Опала на поводке. Книга первая

– Как скажешь, – недовольно пожало плечами отражение, – Но как по мне – ты чересчур многое бросаешь на самотек. Это может аукнуться.

– Садовник не бьет палкой яблоки, чтобы подстегнуть их рост.

***

Сняв с головы повязки, врач подтвердил, что заживление проходит успешно. Раны на лице и груди обработали мазью и вновь спрятали под бинтами – разрезанная и сшитая половина лица пока была не совсем тем, что я был готов показать обществу. В остальном, собранный консилиум из японских врачей и улыбчивых медсестер в оскорбительно коротких халатах улыбчиво подтвердил, что я здоров как бык и могу их покинуть.

Несколько дней, проведенных в больнице, помогли устаканить оба набора жизненного опыта в некий органичный дуэт – вел партию Алистер, а опыт прошлой жизни пытался примирить английского подростка с шоком японской действительности. Иногда это получалось не очень хорошо, особенно при виде медсестер. Я одновременно испытывал два чувства при виде их обнаженных ног – оторопь и уверенность, что это нормально. С другой стороны, девушкам определенно требовался дополнительный источник шарма – среди прекрасного пола Японии и Англии женская привлекательность определенно было ужасным дефицитом.

К моменту выписки удалось прояснить отношения с оставшейся со мной в больнице Анжеликой Легран. По словам этой миленький курносой девушки, ставшей куда более спокойной в моем присутствии, было ясно, что причиной ее панической атаки стали два обстоятельства – недостаток информации и слова Монтгомери Скарлетт, в девичестве Эмберхарт. Моя единственная старшая сестра, даже выйдя замуж, не утратила ни грана злого озорства, застращав бедную полуфранцуженку-полуангличанку до потери пульса. Именно она порекомендовала отцу нанять Легран, но заботливо снабдила ту ужасающими и насквозь фальшивыми новостями о своем младшем брате. В письме. Оказавшись в Японии, буквально – в клетке, из которой девушке было совершенно некуда деться, Анжелика впала в ужас, прочитав о таком злобном и похотливом мне. Мда… и ведь Скарлетт на полном серьезе считает это шуткой.

– Мистер Уокер, я испытываю потребность в толстом ежедневнике. Озаботьтесь покупкой нескольких экземпляров. На первой странице того, что вы мне вручите, напишите, пожалуйста, пункт номер один – «Отплатить Красной Ведьме».

– Да, сэр.

Направляясь домой на том же автоматическом мобиле представительского класса, я по новой рассматривал сидевших напротив меня… сотрудников. Новая личность Алистера с великой готовностью впитала мою застаревшую антипатию к термину «прислуга», и это соответствовало логике молодого английского лорда высокой породы. Или… пародии на него. Подчиненные и соратники? Да. Как минимум, пока мы на миссии. Впрочем, в самом замке Гримфейт его немногочисленная прислуга вела себя куда как чопорнее хозяина.

Уокер выглядел как образцовый дворецкий и вел себя соответственно, хотя, если следовать традициям и устоям, был немного молод для этой роли. Сухопарый и невозмутимый, англичанин сидел напротив меня, замерев в одной строгой позе. Я прошелся взглядом по его черному фраку, белоснежной рубашке, серому галстуку. Прекрасно, граф Роберт явно угадал с ним в точку, учитывая, что мне придется посвятить человека в куда большее, чем тот сам может вообразить. «Лицо» Эмберхартов полностью соответствует всем требованиям и ожиданиям.

Анжелика… была чрезвычайно привлекательной девушкой. Сейчас, после визита в токийский госпиталь, это бросалось в глаза особенно ярко. Милое круглое личико с носиком «кнопкой», большие серые глаза, открытые широко и беззащитно, стройное тело, явно привычное не к грубому физическому труду, а к спортивным упражнениям. Уродовать такую красоту, возлагая на девушку большую часть уборки особняка, я считал преступлением. Определенно бы еще стоило понизить градус ее робости в моем отношении…

– …Милорд, – неожиданно обратилась она ко мне, пунцовея щеками.

– Мисс Легран, в данных обстоятельствах… – тут же сухо заметил Уокер, – Мы не можем звать сэра Алистера «милордом». Пока мы работаем на его отца, лорда Эмберхарта. Прошу это учесть, а так же то, что ситуация в будущем может измениться.

К чести девушки, эта отповедь не отпугнула ее от обращения. Немного запинаясь, она все-таки высказала свой вопрос – можно ли ей носить очки? На мое искреннее недоумение был дан поспешный и сбивчивый ответ, что ношение очков может считаться признаком неполноценности работника, поэтому она старалась обходиться без них. Что вызывает определенные проблемы, поэтому, если «сэр Алистер» не против…

Я был не против, о чем сразу и многословно поведал, присовокупив просьбу обращаться по любым вопросам ко мне незамедлительно, пока штат особняка это позволяет. Последний показатель я собирался изменить любой ценой в сторону увеличения.

Дни до моего дня рождения в конце марта пролетели незаметно. Особняк был слишком велик для троих, поэтому пришлось трудиться всем с утра до вечера. На мою долю пришлось обустройство одного из подвальных помещений в Малый Зал Владык, доступ куда был ограничен всем, кроме меня и членов семьи Эмберхарт, если они соизволят нанести визит. Эти усилия послужили неплохой физической зарядкой, а совместные приемы пищи среди нашей уставшей троицы позволили неслабо подточить существующий ледок в общении. Последнее, впрочем, было моей инициативой, как человека, объявившего военное положение до начала учебного года. Эта отчаянная мера позволила изгнать из кухни Уокера и Легран, которые о готовке знали лишь то, что она происходит на кухне. В ином случае, мы бы просто не выжили. Пережарить бекон для этих двоих было занятием проще, чем дышать!

– Поздравляю тебя с совершеннолетием, «сын», – с мрачной иронией произнес лорд Эмберхарт в отражении зеркала, – Мне доложили об инциденте в городе. Значит, ты все вспомнил?

– Да, как мы и планировали, лорд Эмберхарт, – хмыкнул я, раскуривая сигарету, – Хотя, если хотите знать мое мнение, не чувствую особой разницы. Искра у всех одинакова.

– Разницы и не будет, пока все наши договоренности соблюдаются обеими сторонами, сын, – уже более искренне и даже с некоторым облегчением сказал лорд, – Хотя ты сейчас больше похож на швейцарского наемника после вояжа в Сибирь.

Я хмыкнул и потер пальцами лицо. Два шрама составили косой крест на левой половине моего лица – узкий и тонкий от клинка убийцы, застреленного Уокером, шел от виска до скулы почти вертикально вниз. Второй, более толстый и рваный, оставленный метательным ножом в форме звезды, пробороздил мне щеку от нижнего уголка губы до мочки уха.

– Это лишь поможет, – туманно высказался я и резко перешел к конкретике, – Каков мой статус, лорд Эмберхарт?

– Пятнадцатилетний дворянин, отлученный от семейного лона, но не оставленный его заботой… – задумчиво протянул мужчина, чьи виски только начали седеть. Его взгляд затуманился, – Учитывая, что ты четвертый сын такого рода как наш, то само твое существование будет вызывать любопытство. Древние Рода не совершают таких бестактностей, как неумеренное размножение. Как совершеннолетнему, я тебе сейчас передам право распоряжаться всеми активами рода в Японии, следовательно, покажу всем и каждому, что твоя опала – сугубо наше внутреннее дело. В целом все сводится к тому, что ты не можешь говорить от лица семьи, не можешь рассматриваться как претендент на консортный брак со своей инициативы, не отвечаешь по семейным долгам. Остальные ограничения тебе известны.

– Так точно, сэр, – я язвительно отсалютовал почти докуренной сигаретой, – Подружись с японцем простолюдином, устрой для него и чуть ли не всей страны красочное шоу, учись в академии, где все ходят безоружными… А в свободное от всего этого время – будь добр помочь союзникам семьи. Я уже просмотрел списки, отец. Наши… союзники имеют удивительно много счетов к людям этой страны.

– И в чем вы видите проблему, могущую воспрепятствовать выполнению ваших обязательств, сэр? – проскрежетал английский лорд, не терпевший подобного моего тона.