Опаленные крылья мечты

Сзади загудели. Ольга вздрогнула, обернулась. Сигналя, мимо пронеслась колонна увешанных разноцветными ленточками машин. В первой, увенчанной двумя соединенными золотыми кольцами, промелькнуло женское личико в обрамлении белоснежной фаты. Кортеж умчался вперед, но над ровной линией машин еще долго трепетали воздушные шарики, постепенно уменьшаясь, словно рой уносящихся в туманную даль разноцветных мух.

Ольга посмотрела вслед, сказала с затаенной грустью:

– Наверное, это так приятно, одетой в белую фату, под звуки праздничного марша, вступать в новую жизнь.

Олег повернул голову, взглянул загадочно.

– Все когда-то происходит впервые, порой, даже раньше, чем ожидаем.

Впереди возник знакомый дом. Олег перестроился в соседний ряд, притормозил, перестроился снова. Подъехали к повороту во двор. Олег гуднул загораживающей проезд желтой "Волге" с шашечками на дверях. Из переднего окна такси выглянуло мятое лицо. Олег сделал нетерпеливый жест. Лицо поморщилось, пожевало губами, сплюнуло на асфальт и исчезло. Громко чихнув мотором, "Волга" сдвинулась, отъехала на несколько метров.

Свернули во двор. На лавочке у подъезда сидели девчонки, увидев Ольгу, зашушукались, возбужденно замахали руками. Помахав в ответ, Ольга показала язык, сказала со смешком:

– К вечеру весь двор будет знать, что незнакомые мужчины на крутых машинах подвозят меня до самого подъезда. То-то разговоров будет!

Подъехав к нужному подъезду, Олег сдал назад, ловко втиснувшись между стареньким "Мерседесом" и ярко-красной "девяткой", заглушил мотор.

– Что ж, иди, я подожду.

– Ну уж нет, - Ольга упрямо сдвинула брови.
– Там он подождет, тут подождет, а я одна, как дура, с этажа на этаж бегай.

– Почему, как дура?
– сбитый с толку, Олег недоуменно посмотрел на подругу.

– Потому. В конце концов, у меня парень, или шофер, что привозит, увозит, а между делом дремлет в кабине, да в моторе ковыряется?

Олег закивал, сказал поспешно:

– Ладно-ладно, конечно пойдем, раз все так сложно. Просто, я подумал, может тебе перед своими неудобно, все же знакомы самую малость, я в тот раз толком и не понял, какое впечатление произвел.

– А не важно, какое впечатление: хорошее - усилишь, плохое - улучшишь, - в ее глазах блеснули хитрые искорки.
– Большой дядька, а такие простые вещи объяснять приходится.

В третий раз нажав на кнопку дверного звонка и не получив ответа, Ольга озадачено произнесла:

– Ничего не понимаю. Должны быть дома... Разве на дачу к тете Зое уехали. Хотя, папа не любитель, да и Пашка тоже, но мама недавно грозилась всех вывести, а с ней спорить...
– она махнула рукой.
– Ладно, воспользуемся отмычками.

Пошарив в сумочке, Ольга вынула блестящий стеклянный шарик, за которым, прикрепленная цепочкой, вытянулась увесистая связка ключей, выбрала нужный, отворила дверь, пропуская спутника первым. Грохнуло, посыпалось невидимое в полутьме железо, Олег сдавленно выругался. Оля щелкнула включателем. На полу, в живописном беспорядке, расположились непонятные платы вперемешку с пустыми консервными банками.

Олег пробормотал с досадой:

– Теряю навыки. В армии нас учили не бродить по незнакомым затемненным помещениям. Впредь без металлоискателя сюда не сунусь.

– Откуда здесь все это?
– Ольга развела руками.

Скрипнули половицы. Из-за косяка высунулась лохматая голова, повела глазами.

– Ха-ха, подорвались, растяпы!

– Пашка, это ты натворил!?
– Оля негодующе взглянула на брата.

– А бить не будешь?

Ольга нехорошо ухмыльнулась:

– Я-то не буду, не барское это дело, слуг пороть, а вот он, - Оля кивнула на Олега, что с любопытством прислушивался к беседе, - запросто. Его в армии учили, как бить непослушных детей, чтобы синяков не оставалось.

Пашка покосился на Олега, шмыгнул носом.

– Тогда предупреждаю, буду отступать через окно.

– Ты на кого мину ставил, братан?
– Олег наклонился, взял одну из деталей, повертел в руках.
– Какая-то странная модификация - компьютерные платы с консервными банками.

Павел вышел из комнаты, сгребая в кучу разбросанный хлам, с охотой объяснил:

– Это я решил старые кишки от компа выкинуть, почти половину комнаты занимают, а консервами обедал. Вы как это все раскидать умудрились? Я же пакет специально поставил подальше от двери, чтобы не задел кто, - он пытливо уставился на гостей.
– Поди, специально?

– Это не ко мне. Олега пытай, он у нас подрывник.

Ольга направилась в кухню, краем уха прислушиваясь, как радостно заверещал брат, кинувшись выспрашивать, сколько и чего нужно для взрыва школы, чтобы ремонта хватило хотя бы на недельку - другую. На кухне обнаружилась здоровенная кастрюля борща, и доверху набитая жареной рыбой сковородка. Осталось неясным, зачем при таком изобилии брат питался консервами. Пожав плечами, она пошла в ванную, а оттуда в комнату, где Пашка уже во всю что-то объяснял Олегу, тыкая в экран пальцем и нетерпеливо притопывая ногой.

– Он тебя уже приобщил?
– поинтересовалась Оля, задумчиво осматривая комнату, на предмет - что еще из нужного не забрала в прошлый раз.

Не отрываясь от экрана, Олег буркнул что-то неразборчивое. Ольга отвлеклась от мыслей, с удивлением взглянула на обоих, ребенка и взрослого, что с одинаковым энтузиазмом впились взглядами в монитор, словно обнаружили там нечто невероятно привлекательное. Заинтересовавшись, она подошла ближе, заглянула поверх голов. За гладкой матовой поверхностью, словно за волшебным окном, открылся сказочный мир.

Блистающие шпили витых колонн с трепещущими кисточками прапорцев устремляются в бездонное небо. Величественные, покрытые витиеватым узором башни вырастают из массивных стен, широким кольцом опоясывающих великолепный дворец. Из дворца, через открытые врата, выплескиваются блестящие на солнце, закованные в латы рыцари. Самые дальние, что только выехали, видны совсем чуть-чуть, намеченные лишь схематичными точками, но чем ближе, тем больше деталей: многочисленные складки одежды, выгравированные на панцирях витиеватые вензеля, а у тех, что приблизились почти в упор, можно различить даже старые шрамы, то здесь, то там пересекающие красивые лица.

Покачав головой, Ольга на цыпочках отошла назад, не найдя сил оторвать любимых людей от этой чудесной, хоть и нарисованной, сказки. Выйдя из комнаты, она притворила за собой дверь, перешла в соседнюю. Щелкнув пультом телевизора, подошла к столику, где хранились мамины украшения и притирки, оглядела придирчиво. За прошедшие недели на столике появились несколько новых бутылочек, а из открытой коробочки с бижутерией свешивалась серебряная цепочка с желтым полумесяцем.

В телевизоре замельтешило, раздался радостный хохот. На залитой разноцветными огнями сцене двое избивают друг-друга надувными молотами, беспрестанно падая и кривляясь, публика отвечает взрывами смеха. Через пару минут, когда на ногах остался лишь один из противников, на сцену вышел толстый ведущий, скрывая что-то в руке за спиной. Обратившись к победителю с поздравительной речью, он подошел ближе, а когда закончил, неожиданно выхватил из-за спины сочный торт и с размаху влепил участнику в лицо. Зал взвыл в пароксизме хохота, а ведущий вторил залу со сцены, сотрясаясь всем телом, словно гигантское желе.