Опала на поводке

– В чем дело, Эмберхарт-кун? Никогда не держали в руках револьвера? – волшебным образом нарисовался возле меня Йошинари, рассматривая мою персону сквозь недобрый прищур.

– Никак нет, Йошинари-сенсей! – бодро отрапортовал я, - Просто впервые вижу польский револьвер, который кто-то купил вне пределов этой замечательной страны!

– И чем же он тебе не нравится?

– Прошу извинить, но готов предоставить свое мнение только в виде эссе! Оскорблять уши одноклассников мне не велит честь и воспитание!

Преподаватель как-то сдулся, кисло посмотрел на вертящих оружие в руках парней и вдумчиво посоветовал каждому обзавестись своим… порекомендовав меня в качестве консультанта. Я, не менее вдумчиво, повторил его совет, предложив неверующим сделать пробный выстрел из этого чуда польской оружейной мысли, которую они производят грязными от навоза руками на сельской кузнице для своей многочисленной шляхты.

Обмундирования более чем револьвер и окулусы для опознания чужих этому миру душ академия не выдавала, чем заслужила коктейль из моего пренебрежения с недоумением. А если не обычный телокрад, а маг? Хуже того, маг смерти? А если демон? А если не телокрад, а съехавший с катушек местный дух-хранитель или химерический страж? Те же гаргульи это каменные танки, которым все эти «ледяные драконы» и «воющие кулаки гор» как слону пинок. Нет уж, мой оружейный шкафчик будет готов к любому противнику. Необходимо дать инструкции Уокеру.

Список дел расширялся с каждым проведенным в академии часом. Купить то, купить это, оборудовать в доме спортзал, найти трассу для бега. Хорошо, что дворецкий так быстро отыскал для меня ежедневник. Записи шли одна за другой.

– Сэр записывает свои умные мысли для потомков? – беспардонно сунулся мне под руку бабник француз, успевший невесть когда и где представиться как Жерар Сент-Амор.

– Рекомендую и вам, дорогой месье, этим непременно заняться, - любезно заявил я, не имея ни в малейшей возможности выстрелить во внезапно появившееся в некомфортной близости лицо и мучительно от этого страдая, - Я составляю список необходимого вооружения и предметов защиты, чего и вам желаю. Иначе вас обглодают на первой же Буре… если не успеете застрелиться.

– О! Я позову на помощь русского Ивана! – тут же поскучнел француз, - Он выглядит так, как будто буквально рожден для того, чтобы быть щитом между эфирными зверствами и умным человеком!

– Гм, знаете, я поторопился, - искренне покаялся я, вводя юного француза в стопор, - До Бури вы не доживете.

***

– Приветствую всех. Меня зовут Алистер Эмберхарт, сквайр, четвертый сын графа Эмберхарта. Для меня честь учиться с вами в одном классе. Любимый цвет – багровый. Хобби – рыбалка. Любимое блюдо – шаурма. Я позабочусь о вас!

Выполнив положенный полупоклон, я отправился на свое место и сел за парту, приняв невозмутимый вид. Молодая фигуристая преподавательница, явно моложе тридцати лет, тихо кашлянула в кулак и негромко заметила:

– Эмберхарт-кун, все хорошо, но заканчивать приветствие нужно фразой «Пожалуйста, позаботьтесь обо мне».

Класс негромко похихикал. Двадцать пять человек, из которых к иностранным студентам отношусь я, Распутин, Сент-Амур и та голубоглазая блондинка, что вернула мне надежду при виде лежащего Таканаши. Неудивительно, мало в какой дворянской семье мира есть чистокровный отпрыск, которого бы было настолько не жаль, что можно было бы отправить в ссылку на пять лет на другой конец Земли. Остальные в классе были чистокровным японцами, включая, естественно, того самого Таканаши Кея, что сидел по правую руку меня у самого окна. Вид парень имел пришибленнее некуда и пытался прикинуться ветошью.

Рассеянно извинившись, я продолжил размышлять о куда более важных вещах. С каким бы снисхождением я бы не научился смотреть на этих разноцветных мальчиков и девочек, прискорбный факт того, что большинство из них может меня случайно прибить этими своими загадочными приемами, был налицо. Что с этим можно было сделать? Стрелять на опережение, естественно. Я был вполне уверен в том, что среднестатистического японского школьника из Якусейсшо вполне можно остановить выстрелом крупнокалиберного револьвера. В идеале – сзади и метров с двадцати, используя револьвер с покатым ребристым курком для скорострельности. Проблема была в том, что я не могу пронести в академию оружие и, более того, вынужден ждать, пока меня атакуют первым… Более того! Я, в свои пятнадцать лет, просто не мог бы эффективно оперировать столь крупнокалиберным револьвером, мне нужно набрать массу и укрепить мышцы…

– …харт-кун? … Эмберхарт-кун? – вырвали меня из глубокой задумчивости слова преподавателя. Я спохватился и встал с места, пытаясь сосредоточиться на учительнице.

– Да, Такада-сан?

– Отлично! Класс, у вас новый староста – Эмберхарт Аристер-кун!

Что?

– Староста класса же выбирается самими учениками? – решил блеснуть я знаниями и отвергнуть не желательный для себя пост.

– А выборы уже прошли, - пожала плечами Такада-сенсей, - Вы их прослушали в глубокой задумчивости, Эмберхарт-кун!

Я внимательно оглядел класс. Японцы смотрели на меня с вежливым любопытством, лишь пара юношей косилась как-то чересчур неприязненно, Распутин изображал мыслящий кирпич, что с его нордическим лицом было так же просто, как дышать, а Сент-Амор явно был полностью поглощен соседкой слева, которая его усиленно стеснялась, пряча лицо за розовыми волосами. Лишь одна физиономия лучилась довольством и злорадством – та самая синеглазая блондинка с кудряшками. Таааак.

– Вы сами сказали, сэр, что позаботитесь о нас! – пропела Кудряшка, хлопая глазами настолько невинно, что сразу стало ясно – пакость она мне готовила целенаправленно.

Надо было что-то делать. Я не ленив, скорее наоборот, но не вижу смысла тратить свое время и силы на то, что принесет лишь смутные эфемерные преференции. Пришлось исторгнуть из себя краткую, но ёмкую речь. В первых словах я поблагодарил за оказанное доверие, отвесил пару комплиментов преподавательнице, которая их, безусловно, заслуживала, нашел несколько теплых слов для будущих одноклассников и немного понамекал о том, что еще в культурном шоке от переезда. После того, как я выразил восхищение страной и ее аристократией, глаза Кудряшки начали гневно поблескивать, терпения у нее явно было немного, но вот чуйки... Под конец, я сделал хитрый финт ушами и двойной тулуп остальным туловищем – выразил свое огромное сомнение в том, что смогу вот так сразу вклиниться во все тонкости местной культуры и… достал из широкого внутреннего кармана анкету, где черным по желтой грубой бумаге было написано «Мощь- F—».

Виктория!

Японцы действительно были фанатами личной аурной мощи. Фанатами ярыми, убежденными, воспитанными в этом ключе с самых малых лет. Взгляды, обращенные ко мне, закипели совершенно иными эмоциями, юноши стали излучать пренебрежение, а девушки еще и пытались мешать его с жалостью. После короткого расстрела взглядами, уронившего мои котировки куда-то под плинтус, разгорелась жаркая дискуссия. Старостой выбрали Инамори Миу – ту самую длинноволосую девушку, что пыталась прикончить наглеца-оборвыша во дворе академии. Красноголовый тоже присутствовал в классе, причем был единственным, наравне с европейцами, кто не смотрел на меня, как на безнадежно дохлого енота.

Кстати… ненавижу енотов. Даже мысль о них мне сразу портит настроение. В Гримфейте жила парочка енотов Скарлетт, оставшихся в подарок замку после свадьбы моей сестры, так они причинили вреда замку больше, чем все недоброжелатели рода вместе взятые, за последние полторы тысячи лет!

– Так никто не делает! – возмущалась молоденькая библиотекарша, нервно перебирая пальцами по прижатой к груди папке. Последнюю она обнимала со страстью матери, защищающей младенца, - Вы получаете учебные материалы на текущий год! Это план! У нас отчетность!