Они

Килил вскочил, стал трясти и расталкивать старика. Тот замычал, пустил слюну, попытался отвернуться от беспокойства. Килил вскочил на него и начал обыскивать. Он обшарил все закоулки одежды старика — денег не нашлось. Наверно, спрятал где-то. Придется подождать, когда проснется и чуть-чуть протрезвеет. Тогда будет другой разговор.

Килил стал ждать.

Через некоторое время в сенях послышался грохот, потом ругань, в дом вошел мужчина высокого роста, коротко стриженный. Приличного вида вообще-то.

— Дядь Толь, ну ё! — закричал он с порога. — Я тебя просил за домом смотреть, а в дом не входить, только Татьяне ключ дать, если придет! Она не приходила, а там натоптано, ё! Ты чего там делал-то? Давай ключ, ну тебя на фиг, нет на тебя надежды! Алё, спишь, что ли? А ты кто? — уставился он на Килила.

— Он меня обманул, — сказал Килил. — Продал ваш дом за двадцать пять тысяч. И даже ключ отдал, вот.

— Как продал? Какой ключ? Ну-ка... — мужчина взял ключ и удивился. — Мой, в самом деле! Как он к тебе попал, пацан? Ты кто?

— Я же говорю: он мне ключ дал. И расписку, будто он ваш дом мне продал!

Килил показал мужчине бумажку.

Тот взял ее, подошел к окну, долго читал.

— Ничего не понимаю. Двадцать пять тысяч какие-то. Во-первых, я дом не продаю, во-вторых, он больше стоит. Какие двадцать пять тысяч, дядь Толь? Проснись ты, ё! — Он потряс старика — тщетно.

Килил, стараясь говорить толково и доходчиво, объяснил, что произошло. Но мужчина продолжал не понимать.

— Откуда у тебя такие деньги и где они в таком случае? — спросил он.

— Деньги дал отец.

— Тебе?

— Мне.

— А сколько тебе лет?

— Шестнадцать почти.

— Да? Ну и что? Дядя Толя, значит, сказал, что свой дом продает?

— Да. А потом сказал, что ваш тоже продается. И повел туда. Мне понравилось, я решил купить. Он написал расписку от чужой фамилии, я ему дал двадцать пять тысяч. Восемьсот долларами, остальное рублями.

— Живыми деньгами? Прямо в руки?

— Да. Наличными.

— А где же они?

— Вы меня спрашиваете? Я его даже обыскал, нет денег.

— Но пропить-то он не мог! Дядь Толь, очнись!

Мужчина тоже решил обыскать старика. В процессе обыска, чтобы было удобней, свалил старика на пол и начал раздевать. Раздел до белья, осмотрел все карманы и провел пальцами по всем швам.

— Спрятал, ё!

— Я тоже так думаю, — сказал Килил. — А вы в самом деле его племянник?

— Племянник, дал бог дядю! Восемьсот долларов, надо же! Ну, пусть рубли он пропил. Адоллары-то где? Вж.., что ль, он их себе засунул?

Племянник Чекмаря очень разволновался, этот вопрос ему не давал покоя. Он обыскал весь дом, что было нетрудно: прятать тут особо негде. Вышел в сени, начал громыхать там. Килил пошел наблюдать.

Поиски и тут не дали результата.

Племянник вышел во двор, огляделся там и сквозь бурьян направился к какому-то пригорку. Килил, следуя за ним, увидел, что это не пригорок, а провалившаяся и заросшая травой кровля бывшего сарая или погреба, которая теперь стала чем-то вроде приземистого шалаша. Племянник, не боясь испачкаться, встал на коленки и полез внутрь. Недолго копошился.

Вылезая, сказал:

— Он еще от тети Жени тут свои заначки прятал. Вот они, денежки! — и хлопнул по ладони тонкой пачкой найденных денег. Пошел к дому, сел на крыльце, пересчитал.

— Восемь сотен, верно! А рублей нет, пропил, зараза!

— Ладно, — сказал Килил. — Не страшно. Расписку оставьте у себя, а деньги давайте, пожалуйста. Мне к отцу пора. Он у меня строгий, он военный.

— Военный-здоровенный? — шутливо переспросил племянник. Он был в отличном настроении. — Ну, давай тогда подождем. Он ведь приехать должен или как?

— Я сам к нему должен приехать. Он ждет. Давайте деньги, пожалуйста. А дяде вашему скажите, что пусть скажет спасибо, что мне некогда. Тут дело милицией пахнет!

— Милицией? — весело откликнулся племянник. — Это ты, пожалуй, прав, мальчик. Это ты, мальчик, прав, точно! Милиция в самом деле может спросить: на каком основании ребенок дом покупает? Откуда у него деньги, да еще валютные? Кто он вообще такой? Может спросить или не может?

— Зачем ей спрашивать? — угрюмо спросил Килил. — Отдайте деньги.

— О, как ты заговорил! Отдайте деньги! Не имею права, пацан! Может, тут криминалом пахнет? Налицо незаконная сделка по продаже моего собственного дома! И пусть он мне родной дядя, но я его тоже привлеку! Это что за фокусы: дом продавать при живом хозяине? Что за шутки, а? За двадцать пять тысяч, когда он все двести стоит!

— Отдайте деньги! — сказал Килил.

Племяннику надоело шутить. Он встал, говоря:

— Ты вот что. Если у тебя в самом деле есть отец, езжай за ним, с ним и буду обсуждать вопрос, понял?

— Отдайте деньги, хуже будет! — сказал Килил.

— Чего такое? Грозить начинаем? Я чувствую, ты тот еще фрукт и овощ!

— Отдайте деньги, а то ночью дом сожгу! — закричал Килил, презирая себя за то, что из глаз сами по себе закапали слезы.

Племянник сделал резкое движение, чтобы дать Ки-лилу затрещину, Килил отскочил. Племянник схватил палку, будто собираясь отбиваться от собак.

— Сейчас я тебе! — крикнул он, замахиваясь.

Килил побежал к калитке. Оттуда крикнул:

— Посмотрим еще! Вор! Подонок! Негодяй!

Килил кричал взрослые слова, хотя мог бы и матом.

Ему казалось, что так вернее. Впрочем, что тут верного: ясно, что племянник догадался, что у Килила нет отца и что он боится милиции. Взрослые быстро догадываются про такие вещи.

И Килил пошел по улице.

После всего ему захотелось искупаться, захотелось в воду, будто чтобы смыть то, что было. Он вышел к пруду. На берегу в одном месте плескалась малышня, в другом женщины и мужчины развели костер, сидели вокруг, угощались. Килил отошел подальше, разделся, залез в воду и немного поплавал возле берега, все время глядя на свои вещи. Двадцать пять тысяч — большие деньги, но по сравнению с тем, что осталось, пустяки. А с этими он теперь так глупо не расстанется.

От пруда Килил пошел к дачному поселку.

Этот поселок показался ему заброшенным. Даже удивительно: столько дач — и никого не видно и не слышно. Но вот показался старик с тележкой. Проехал старый «Москвич». Кто-то все-таки здесь есть. И все же не меньше половины участков брошено. Дома и домишки на них еще стоят, и многие вполне целые, а остальное — дикий бурьян, разросшиеся деревья и кустарники.

На одной из калиток была намотана толстая ржавая цепь, даже без замка. Хозяева уже не боялись воров: видимо, нечего красть. Или бросили участок навсегда, хотя садовый дом выглядит неплохо: целая шиферная крыша, застекленная веранда. Килил не стал отвязывать цепь, просто перелез через забор. Трава под ногами была жесткой, сухой и желтой, как в степи. Еле-еле обозначалась тропинка к дому. Дверь закрыта, но рядом в веранде нет одного стеклышка. Килил просунул руку, пошарил, нащупал на двери засов, отодвинул и вошел. На веранде был большой круглый стол и несколько стульев, в комнате — две кровати, застеленные старыми одеялами и простынями. Везде пыль, здесь давно никто не бывал. Но когда-то это была аккуратная дача: веселые обои на стенах, целые, не драные, покрашенные белой краской потолки, краска еще даже поблескивает, не совсем состарилась. Навести порядок — отличная будет дача.