Онича

Она одна пред этой толпой, одна, кто знает свою судьбу. Каково ее имя, этой последней царицы Мероэ, той, кого люди с севера изгнали из ее царства, побудив к величайшему приключению на земле?

Это ее он хочет видеть теперь, быть может звавшуюся Кандакой, подобно другой чернокожей царице Мероэ, одноглазой и сильной, как мужчина, которая двинула войска против Цезаря и завоевала остров Элефантину. Кандакой ее называл Страбон, но настоящее ее имя было Аманиренас.

Через четыреста лет после нее молодая царица знает, что никогда больше не увидит воду большой реки и восход солнца над могилами древних царей Мероэ: Кашты, Шабако, Шебитку, Тахарки, Анламани, Каркамани. Не будет больше книг, чтобы вписать туда имена цариц: Бартаре, Шананакдахете, Лахидеамани… Ее сына, быть может, будут звать Шаркарер, как царя, победившего египетское войско у Джебель-Кейли.

Но та, которую он видит, отнюдь не величественная властительница, несомая в паланкине под опахалами из перьев, окруженная жрецами и музыкантами. Это исхудавшая, закутанная в белое покрывало женщина, бредущая босиком по песку пустыни среди оголодавшей орды. Ее волосы распущены по плечам, свет солнца опаляет ей лицо, руки, грудь. На ее челе по-прежнему золотое кольцо Осириса, Хентиаменти, владыки Абидоса и Бусириса [35] , и диадема, на которой начертаны знаки солнца и луны, соколиные крылья и хвост. А на шее — глава Маат [36] , глава отца богов, овна [37] с усиками скарабея, окружающими анкх, знак жизни, и уср, слово силы, вот так: [38]

35

Хентиаменти(букв. первый из страны Запада, царства мертвых) — первоначально бог Абидосского некрополя, чье имя затем стало эпитетом Анубиса и, наконец, Осириса. Абидос и Бусирис были главными центрами поклонения Осирису.

36

Маат— древнеегипетская богиня истины и порядка. Ее изображение, которое носили на груди, было эмблемой судей.

37

Очевидно, Амона-Ра, почитавшегося творцом всего сущего и царем богов. Иногда Амона изображали в виде барана или с бараньей головой.

38

Здесь надлежало быть иллюстрации, но в бумажной книге она отсутствует. (Прим. верстальщика электронной книги mirabel.lv)

Уже много дней она идет со своим народом, прокладывает путь туда, где солнце скрывается каждый вечер, к Атебу, входу в туннель на западном берегу небесной реки. Она идет со своим народом по самой ужасной пустыне, где дуновение ветра обжигает, где горизонт всего лишь огненное озеро, где живут только скорпионы и гадюки, где лихорадка и смерть кружат ночью меж шатрами, унося дыхание стариков и детей. Когда настал день ухода, черная царица собрала свой народ на площади Казу, пред дымящимися руинами храмов, сожженных воинами Химьяра, Аксума и Атбары. Главные жрецы бога, бритоголовые и босоногие в знак траура, сидят на корточках на площади. Они держат в своих руках знаки власти и вечной силы неба, бронзовые зеркала, священные камни. В деревянном сундуке заперты свитки: «Книга мертвых», «Книга дыхания», «Книга воскресения и суда». Перед рассветом небо еще темнее, чем земля. Потом, когда появляется солнце, освещая простор реки и низкий песчаный берег, где приготовлены плоты, в Мероэ в последний раз звучит молитва, и все мужчины, и все женщины обращаются к сияющему диску, который всплывает над землей, несомый невидимым анкхом: «О диск, владыка земли, созидающий тварей земных и небесных, созидающий мир и морские пучины, дающий жизнь мужчинам и женщинам, о диск, жизнь, сила и красота, приветствуем тебя!»

Голос главных жрецов смолкает в безмолвии руин. И тогда зарождается медленный гул ухода: женщины криком сгоняют скот, плачут дети, ухают мужчины, толкая тростниковые плоты к середине реки.

Повсюду поджидают вражеские войска, готовые обрушить свое мщение на последних обитателей Казу, на чада Атона [39] , на последних жрецов солнца. На юге и на востоке — красные воины царя Аганеса, пришедшие с Эфиопских гор, из далекого города Аксума.

39

Атон— олицетворение солнечного диска. В правление фараона Эхнатона (Аменхотепа III) почитался богом солнца, воплощением всех солнечных богов, верховным и практически единым богом.

Когда-то мужчины и женщины Мероэ уже уходили на юг, поднимаясь по течению реки, чтобы найти новую землю. Говорят, они дошли до места, где река разделяется надвое: один рукав — на юг, к Лунным горам, другой — на восток, и что они доплыли по южному рукаву до места, которое называется Алва. Кто знает, что с ними стало?

Но теперь слишком поздно. Воины Аксума перерезали путь на юг, эфиопы заняли правый берег. И вот ночью черной царице был явлен сон. В своем сне она увидела другую землю, другое царство, такое далекое, что ни один человек не может его достичь при жизни — только его дети. Царство за пустыней и горами, царство у самых корней мира, там, где солнце завершает свой ход, где открывается туннель сквозь бездны, вплоть до области Туат, под вселенной людей.

Она видела всё совершенно ясно, ибо этот сон был ниспослан самим Ра, владыкой вечной жизни. В этом другом мире, на другом конце пустыни, есть великая река, подобная Нилу, которая течет на юг. На ее берегах простираются необозримые леса, населенные лютыми зверями. Дальше лежат плодородные, поросшие травой равнины, где пасутся стада буйволов, слонов, носорогов, где рыкают львы. Река там течет, подобная безбрежному морю, с плёсами, островами, бесчисленными притоками и тростниковыми зарослями, где обитают птицы и крокодилы. На острове, посреди реки, царица увидела свое новое царство, новый город, где поселится ее народ, чада Атона, последние жители Казу, Мероэ. Она увидела этот город, со всеми его храмами, домами, оживленными площадями, на безымянном острове посреди реки. Вот так она и решила уйти вместе с народом Мероэ.

Всю ночь они собирались в путь перед руинами и могилами, держась начеку, готовые вступить в последнюю битву. Оградили стада кругами из камней. Мужчины приготовили шатры, мешки с зерном, оружие и орудия. Животных, которых нельзя было увести, принесли в жертву, и женщины всю ночь коптили мясо. К рассвету всё было готово. Люди подожгли свои дома, чтобы всё оставленное обратилось в золу и не досталось врагу. Никто не спал той ночью.

На заре они помолились на площади Казу и получили благословение Атона, начинавшего свое плавание по небесной реке. Тростниковые плоты покинули берег один за другим в тишине. Они были так многочисленны, что образовали движущуюся дорогу на реке.

Девять дней плоты скользили вдоль берегов на закат до большой излучины, где река поворачивает на север. У подножия берегового утеса народ собрался со скотом и припасами.

На заре десятого дня они получили благословение крылатого диска. Женщины взвалили на плечи корзины, дети собрали стада, и они зашагали по бесконечной дороге к горам Ману, где, как говорят, солнце каждый вечер спускается под землю.

Покидая берег реки, перед тем как углубиться в каменистые холмы, царица оборачивается и бросает назад последний взор. Но в ее глазах больше нет слез. Она ощущает внутри себя великую пустоту, ибо знает, что никогда больше не увидит этой реки, как и ее дочь, и дочь ее дочери. Крылатый диск медленно взмывает в небо. Его бестрепетный взгляд озаряет мир. Царица пускается в путь, босиком по сожженной земле, следует за безмолвным народом по незримому пути своего сна.

* * *

«Смотри, pikni. Представляю тебе „Джорджа Шоттона“, собственной персоной». Пирога Сэбина Родса приближалась к черной руине, увязшей в иле на мысу Броккедона. О нос лодки плескали речные волны. Окаво стоял, опираясь ногой на рукоятку подвесного мотора, его лицо блестело шрамами. Рядом с ним — Ойя. Она пришла на причал в момент отправления, и Сэбин Родс жестом пригласил ее на борт. Она смотрела прямо перед собой, безучастно.

Но лицо Сэбина Родса выражало странное ликование. Он говорил громко, театральным голосом: «„Джордж Шоттон“, pikni. Теперь это всего лишь старый, гнилой скелет, но он не всегда был таким. До войны это была самая большая посудина на реке. Гордость империи. Он был одет в броню, как военный броненосец, и поднимался по реке до самого севера, до Иолы, Боргавы, Бусы, Гундавы». Родс произносил эти названия медленно, словно хотел, чтобы Финтан навсегда их запомнил. Ветер трепал волосы Сэбина, в которых попадались седые пряди, солнце высвечивало морщины на его лице, очень голубые глаза. И не было больше никакой колючести в его взгляде — только веселость.

Нос пироги был нацелен прямо на корабль. Рев мотора наполнял всю реку, распугивая цапель, прятавшихся в тростниках. Наверху Финтан четко видел деревья, проросшие сквозь палубу и люки.

«Смотри, pikni, „Джордж Шоттон“, с его автоматическими пушками, был самым мощным кораблем империи здесь, на реке. Ты представь, представь себе, как он поднимался по реке, а дикари, колдуны, со своими джу-джу [40] плясали, чтобы эта огромная зверюга вернулась туда, откуда вылезла, обратно в морские глубины!»

40

Джуджу(джу-джу, от фр.joujou — игрушка) — в Западной Африке фетиш, предмет, обладающей сверхъестественной силой. Тем же словом обозначается колдовство при помощи таких предметов.

Он разглагольствовал, стоя посреди пироги. Окаво заглушил мотор, потому что стало слишком мелко. Они скользили над самым дном, среди тростников, в тени огромного корпуса, обросшего ракушками.

«Смотри, pikni! Вон там стояли навытяжку офицеры, когда сэр Фредерик Лугард [41] поднимался на борт в свой высоченной шляпе с перьями! А вместе с ним на корабль всходили царьки Калабара, Оверри, Кабы, Оничи, Илорина, с женами и рабами. Чукуани из Уди… Онуоора из Ннави… Оби из Отоло, старый Нуози, облаченный в леопардовую шкуру… Военные вожди из Охафии… Даже посланники бенинского Оби, даже Джаджа, старый лис Джаджа из Опобо, который так долго не клонил головы перед англичанами… Все они поднимались на борт „Джорджа Шоттона“, чтобы подписать мирные договоры».

41

Фредерик(Джон Дилтри) Лугард(1858–1945) — британский военный и колониальный деятель, исследователь Африки, губернатор Гонконга (1907–1912) и генерал-губернатор Нигерии (1914–1919).