Онлайн – связь

– Спасибо, – не глядя вверх, осторожно забираю листы из ухоженных пальцев и кладу поверх частично собранной стопки.

– Будь осторожнее в следующий раз, девочка, – ботинки передо мной переносят вес на пятки и разворачиваются. Сверху слышится звук телефонного звонка, затем спокойный голос Лелеса, и все стихает, когда он исчезает за поворотом.

Девочка… даже имени моего не знает.

Быстро собираю остатки бумажек и затаскиваю их в архив. Тут в тишине, между рядов пыльных полок, мешком оседаю на стул и затылком прикладываюсь к бумажным стопкам. Прикрываю глаза на секунду. Веду плечом. Больно.

Расстегиваю пиджак и блузку, отодвигаю ткань и с досадой рассматриваю синяк. Приложилась даже сильнее, чем мне казалось. Теперь придется воспользоваться плотной тоналкой, чтобы клиенты Адель не решили, что ее кто-то колотит по тихой грусти.

Адель это, кстати, мой сценический псевдоним, если можно так сказать. Звучит чарующе, тонко и дорого.

Бросаю раздраженный взгляд на бумаги и вместо того, чтобы разобрать их, как планировала, просто засовываю подальше на свободное место. Если когда-нибудь дело до них дойдет, вот тогда и разберутся. Скорее всего, это даже буду не я.

Совесть слегка скребет, но я отмахиваюсь. Меня ждут кофе и шоколадка в ящике стола. Они важнее.

На выходе поправляю одежду, очки и спешу обратно. В этот раз стараюсь держаться подальше от дверей, что могут резко распахнуться.

– Ты чего так напыжилась? – Мила с подозрением осматривает меня, выглядывая из-за своего монитора.

– Врезалась в коридоре в Лелеса, – открываю верхний ящик, откуда извлекаю большую шоколадку с лесными орехами, – точнее, я тащилась с бумажками, а он открывал дверь и хорошенько приложил меня ею.

– Ауч! – подруга быстро перегнулась через стол и стащила мою шоколадку. – Лучше бы он меня приложил, да во весь рост.

– Пошлячка. – И киваю ей на комнату отдыха – с утра даже кофе попить не успела. – Идем, – она закусывает губу и бросает тревожный взгляд на дверь начальника отдела, – Колесников отошел в бухгалтерию, он там надолго.

– Ну еще бы, – криво улыбаюсь Миле, и та понимающе морщится. Наш общий начальник та еще блядовитая скотина. И ни наличие жены, ни двое взрослых детей моего возраста его не останавливает. Ни одной юбки не пропустит. И в бухгалтерии трется не просто так – там у нас новенькая.

– Чтоб у него отсох, – комментирует Мила, затеняет монитор и оглядывается на десять женских макушек, которые склонились над столами и не обращают на нас внимания. Повезло старому озабоченному хрычу, что в менеджеры набираются исключительно девчонки. У парней на постоянное нытье по телефону выдержки не хватает. Колесникову тут рай, а нам всем дружно повеситься хочется. Ну или почти всем…

– Не все тебя поддержат, – прохожу мимо Милки, выуживая из кармана ее пиджака свою шоколадку, и киваю на стол в центре.

– Мне кажется, ей вообще все равно с кем, – подруга кривит губы и заскакивает за мной в комнату отдыха, – если даже с Колесниковым норм.

– Зато премия каждый месяц двойная, – вспоминаю Гаврирову, в общем-то неплохую с виду девчонку, что иногда в кабинете у Колесникова после работы задерживается, – каждый крутится как может.

– А ты решила играть мымру, – Мила качает головой, кивая на мой идиотский мешковатый костюм а-ля серая мышь.

– Терпеть не могу, когда он так смотрит, – меня передергивает, когда вспоминаю похотливые глазки, что вечно шарят у меня в вырезе блузки и по ногам.

– Опять подкатывал? – Мила выключает закипевший чайник и разливает кипяток по чашкам.

– Позавчера, – сиплю и плюхаюсь на диванчик, – позвал к себе в кабинет и опять намекал, что в этом месяце и у меня может быть нормальная премия. А то сколько можно сидеть на голом окладе? – передразниваю его гнусавую манеру говорить.

– Вероника вроде как увольняется, – Мила присаживается рядом со мной. – Точно из-за этого козла. Я видела, Колесников и на нее пялился. Наверное, допек своими приставаниями.

– Жаль, – кладу на стол шоколадку и разворачиваю шелестящую обертку, – классная девчонка. А я подожду, пока Савицкая из бухгалтерии в декрет уйдет. Если переведут, как обещали – останусь, нет – уйду вслед за Вероникой. Везет тебе, Мила. Тебя он не трогает.

– Это потому что я колобок, – она ведет округлыми плечиками, – а Колесников как собака – кости любит.

– Ну спасибо, – я хохотнула и закинула в рот кусок шоколадки, – умеешь сказать приятное.

– Накатать бы на него жалобу, чтоб уволили, – подруга с осторожностью оборачивается на приоткрытую дверь.

– Не уволят, – я усмехаюсь Милкиной наивности, – мне Колесников рассказал, что он с Лелесом-старшим очень дружен, на рыбалку вместе ездят и все такое. Так что если кого и уволят, то это будем мы. Такова жизнь, Милка, – тяжело вздыхаю, – никому мы не нужны. Каждый карабкается сам как может. Мужчинам только проще, к ним под юбку не залезешь.

– К младшему Лелесу я бы залезла. Под одеялко.

– Брррр, у меня от него мурашки, – морщу носик, вспоминая наше столкновение.

– Это потому, что ты властных мужиков не любишь, – прикусив губку, Милка закатила глаза. – А ты представь – он как прижмет, как шепнет на ухо своим хрипловатым низким голосом: «Мила, пройдемте в мой кабинет, поговорим о ваших опозданиях»… Ох, Верка, у меня в трусах сразу болото.

– Носи с собой запасные для таких случаев, – рассмеялась я в кружку и допила кофе, прихватив немного гущи. Поморщилась и перевернула кружку на блюдце. – Вот смотри, что тут у меня?

– Зонт? – наклонилась над моим художеством Милка и принялась крутить блюдце в разные стороны.

– К дождю, значит, – я отправилась к раковине мыть за собой чашку и сразу напряглась, заметив краем глаза, как открылась шире дверь.

– А работать в рабочее время у нас уже не принято? – Колесников собственной персоной возник на пороге. Колотит от одного его вида: одутловатое красное лицо с сеткой вен, тяжелые веки, глубокие морщины и огромная залысина. Объемный живот, который он носит перед собой как драгоценность, и руки с сухими изломанными ногтями.

Он поправил на себе выглаженный старательной и слепой женой костюм и вплыл в комнату отдыха. В помещении сразу стало душно и захотелось выйти. Ненавижу таких, как он. Вообще любое принуждение ненавижу и не воспринимаю. – Милка, чего сидим? На рабочее место, быстро.

– Хорошо, – она опустила глаза и, бросив на меня сочувствующий взгляд, медленно вышла. Понимаю ее: с мужем и маленьким ребенком, да еще в съемной квартире, за хорошее место держаться надо, с начальством пререкаться не будешь.