыть, расчёсывать до блеска, гладить… Я себе позволяю такую слабость. Правда, совсем ненадолго - на короткое время. Потом скручиваю волосы в тугой узел и закрепляю на затылке или сзади. Волосы я прячу от окружающих, так же, как и шрам на груди. Очень стараюсь скрыть от людей то, что считаю своей слабостью и на что могу неконтролируемо среагировать.

Проведя пальцами по виску, я остановила взгляд еще на одном шраме. Он тянулся от волосяной части виска и к скуле. Неровный зигзаг остался на моей коже после падения с крыльца. Этот шрам тоже связан с моей слабостью.

Когда мне исполнилось восемнадцать, врачи сказали, что без операции на сердце не проживу и года. Вначале была шокирована – почти месяц ни с кем не разговаривала и не позволяла проводить подготовку к операции. А потом… потом поняла, что перед операцией надо попробовать всё. Врач не давал гарантий на успешность операции, а это означало, что я могла умереть во время или после хирургического вмешательства. Поняв и приняв это, купила бутылку виски и поехала к знакомому отца. Станислав был очень удивлён моему появлению, но распив со мной бутылку спиртного, он согласился помочь мне в осуществлении плана - «попробовать всё». Первый пункт «напиться» был реализован, поэтому можно было перейти ко второму пункту - «покурить». Задохнувшись парами едкого дыма, вытерла слёзы и попросила Станислава перейти к следующему пункту – «лишиться девственности». Друг отца попытался меня отговорить, но я стояла на своём. В итоге пришлось сказать ему, что через месяц мне предстоит сложная операция на сердце, которая может закончиться смертью и он сдался. Мужчина испытал шок, но всё же согласился помочь мне не умереть девственницей.

Лучше бы я тогда его не уговорила! Всё случилось быстро, больно и очень неприятно. Как только этот кошмар закончился, подскочила с дивана и на полной скорости пошла к выходу. На крыльце поскользнулась и съехала на попе вниз по ступенькам. Зацепившись виском о перила, оставила на коже зигзагообразный шрам, который впоследствии стал напоминанием о моём безрассудном поступке и слабости. А ещё, это шрам напоминал мне о том, что больше ни одного мужчину не стану просить переспать со мной. Тот роковой раз был первым и последним сексуальным опытом в моей жизни.

Сняв бельё, встала под горячие струи воды и стала мысленно прокручивать в голове планы на предстоящий день.

Глава 5

К офису подъезжаю около семи тридцати утра. К этому времени на работу обычно приходили я, уборщица Виталина и главбухша Сусанна Андреевна. Поздоровавшись с вахтёром, неторопливо шагаю к лифту и одновременно осматриваю холл на наличие мусора. В последнее время, Вита откровенно халтурила и ежедневно я находила следы её недоработки. Надо сегодня зайти в кадры и переговорить с Кристиной Олеговной об этой неприятной ситуации…

– Я догадывался, что ты приходишь раньше всех.

От звука уже знакомого голоса с хрипотцой даже подпрыгнула. Слишком резко развернувшись, сталкиваюсь взглядом со вчерашним наглецом. Похоже, за ночь он не утратил и сотую долю своего нахальства, потому что сегодня парень вновь обращается ко мне на "ты" и довольно небрежным тоном.

– Привет, - как с подружкой здоровается со мной и растягивает губы в широкой улыбке.

Хорош, конечно. Что сказать! Главное он и сам знает, насколько оху…ый и это отчего-то раздражает. Чересчур завышенная самооценка и самоуверенность не добавляют ему плюсов в моих глазах.

– Здравствуйте, - холодно отвечаю, - кто вас впустил в офис? Посторонним сюда вход воспрещён.

Наглец оглядывает меня насмешливым взглядом и с улыбкой говорит.

– Так я не посторонний. Мы вчера с тобой познакомились, Лера. Мне жаль, что ты не помнишь нашего продуктивного диалога о возрастных особенностях твоих новых проектировщиков. Ты ведь заглянула в нашу папку, малыш? Или же мне предстоит расстроенно биться головой об стену офиса?

Сегодня этот… как его там… не помню… бесил меня меньше, но его тон и обращение, задушили мою хладнокровность на корню.

Сжав зубы, очень медленно подхожу к парню и сквозь зубы шиплю.

– Слушай внимательно, мальчик. Если я ещё раз, даже издалека, услышу звуки твоего оборзевшего трёпа, вышвырну тебя и твоего друга из города пинками. Безусловно вдогонку, создам вашей конторе такую «хорошую» репутацию, что вы в ближайшее время отмыться не сможете. Уяснил? И ещё… мой личный совет тебе на будущее – не строй из себя короля мира с теми, от кого зависит твоя судьба, карьера или что-то важное. Выставишь себя дураком и юнцом-максималистом, и ничего, кроме дурной репутации не получишь... Свободен.

Сразу отворачиваюсь и даже делаю пару шагов в сторону лифта, как вдруг в мой локоть впиваются клещи, в виде мужской ладони, которые разворачивают меня на сто восемьдесят градусов.

Инстинктивно пробую отстраниться и выставляю руку вперёд, но это не спасает. Моя рука сразу же упирается в твёрдую, словно гранит, грудь парня. Тёмные глаза сталкиваются с моими и мне приходится задрать голову, чтобы он не подумал, что спасовала после такой откровенной наглости с его стороны.

– В этом случае, ты выставишь себя мстительной сукой, отчего-то обиженной на мужской род в целом и на молодых и перспективных мужчин, в частности. Давай-ка и тебе поставим диагноз, Лера...