Опаленная колыбель

– Спокойно… – Стокер шепчет. – Не дергайся, Серж…

А паук – сразу к Дымку с Анной бежит! Даже дистанцию не держит, никакого предупредительного писка!

Мы со Стокером одновременно руки на штурвалы бросаем.

Но паук уже остановился. Только не вдали, как обычно, а в трех метрах от Дымка с Анной. Встал и пищит что-то. И вовсе не агрессивно. И явно не то, что пауки-разведчики обычно лопочут.

– Speak English, – Дымок его на доконфликтном просит.

Стокер штурвалы стискивает. Если паук не перестанет лопотать по-японски…

Но паук послушно на доконфликтный переходит.

– Please follow me! – тут же отзывается.

И еще что-то говорит. Но я доконфликтный в школе не зубрил – на фига надо, если на нем после Конфликта никто не говорит? А паук еще так шустро лопочет… Только в общих чертах и улавливаю: мол, возле границы острова обнаружены флаеры, которые могут представлять опасность, вот он и просит следовать внутрь города, чтобы как можно быстрее покинуть опасную зону.

Хватает Дымка с Анной своими лапами – и вглубь сотов тащит! У меня под рукой подлокотник захрустел. За последнюю неделю у меня на этих пауков совершенно определенный рефлекс выработался!

Но кажется, прав Дымок.

Пока прав. Только бы не зарвался и глупостей не наделал!

Полтора часа тянутся медленнее, чем в микроволновке.

Один подлокотник я совсем раскрошил. Второй на три четверти, да и то только потому, что Стокер мою левую руку периодически стискивал – у него нервы тоже не железные. Оговоренные два часа к концу подходят – а Анны и Дымка все нет!

И если с ними что-то случилось, мы им даже помочь не сможем. Далеко вглубь сотов нам не пробиться – да и куда пробиваться? Куда паук Дымка с Анной потащил?

А их все нет и нет…

– Может, это из-за нас? – Стокер говорит. – Из-за того, что пауки опознали наши флаеры как флаеры грабителей, вот и не подпускают их обратно к границе сотов?

Уходим мы от границы на десяток кмов в море. Опять ждем.

Я уже второй подлокотник доломал. Стокер меня уже транквилизаторами кормить собрался – и тут на картинке с внешних камер «Журавля» Дымок с Анной появляются! И конечно, Дымок не с пустыми руками! Какую-то коробку с собой тащит. Не удержался от подвигов, пижон!

Забираются они во флаер.

Стокер тут же на связь с ними выходит – но они не отзываются! Сигнал с внешних камер «Журавля» к нам исправно транслируется – значит, и они нас слышать должны! Но Дымок не отзывается.

Поднимается «Журавль» не спеша, осторожно из сотов выплывает.

К нам идет – неспешно так, на трети звука. И по-прежнему не отзывается! Может, с рацией у них что? Или микрофоны сломались?

А «Журавль» с нами поравнялся – и мимо проходит, словно не замечает!

Это еще что за черт побери?…

Мы все за их флаером, конечно. Стокер в микрофоны уже матерится начинает. И тут Дымок на связь выходит.

– У нас все нормально, – выдает сухо. – И даже немножко лучше. Мы идем на базу.

– Что случилось?! – Стокер надрывается.

Но Дымок уже снова не отзывается.

Ну, тут уж я не утерпел! Да и Стокер из себя уже вышел.

Хорошо, флаеры не самолеты. На гравах летают, и на малых скоростях воздушные ямы флаерам совершенно не страшны, хоть впритык к друг дружке могут идти.

Сближаемся мы с «Журавлем» да и берем его на абордаж. Я из нашей «Гарпии» на «Журавль» перебираюсь. Стокер бы и сам с удовольствием к ним перебрался – но понимает, что мне нужнее.

Заползаю я в «Журавль». Оглядываюсь.

И чувства из меня так и рвутся.

– Дымок!!! – рычу. – Какого…

Даже слов нет! Все с ними нормально. И рация в полном порядке, и микрофоны. Так какого?!

Но Дымок даже не смущается. Да еще и сам на меня набрасывается!

– С вооруженными грабителями в зоне прямого радиоконтакта с островом не общаемся! – шипит. – Что, трудно сообразить?! Если мы вступим с вами в радиопереговоры, полиция Хоккайдо будет считать нас вашими сообщниками! И больше просто так гулять по сотам не даст! Хорошо хоть, догадались за семь миль от границы уйти… – бурчит. – Иначе бы нас вообще оттуда не выпустили…

Но это он так, для проформы бурчит. А сам-то – довольный до самого не могу. И коробка рядом с ним какая-то… Но мне сейчас все равно, что он внутри сотов выкинул – главное, что живой!

– Дымок… – начинаю.

А больше ничего сказать не могу – комок в горле. Хлопнул я его по плечу, и скорее на задние сиденья протискиваюсь, к Анне. Она чуть бледная, но радостная. А я последней свиньей себя чувствую…

Обнимаю ее крепко.

– Анна, прости, – шепчу. – Я не знал. Не знал, что это так трудно. Прости…

Она все поняла – но только улыбается и пальчиками мне рот закрывает.

– Я все понимаю, Серж, – в ответ шепчет. – Но ведь ты теперь один из торговцев. Мне придется научиться ждать. Я научусь.

А Дымок, стервец, до того довольный, что даже тактичным не прикидывается. Мог бы сделать вид, что не подслушивает! Но нет, куда там…

– Возможно, – влезает нагло, – теперь не придется.

Но больше до базы ни словечка не выдал.

Но тут и без слов все понятно. Та коробка, что рядом с ним на передних креслах лежит, вентиляторами шуршит негромко – морозилка это. А на боку и этикетка прилеплена. Хоть я в школе доконфликтными языками не увлекался, но тут и без того все понятно, буквы-то те же: sims.

Выпороть бы его как следует, засранца!

Хорошо конечно, что удалось ему роботов провести. А если бы что-то сорвалось?! Он же и собой, и Анной рисковал!

А на базе Дымок и вовсе хвост распустил.

Хотя, конечно, есть отчего. Морозилку с симами Дымок на стол в центре комнаты поставил, чтобы виднее было.

Торговцы на морозилку косятся недоверчиво, а Линский все к Дымку подкрасться порывается. Хочет братишку в сторону оттащить и пошептаться.

А по мне, так перебьется!

– Господин президент, – я его самого в сторонку оттаскиваю. – У вас в последнее время и так приоритет доступа был выше, чем у всех. Так вы, интелы, выражаетесь?

– Серж, неужели вы не любите свой город?… – Линский начинает осторожно.

На патриотизм давить решил? Ну-ну.

– Люблю, – говорю. – Очень! Особенно обожаю семнадцать процентов кислорода в нашем секторе. А от ламинарии под соевым соусом – вообще без ума. Устраивает?

– С-серж, – Линский шипит. – Я серьезно…

– А я разве нет?