ООО «Иной мир». Филиал ада

Вот теперь я совсем запуталась.

— Понимаю ваше недоумение, — словно подслушав мои мысли, усмехнулся ангел. — Но со временем вы сумеете разобраться в собственном даре и вопросы исчезнут сами собой. А сейчас я скажу ещё кое-что и вы будете иметь полное право считать меня негодяем и подлецом. Это я виноват в случившемся.

— В смысле? — я нахмурилась. — В чём именно?

— В том, что вам пришлось умереть.

— Но…

Я снова растерялась, но прежде чем сумела собрать разбежавшиеся мысли, Самаэль заговорил.

— В среднем раз или два в тысячу лет кто-нибудь из юных, но весьма амбициозных ангелов или демонов задумывает определенного рода проект, чтобы выделиться и доказать свою значимость. Это может быть что угодно: от создания святого места до проклятия всего рода до седьмого колена. Задачей Ангелов Смерти является контроль подобных проектов, чтобы не вышло чересчур сильного перекоса в ту или иную сторону. В нашем с вами случае идет разговор о проекте под названием "дух-кадровик" — вас планировали заинтересовать, подчинить и в дальнейшем привязать ваш дух к месту работы. И всё бы завершилось вполне благополучно… Не для вас, нет. Для Ираиды. Если бы не несколько случайных факторов, в совокупности оказавших весомое влияние на иной исход дела. Во-первых, Ираида просчиталась в кандидатуре охранника, упросив Дьявола выбрать именно меня. Это моментально привлекло внимание ангелов и они в свою очередь подали встречную заявку на найм. И если в первом контракте мне надлежало всего лишь ограждать вас от нападок со стороны демонов до конца испытательного срока, исключая саму Ираиду, то суть нового контракта звучала следующим образом: недопущение создания тёмной личности в любой форме проявления. Знаете, я мог и отказаться, но не стал, ведь в целом контракты друг другу не противоречили. В данном случае Ираида просчиталась вновь, не прописав в контракте истинную цель найма и стало возможно его разночтение. Третьим контрактом стал наш с вами. На тот момент я уже примерно представлял, чем закончится эта весьма глупая затея Ираиды, поэтому принял и ваше предложение, оставив себе лазейку на исключительное право. И как видите, я не ошибся. Если брать этическую сторону вопроса — то я поступил достаточно подло по отношению к вам и вашей матери, но иначе всё могло закончиться не так благополучно.

Мне было невероятно тяжело не только осознать сказанное, но и понять, как я сама ко всему этому отношусь, так что предпочла пока не думать. Сначала следует разобраться, а уже потом винить или благодарить.

— Считаете моё нынешнее состояние лучшим, что могло случиться?

— Да, считаю. Из трех возможных итогов, этот — именно для вас предпочтительнее. Как, впрочем, и для равновесия. По задумке демонов вам надлежало стать духом-специалистом и навеки остаться привязанной к должности. Знаю, вы любите свою работу, но не думаю, что хотели бы потерять свободу, независимость и физическое тело. Поверьте, после испытательного срока вас бы не отпустили, каким бы ни было ваше собственное решение. Катарина изначально хотела заручиться поддержкой ваших родителей, пообещав им за помощь полную реабилитацию, но из этого ничего не вышло, и ангелы решились на крайние меры. Вообще-то то, что они планировали с вами сделать — запрещено, тут уже сыграл фактор амбициозности, веры в собственную непогрешимость, а также шанс любой ценой навредить конкурентам, то есть демонам. Юные поколения не пережили то, что застали старики, не осознают истинной ответственности за свои действия, не просчитывают последствия и порой чересчур безрассудны и категоричны. Третьим итогом могла стать ваша смерть от потери крови, когда рука Катарины дрогнула, и она нанесла слишком глубокую рану, но тут уже вмешался я.

Ангел на секунду прервался, словно решил выдержать театральную паузу, а затем с усмешкой закончил.

— Я дал вам второй шанс. Увидел в вас потенциал и понял, что вы заслуживаете большего, чем смерть в столь юном возрасте. Я не провидец… Но что-то мне подсказывает, что ваш путь на земле только начинается.

Что я могла сказать… ничего. Мной сыграли. Я не чувствовала благодарности за спасение, но при этом не ощущала и злости за всё остальное. Единственное, что я знала точно — ближайшие дни я не хочу думать об этом. Вообще. Да, я трусиха. Я хочу повернуть время вспять и никогда не узнать о мире нелюдей. Не пойти на это собеседование и никогда не познакомиться ни с Ираидой, ни с Люцифером, ни с Самаэлем. Не подвергаться нападкам демонов. Не узнать, кто мой отец и не увидеть его жуткую смерть. Никогда не встретить ни Юлю, ни Патрика, ни Нисвоорка…

— Понимаю, вам необходимо время, чтобы осознать произошедшее, — вновь тихо заговорил ангел, — но ко всему прочему у меня для вас ещё две, так сказать, новости. И классически — одна хорошая, одна плохая.

Я чувствовала себя настолько уставшей и вымотанной правдой, что лишь тихо хмыкнула. Давай, красавчик, вещай. Я вся внимание.

— Первая — вы нимфа истины. Вы и раньше замечали за собой способность чувствовать правду, но теперь она усилилась в разы, став основой вашей сути. Не буду расписывать вам возникшие преимущества, уверен, вы разберетесь в них сами. Замечу лишь, что теперь вам дано особое нечеловеческое чутьё, большая продолжительность жизни по сравнению с обычными людьми, намного лучшее здоровье и многое другое. А теперь о плохом…

Ангел вздохнул, что испугало намного больше всего предыдущего, и едва слышно произнес.

— Вы ослепли и это необратимо.

Ослепла. Необратимо. Нервная улыбка искривила мои губы, в груди похолодело, а в горле встал предательский ком. Я знала, что это правда. Чувствовала. Самаэль не лгал, не приукрашивал и не утаивал. Понимала я и то, что иначе было нельзя. Отступи он от задуманного плана хоть на полшага в сторону — и меня ждала бы намного худшая участь, чем жизнь без зрения. Он озвучил все возможные варианты… Но легче от этого знания не становилось.

— Я навещу вас позже, отдыхайте.

Я почувствовала едва уловимое движение воздуха, шеи коснулись прохладные пальцы ангела, защищенные кожаной перчаткой, и я вновь уплыла в беспамятство. В течение нескольких последующих дней я периодически приходила в себя, чтобы констатировать собственную почти полную беспомощность, боль, злость, сожаление и многое другое. Слабость не позволяла двигаться, но не мешала думать и на мой взгляд это было намного хуже, чем кома. Я не видела, как мне меняли капельницы и что делали ещё, лишь отмечала по слегка меняющимся запахам, деликатным прикосновениям и лекарствам, что за мной присматривают и делают это регулярно. Беспомощность бесила, неизвестность пугала, больничные стены давили, отсутствие посетителей угнетало, а новые способности не слишком радовали, потому что я не понимала, как разобраться в них без посторонней помощи, которая не спешила появляться. Да и сами способности то проявлялись, то пропадали, отрезая от меня окружающий мир непроницаемой стеной. В такие моменты паника затапливала меня с головой, но вскоре онемение чувств проходило и передо мной вставала новая проблема — не сойти с ума от количества поступающей информации. Качество пока страдало.

Запахи, звуки и просто Знание — всё это смешивалось в хаотичную кучу малу, из которой невозможно было вычленить что-то нужное. Начинало ломить виски и я отключалась. Снова, снова и снова. Новое, более или менее осознанное пробуждение произошло одним хмурым дождливым утром. На глазах всё ещё лежала повязка, скрывая от меня мир, но я знала, что сейчас утро, а за окном барабанит дождь. Сосредоточившись на скорейшей сортировке лавины ощущений, которые вновь едва не затопили мозг, я постепенно составила окружающую меня картину. Всё та же палата, аппаратура и кровать, но на тумбочке свежие цветы, а на стуле для посетителей…

— Мама? — спросила я неуверенно, потому что впервые в жизни не увидела, а почувствовала самую родную и любимую на свете женщину. — Ты здесь?

— Да, — ответ прозвучал тихо, со странным надрывом, и её рука крепко сжала мои пальцы. — Я здесь. Всё хорошо, Оленька. Всё закончилось…

Слух резанула откровенная ложь, и я не смогла промолчать.

— Неправда. Ты ведь знаешь…

Всё плохо и ничего не закончилось. Я почувствовала, что мама готова настаивать на своём до последнего и уже открыла рот, чтобы озвучить своё видение, но сама сжала её пальцы.

— Нет, не надо. Молчи. Самаэль мне всё рассказал.

Судорожно вздохнула, понимая, что просто обязана озвучить свои мысли и выводы вслух, иначе будет лишь хуже.

— Мам… Знаешь, я никогда не хотела быть героем. Никогда не хотела иметь сверхспособности и быть лидером. Нести ответственность за чьи-то жизни и принимать судьбоносные решения. Мне было комфортно в своём крохотном мирке с книгами, чаем и твоей выпечкой, где от меня ничего не зависело, и я просто плыла по течению. Но что произошло, то произошло. Ты единственный дорогой мне человек в этом мире, полном подлости и лжи, и я не жалею о том, что мне пришлось пережить ради твоего спасения. И уж тем более я не виню в этом тебя. Просто не лги мне. Хорошо?

— Хорошо, — мамин голос дрогнул, а моей щеки коснулись её губы. — Прости меня…

Несколько минут мы просидели в тишине держась за руки, но я чувствовала, что что-то изменилось, причём в лучшую сторону. Мама отпустила страх, и странным образом, едва уловимо, но мы стали ещё ближе.

— Твоё лечение оплачивают ангелы. Это клиника для нелюдей, лечащий врач из гномов, очень грамотный и ответственный профессор, — вновь тихо заговорила мама. — Тех безумцев, которые похитили меня и пытались замучить тебя, убили во время операции нашего освобождения. Пока идет следствие, но нам обеим уже выплатили компенсацию за полученные травмы и моральный вред. Сумма огромна…