Они нашли

— Сомневаюсь, друг, если могу тебя так называть, — откашливается Стивенс, моргнув. Вот такого он и вправду не ожидал от нового знакомого — в первый же день вопроса, как, собственно, закадрить девушку младше себя. Педофилия какая-то начинает…

— Сколько тебе лет, кстати? — интересуется Тэд, вновь прерывая беспрерывный поток мыслей сына Гермеса.

Чаще всего именно поэтому люди не хотят общаться с Питером. Из-за его банальной задумчивости и крайне избирательного внимания, которое он концентрирует лишь на учёбе, важных и нужных ему людях и, конечно же, хобби.

— Семнадцать, в конце года будет восемнадцать, — вздыхает Питер, уходя от негативных мыслей. Так и вправду проще — просто не обращать внимания на некоторые неприятные осадки, что остаются после его общения с людьми.

Больше они не разговаривают, каждый просто смотрит на оживлённую улицу, спешащих куда-то людей и проезжающие мимо машины и общественный транспорт. Жизнь будто проходит мимо, но в то же время просто происходит прямо перед ними самими.

***

Питер берёт себе на завтрак бекон с яичницей, кинув короткий взгляд на заказанный Мари натуральный йогурт с шоколадными мюслями.

Жареная еда наконец-то наполняет пустой желудок, который давал знать о своём неудовольствии уже как час после пробуждения. Пока они собрались, выселились, нашли бюджетное место для завтрака, прошло по меньшей мере сорок пять минут, а ещё подождать пока приготовят — так ещё плюс четверть часа.

Аккуратно режет еду, кусочками поглощая. Вполуха слушает разговор между Перси, Лео и Нико — остальные же, как и он, хранят молчание.

— Что-то вы притихли, ребят, — внезапно обращается к ним Лео, улыбнувшись. Девочки поднимают сомнительные взгляды, перед этим успев переглянуться между собой. Дин лениво перекатывает остатки блинчиков по тарелке, прищурив глаза, а вот Тэд не особо-то оживлённо произносит:

— А нам разве есть, о чём разговаривать?

Этот вопрос ставит сына Гефеста в тупик на несколько секунд, но из неловкой ситуации его вытаскивает ди Анджело:

— Собственно, этот поиск не наш — это ваше личное дело, предначертанное судьбой. Вам необходимо найти украденное Яблоко Раздора где-то здесь, благополучно вернуть его в сад Гесперид и разойтись по домам, в надежде, что через год или два не повторится что-то похожее, — закидывает в рот кусок сосиски, жуя. Дин недоуменно поднимает голову, говоря:

— В смысле, что-то похожее?

— Да вот в прямом, — в этот раз голос подаёт Перси, — у меня так сначала было пять лет стабильно, а потом после короткой передышки вообще началась какая-то хрень. Ну, в больших масштабах, конечно, но порядком раздражает, — он пытается разрядить обстановку, улыбаясь, но это никак не помогает.

— Хорошо, то есть, нам нужно решить, что делать дальше, — Мари хватает свежую газету на соседнем пустом столике, которую, вероятно, ранее оставил какой-то посетитель. — В Розленде, районе отсюда в паре кварталов, есть какой-то музей естествознавства, в котором как раз проходит выставка культуры Древней Греции, — Мари щурит глаза, вчитываясь в статью. — Музей занимает первые шесть этажей высотки высотой в 126 метров, — чуть тише прибавляет. — В общем, — вздыхает, поднимая глаза на остальных, — я сомневаюсь, что какие-либо идеи у нас есть, поэтому предлагаю сходить туда и может хотя бы кое-что узнать, — обводит всех взглядом, замечая, что те невольно притихли.

— Хорошая идея, — впервые за всю беседу изрекает Питер, поднимая взгляд на девушку. Та никак не меняет серьёзного выражения лица, в то время как зрачки Мари слегка расширяются, а глаза загораются живым огоньком. — Главное только, чтобы билеты в этот музей нам не обошлись по пятнадцать долларов с каждого, а то будет не очень-то экономно, — усмехается, понимая, что все что-то совсем притихли. И тут же одновременно смехом заливаются и Лео, и Лили, и Дин, и Тэд. Перси сдерживает усмешку за сжатыми губами, а уголки губ Вуд невольно приподнимаются вверх.

Они обсуждают ещё что-то, но это уже идут банальные разговоры и формальности знакомства. Тэд невольно рассказывает о том, что вообще не предупредил семью о своём внезапном отъезде, хоть у него сейчас и формально каникулы; Лео усмехается, говоря, что кинул всю работу в лагере ради помощи им и приключениям; Лили от смеха начинает давиться чаем, на что Мари в своей привычной манере фыркает, но всё равно осторожно стучит по спине подруги, глотая свой собственный напиток.

Питер подмечает, что Мари совсем не кладёт в чай сахар, но успевает тихонько съесть прилагающееся к напитку печение и взять ещё одно у брата, который якобы притворяется, что не замечает этого.

Но Стивенс видит практически незаметно промелькнувшую доброту к сестре в действиях Нико.

После завтрака они расплачиваются, выходят на солнечную улицу. Девушки поспешно достают из рюкзаков солнечные очки, надевая те и усмехаясь друг другу, а вот Питеру приходится поставить ладонь над глазами, ибо в очках солнечный свет ещё и отражается, создавая при этом неимоверную кучу бликов.

Так они и идут, попутно обсуждая что-то и просто развлекая себя хоть чем-то. Тэд то и дело поглядывает на Мари, что будто показательно его не замечает; редкие короткие и будто боязливые переглядки Лили и Дина вроде привлекают внимание лишь самого Стивенса и дочери Аида.

Все пятеро невольно взаимодействуют друг с другом, понимая, что, возможно, в ближайшем будущем им таки придётся сработаться вместе, да ещё и обязательно успешно.

Пара кварталов, и вот, они стоят прямо у высоких колонн — большого главного выхода в здание. Фасад до восьмого этажа включительно выполнен в классическом стиле, выкрашен в песочный цвет с оттенками коричневого.

— Как насчёт идеи разделиться? Лили со мной, Нико с Мари, а вы, парни, вместе вчетвером? — предлагает Перси, ступая на первую ступеньку.

— О-кей, — произносит тут же Лили, останавливаясь рядом с братом. Мари и Нико кивают, кинув короткие взгляды друг на друга, а все остальные, кроме Лео, сохраняют молчание:

— Прекрасно, разберусь заодно с этими мелкими шланками, — в шутку потирает сын Гефеста ладони, усмехнувшись.

— Что ж, тогда, встретимся через час здесь внизу у входа, если что, звоните, — Перси утягивает Лили внутрь, за ними вдвоём следуют дети Аида, уже что-то тихо обсуждая, а вот парни медленно, будто бы никуда не спеша, начинают подниматься по широким ступенькам.

Питер молча засовывает руки в карманы, с сомнением глядя на какую-то надпись на табличке рядом со входом.

И тут же узнает в них древнегреческий.

«Бочка Данаид*»

А вот это уже сбивает парня с толку, заставляя замереть.

Что такая надпись делает на здании музея в Чикаго? И что хуже, что конкретно имеется в виду?

***

Питер проходит мимо бесконечных стеллажей, минуя ненужное. Глаза истерично ищут необходимое, но всё, что им остаётся видеть — лишь слабые отголоски нужного.