Она ушла, не попрощавшись
Шрифт:
— Сдается мне, что ты просто завидуешь Ольге, вот и наговариваешь на нее! — в сердцах бросила я обвинение в адрес Наташи.
— А чему тут завидовать-то? — разозлилась Наташа. — И Ольга твоя зануда, и мужик у нее противный. И работа паршивая. Скажешь, нет? Целыми днями богатеев ублажать, велика радость. Да ну вас всех!
Наташа вскочила с места и выбежала из квартиры. Я осталась сидеть на месте. Хоть мне уже было понятно, что драгоценности Элеонорины Ольга не брала и делать мне, собственно, в этой квартире было больше нечего, но уйти вот так, не попрощавшись, я не могла. Ольга, услышав стук входной двери, заглянула в комнату и, увидев меня одну, спросила:
— А где Наташа? Что-то случилось?
— Вы простите нас,
Выйдя из-за стола, я направилась к выходу. Ольга понимающе смотрела мне вслед. Останавливать меня она не стала.
Пока добиралась до дома, я думала о том, что не напрасно потратила вечер. Теперь я не сомневалась, что Ольга к пропаже драгоценностей никакого отношения не имеет. Давно мне не приходилось встречать таких приятных людей, как Ольга и Петр. В их доме царили мир и безмятежность. Такой безмятежности просто не может быть в доме у людей, чья совесть нечиста. В чем в чем, а в этом я была уверена.
Глава 4
Утро следующего дня я решила начать с поездки в родные пенаты потерпевшей. Там я собиралась встретиться с ее братом. Он в списке посетителей стоял последним, но слова бригадира сантехников, оброненные вчера при нашей встрече, заставили меня перенести его в начало списка. Лев Георгиевич обмолвился о том, что Элеонора, приехав в Тарасов, не имела за душой ни гроша, а потом вдруг где-то денежками разжилась. И дела ее пошли в гору. Так почему бы ее брату не поступить так же? Если драгоценности тиснул братец, то он сейчас должен усиленно искать возможность эти самые драгоценности с рук сбыть. А в деревне такой возможности ему не представится. Следовательно, мне надо выяснить, находится ли он в деревне и какие имеет планы на будущее. В сельской местности утаить что-либо не так-то просто. Да и народ там более разговорчивый.
Прихватив с собой пару бутербродов и бутылку минералки, я отправилась в деревню Зубовка. Добираться до нее мне предстояло не менее трех часов, поэтому я заранее настроилась на долгий путь. Беспокоить Элеонору и выяснять точный адрес брата я не стала. Чего зря суетиться, если, приехав на место, мне все равно по большей части придется с местным населением общаться? Вряд ли Элеонорин братец сам изъявит желание поведать мне о своих планах.
Погода стояла прекрасная. Я выехала по холодку, пока еще солнце не заявило о своих правах. Часа полтора дорога была ровная, гладкая, а вот километров через сто начались проблемы. Мне пришлось свернуть на участок дороги, на котором шел ремонт. А в понимании местных властей ремонт — дело неспешное. Добры молодцы, отвечающие за ремонтные работы, вскрыли старый асфальт, насыпали горы щебня по всей дороге и, по всей видимости, решили, что на этом их обязанности закончились. Бедные автомобилисты, которым пришла нужда воспользоваться этим участком дороги, вынужденно съезжали на обочину и, поднимая клубы пыли высотой с трехэтажный дом, тащились со скоростью черепахи по ухабам и колдобинам. Ремонтников на дороге видно не было. Зато пыль проникала в салон даже через закрытые окна. Минут через двадцать такой езды я стала серьезно опасаться, что живой не доберусь до асфальта. Либо от пыли задохнусь, либо на ухабах днище оставлю и все равно задохнусь.
Когда до заветной черты, за которой начиналась нормальная дорога, оставалось не больше двухсот метров, «Опель», двигавшийся впереди моей машины, вдруг заглох. Я посигналила, но выйти не решилась. Пыль еще не успела осесть. Из заглохшего «Опеля» тоже никто не выходил. Позади меня машин не было. Я решила подождать и посмотреть, что же предпримет водитель. Прошло минуты три. Ничего не происходило. Я стала волноваться. Чего он не выходит? Пыль почти осела, нужно же ему посмотреть, что с автомобилем? Какой смысл сидеть в машине? Сама же она не заведется! Все стекла в «Опеле» были с зеркальной
тонировкой, поэтому с такого расстояния определить, что происходит внутри, я не могла.Объехать «Опель» я тоже не могла. Справа от меня зияла глубокая канава, слева бок машины подпирали горы щебня. Выезжать задним ходом было слишком далеко. Места для маневра не имелось. Приоткрыв дверь, насколько позволила куча щебня, я с трудом выбралась на дорогу и пошла к «Опелю».
Подойдя вплотную, я постучала в окно. Ответа не последовало. Я подергала ручку водительской двери в надежде, что мне удастся ее открыть, но надежда моя была напрасной. Я снова постучала. Снова тишина. Прижавшись лицом к самому стеклу, я пыталась разглядеть, что происходит внутри. И тут мне показалось, что я услышала слабый стон. Тогда я прислонила ухо к стеклу, чтобы лучше слышать. Стон повторился, и исходил он из салона машины. Наверное, водителю стало плохо, вот машина и заглохла. И что теперь делать? Как его вытаскивать оттуда? Я подергала соседнюю дверь. Она не поддалась. Я зашла с другой стороны и проверила остальные двери. Безрезультатно. Все замки были заблокированы изнутри. Придется разбить окно, другого выхода нет!
Я бегом вернулась к своей машине, открыла багажник, достала оттуда баллонный ключ и поспешила на выручку водителю «Опеля». Подбежав к машине, я, уже не раздумывая, размахнулась и ударила ключом по стеклу задней дверцы. С тихим звоном стекло посыпалось на дорогу. Вместе с этим звуком на мои уши обрушился поток отборных ругательств! Осторожно заглянув в салон, я встретилась взглядом с прыщавым юнцом, сидящим за рулем «Опеля».
— Какого… ты стекло разбила? — заплетающимся голосом проорал юнец.
— Ба, да ты же пьян в зюзю! — констатировала я. — Ты как вообще в таком состоянии за рулем оказался?
— А ты кто такая, чтобы я тебе отчитывался? Жена гибэдэдэшника? — и юнец заржал пьяным смехом.
— Выходи из машины, горе-водитель. Ты дорогу перегородил. Будем тебя эвакуировать, — потребовала я.
— Фиг тебе! Моя машина, что хочу, то и делаю, — заявил юнец. — Отвали, мне домой надо.
— Да ты спишь за рулем! Какой тебе дом? Я полчаса в окно стучала, думала, ты помер там. Выходи, говорю, а не то я тебя за шкирку вытащу, — пригрозила я.
— А ты не лезь куда не просят! Все, отваливай, мне ехать надо.
— Ну уж нет! В таком состоянии ты никуда не поедешь! — уверенно заявила я и попыталась просунуть руку в салон, чтобы разблокировать двери.
Пока я производила эти манипуляции, за моей машиной остановилась другая. Водитель начал нетерпеливо сигналить, требуя освободить дорогу. Я ненадолго отвлеклась, подавая знак водителю, чтобы он шел мне на помощь. Юнец хоть и был в неадекватном состоянии, а сообразил, чем ему грозит присутствие третьего человека. Оттолкнув мою руку, он завел мотор и рванул по ухабам вперед.
— Стой! Остановись, тебе говорят! — кричала я вслед, но юнец останавливаться не собирался.
Наоборот, как только разбитый участок закончился, он втопил педаль газа до отказа и начал быстро набирать скорость. Я побежала к своей машине, намереваясь догнать паршивца. Дорогу мне преградил водитель подъехавшей машины.
— Чего дорогу загораживаешь? Одна на трассе, что ли? — возмущенно начал он.
— Потом, мужик, потом. Некогда мне с тобой разбираться, — скороговоркой произнесла я. — Поехали, думаю, помощь твоя понадобится.
— Теперь она спешит! — возмутился водитель. — То стояла посреди дороги, никуда не торопилась, а сейчас срочное дело нарисовалось? Нет, ты мне сперва объясни, чего на дороге пробки устраиваешь?
Мужик схватил меня за руку, не давая уйти. Я попыталась освободиться от его цепких рук, но хватка у мужика была железная. Понимая, что драгоценные минуты упущены и юнец скорее всего уже свернул на первом попавшемся повороте, а настырный водитель вряд ли отпустит меня без объяснений, я махнула рукой и сказала: