ОНО

Нет, неправда. Поначалу она чуть-чуть приоткрылась, точно в издевке, чтобы он видел узкую полосу серого света. А затем снова закрылась. Словно кто-то снаружи ее затворил.

Тяжело дыша, Стэн в ужасе навалился на дверь. Он почувствовал, как металлическая обшивка впилась ему в ладони. Дверь не шелохнулась.

Стэн повернулся и надавил на нее спиной и руками. Со лба катились горячие маслянистые капли пота. Каллиоп заиграл еще громче. Музыка отзывалась эхом. Только звучала она уже далеко не так бодро. Веселые нотки сменились печальными. Это была погребальная песнь, и в ней слышались завывание ветра, всхлипы водяных струй. Стэн мысленно представил городскую ярмарку в конце осени, между рядами палаток гуляет ветер, хлещет дождь, хлопают флаги, вздувается парусина тентов, некоторые палатки срываются, как большие летучие мыши. На фоне неба, словно эшафоты, стоят аттракционы, ветер стучит цепями качелей. Внезапно Стэн понял, что здесь, в башне, его подстерегала смерть, она идет за ним по пятам, и от нее нет спасения, ему не убежать.

С лестницы хлынули потоки воды. Ароматы воздушной кукурузы и жареных пончиков сменились запахом сырой гнили, протухшей свинины, изъеденной личинками.

— Кто здесь?! — вскрикнул Стэн пронзительным дрожащим голосом.

Ему ответил низкий захлебывающийся голос, который был, казалось, сдавленным оттого, что в рот набралась грязь и тухлая вода:

— Мертвецы, Стэн. Мы мертвецы. Мы ушли на дно, но сейчас всплыли… И ты тоже всплывешь.

Стэн заметил, что струи воды обтекают его ботинки.

В ужасе он попятился и прижался к двери. Спускающиеся тени были уже близко. Стэн чувствовал их близость. Снова и снова он бессознательно бился спиной о дверь в тщетной попытке выбраться наружу. В этот момент что-то кольнуло его в бедро.

— Мы мертвецы, но иногда мы немного дурачимся, Стэнли. Иногда мы…

Как он забыл! Атлас с птицами!

Не раздумывая, Стэн потянулся к нему. Он торчал в кармане плаща и никак не вынимался. Стэн услыхал шаркающие шаги… они направлялись к нему. Через секунду мерзкая тварь протянет к нему свои когти, и он почувствует холодное прикосновение.

Стэн дернул атлас изо всех сил и наконец вытащил его из кармана. Он заслонился атласом, точно щитом. Стэн не думал о том, что делает, но внезапно им овладела уверенность, что он делает именно то, что нужно.

— Малиновки! — закричал он в темноту, и на мгновение приближающееся существо (оно было уже шагах в пяти, даже меньше) замерло. Стэн в этом не сомневался. В ту же секунду дверь за спиной поддалась. Неужели откроется?

Стэн уже не прижимался к двери, до этого он буквально сжался в комок от ужаса. Сейчас же он выпрямился. Что произошло? Некогда рассуждать. Стэн облизнул пересохшие губы и начал выкликать названия птиц:

— Малиновки! Гагары! Серые цапли! Галки! Дятлы! Куропатки! Вьюрки! Пелика…

Дверь протестующе скрипнула и отворилась. Стэн перелетел через порог в туманные сумерки. Он упал навзничь и растянулся на прошлогодней траве. Атлас, который он держал в руках, согнулся пополам — поздно вечером Стэн увидит на обложке грязные отпечатки своих пальцев: можно подумать, что обложка была не из прессованного картона, а из обыкновенной бумаги.

Стэн не предпринял попыток подняться на ноги, вместо этого он, упираясь ногами в землю, стал отползать на спине от двери, оставляя на мокрой скользкой траве след от своего зада. Стэн полз, закусив губы. А в тусклом продолговатом проеме двери под диагональными тенями показались две пары ног. Стэн разглядел ветхие, лилово-черные джинсы. Из швов наружу торчали оранжевые нитки. С отворотов джинсов стекала вода, ботинки до того сгнили, что носки их отвалились и виднелись лилово-синюшные вспухшие пальцы ног, наполовину залитые водой.

Оба существа стояли подбоченясь, руки у них были несоразмерно длинные, бледные, как воск; с каждого пальца свисал оранжевый помпон.

Держа перед собой согнувшийся орнитологический атлас, Стэн, с мокрым от дождя, пота и слез лицом, зашептал хриплым монотонным голосом:

— Коршуны-куроеды… дубоносы… колибри… альбатросы… киви…

Один из обитателей башни повернул руку ладонью кверху — от сырости линии на ней сгладились, она походила на ладонь манекена в витрине магазина.

Страшилище отогнуло один палец кверху и снова опустило его. Помпон закачался.

Оно манило мальчика.

Стэн Урис, который спустя двадцать семь лет умрет в своей ванной, крестообразно перерезав на руках вены, поднялся на колени, затем вскочил на ноги и опрометью побежал прочь. Он, не оглядываясь, пересек Канзас-стрит, не обращая внимания на автомобили, и остановился перевести дух только на противоположном тротуаре. И обернулся.

С этого места не было видно нижней двери, ведущей в водонапорную башню. В темноте маячила лишь труба, толстая и, как ни странно, не лишенная изящества.

«Они мертвецы», — прошептал про себя потрясенный Стэн Урис. И, сорвавшись с места, кинулся домой со всех ног.

11

Сушилка отключилась. Умолк и Стэн.

Трое ребят ничего не сказали — только посмотрели на рассказчика пристально. Кожа на лице у Стэна посерела и стала почти такой же, как апрельские сумерки, о которых он только что говорил.

— У-уф! — наконец выговорил Бен и со свистом выдохнул из себя воздух.

— Это правда было, — низким голосом произнес Стэн. — Богом клянусь, правда.

— Я верю, — сказала Беверли. — После того, что случилось у меня в квартире, я теперь готова всему верить.

Она порывисто поднялась, чуть не опрокинув стул, подошла к сушилке, затем принялась вынимать одну за другой тряпки и аккуратно их складывать. Бев стояла спиной к ребятам, но у Бена мелькнуло подозрение, что она плачет. Ему захотелось подойти к ней и утешить, но недостало смелости.

— Нам надо посоветоваться с Биллом, — произнес Эдди. — Билл сообразит, что делать в таких случаях.

— Делать? — обернувшись к нему, переспросил Стэн. — Что, по-твоему, тут можно сделать.

Эдди посмотрел на него и замялся.

— Ну, разное можно.

— Я не хочу ничего делать, — произнес Стэн и устремил на Эдди немигающий свирепый взгляд. И Эдди, не выдержав, даже поежился. — Я хочу все забыть, вычеркнуть из памяти, чтобы больше уже не вспоминать.

— Это не так-то просто, — обернувшись к ребятам, спокойно возразила Беверли. Бен оказался прав: жаркие лучи солнца, проникающие сквозь грязные стекла окон, осветили яркие следы слез на лице Бев. — Это дело касается не только нас. Я слышала голос Ронни Гроуган. А до того раздавался голос ребенка… Мне кажется, это был малыш Клементсов. Тот самый, который уехал на трехколесном велосипеде и не вернулся.

— Ну и что? — вызывающе спросил Стэн.

— А если чудовище на них не остановится? — сказала Бев. — Если последуют новые жертвы, погибнут еще дети?

Горящие карие глаза Стэна вперились в синие глаза Бев, в них она читала безмолвный ответ: «Ну и что с того! Пусть!»

Но Беверли не потупила взгляда, не отвернулась, и наконец Стэн опустил глаза: оттого ли, что Бев все еще плакала, или оттого, что ее беспокойство придавало ей силу.

— Эдди прав, — сказала она. — Нам надо поговорить с Биллом. А потом, может быть, сообщить начальнику полиции…