Опаленные мечты

— Вот так?

Он держит меня слишком слабо, едва-едва. Хотелось бы, чтобы хватка была немного посильнее.

— Рави, я задал тебе вопрос, — говорит он у самого моего уха.

— Мне нужно, чтобы ты сжал немного сильнее. Пожалуйста. — Я вздыхаю, потом прикусываю губу. — Ты думаешь, я сошла с ума, раз прошу такое?

— Никогда больше, Равенна, не говори так. — Он крепче сжимает мою шею, заставляя меня стонать. — Лучше?

Приятная дрожь пробегает по моему телу. Я киваю.

— Хорошо. Пока ты не просишь меня сделать тебе больно, я буду давать тебе все, что ты захочешь. Но у нас должны быть определенные правила. Если станет невмоготу и тебе захочется освободиться от моей руки, ты сразу же скажешь мне об этом.

— Хорошо.

— Хорошая девочка. — Алессандро целует раковину моего уха и продолжает неспешно двигаться.

Член у него большой, и даже если Алессандро двигается медленно, я все равно задыхаюсь от каждого толчка. С его рукой на моей шее ощущения становятся еще более захватывающими. Мои ноги дрожат, вот-вот подкосятся, и я изо всех сил держусь за книжную полку, чтобы не упасть. Когда он полностью заполняет меня, я закрываю глаза, и дыхание вырывается из моих легких.

Алессандро замирает, правой рукой по-прежнему удерживая меня за горло, а другой рукой скользит вверх и по бедру.

— Неудобно? — спрашивает он, нежно потирая мой бок.

— Немного, — шепчу я. Ощущения более сильные, когда он берет меня сзади.

— Я сделаю так, чтобы было лучше.

Он снова опускает руку вниз и пальцем скользит между моими складочками. Неторопливыми и контролируемыми движениями обводит клитор, а другой рукой ласкает мою шею. У меня учащается дыхание, и с каждым вдохом сильнее чувствую его член.

Круговые движения вокруг клитора становятся все быстрее, а каждый толчок — еще глубже. Пальцы на моей шее повторяют тот же ритм, и я никак не могу решить, на чем сосредоточиться. Я теряю всякую способность к рациональному мышлению.

Алессандро медленно входит в меня.

— Все хорошо?

Я не могу ответить, потому что тону в ощущениях.

— Рави?

— Боже, да, — выдыхаю я. — Еще.

Он входит в меня до упора, и я готова взорваться.

— Это не должно быть так хорошо, — шепчет он рядом с моим ухом. — Я не могу описать эти невероятные ощущения, когда утопаю в твоем тепле, слышу твои стоны, чувствую твой пульс под пальцами. Их ни с чем не сравнить, и я схожу с ума от этого, Рави.

Он снова входит в меня, одновременно щипая за клитор и слегка сдавливая горло. Я кричу, и звезды вспыхивают за веками, когда кончаю.

Держа руку на моей шее, он продолжает двигаться, пока я парю на волнах невесомости.

Равенна обвивает руками мою шею, когда я несу ее через фойе к лестнице.

— Камера на входной двери, — бормочет она мне в шею.

— Она покрывает только пять футов вокруг входа.

— Откуда ты знаешь?

— Взломал канал камеры наблюдения.

Она молчит несколько мгновений, словно обдумывая мой ответ, а затем слышу приглушенный смех.

— Я думала, это птичьи какашки.

— Что?

— Когда увидела, как ты ходишь зигзагами по газону. Подумала, что ты пытаешься избежать птичьих какашек, а ты, наверное, избегал камер.

Я слегка изгибаю губы в улыбке.

— Умная девочка.

Достигнув спальни Равенны, заношу ее в ванную и опускаю рядом с душевой кабинкой. Свет не горит, я щелкаю выключателем на стене, но ничего не происходит.

— Рокко выстрелил в светильник, — говорит Равенна, и голос ее звучит непривычно кротко.

Я поднимаю глаза к потолку, затем осматриваю небольшое помещение, пока мой взгляд не останавливается на полированной латунной ручке на приоткрытой двери. Не сразу понимаю, что с запорным механизмом что-то не так. На корпусе есть кнопка поворота, а на внутренней ручке ее нет. Более того, на ручке нет отверстия, позволяющего в случае необходимости разблокировать замок. Этот комплект не обеспечивает ни приватности, ни безопасности, и ни один грамотный мастер не станет устанавливать его на дверь.

Я поворачиваю голову в сторону Равенны.

— Лифт.

— Да, — говорит она, глядя в пол.

Преодолеваю расстояние между нами и беру ее лицо в свои ладони. Приподняв ее голову, вижу, что она закрыла глаза.

— Посмотри на меня.

Она только качает головой.

— Мне так стыдно, что позволила ему сделать меня такой. — В ее голосе слышатся нотки самобичевание.

— Пожалуйста, посмотри на меня.

Равенна распахивает глаза.

— Ты воительница, — произношу я. — Ты вышла на поле боя без оружия и сражалась с гораздо более сильным противником голыми руками.

— Я не сражалась. Единственное, что я делала, — это искала способ сбежать.

— Так поступают, когда попадают в плен к врагу. — Я наклоняюсь, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Ты — воин. Я хочу услышать, Равенна, как ты это скажешь.

— Я воин, — бормочет она.

— Чертовски верно, ты воин. И не смей думать иначе. — Я прижимаюсь к ее губам, скрепляя это заявление.

Она обвивает руками мою шею, притягивая меня ближе. Не разрывая поцелуя, я хватаю ее под попку и поднимаю, чтобы усадить на ванную. Член такой твердый, желание снова овладеть ею сводит с ума. Неважно, что занимался с ней сексом всего десять минут назад, я жажду большего.

Равенна обхватывает меня ногами за талию и берется за футболку, пытаясь стянуть ее через голову.

— Не здесь, — шепчу ей в губы. Мы не будем ничего делать в месте, овеянном плохими воспоминаниями. Я поднимаю ее и несу в спальню.

Возле кровати Равенна расцепляет ноги вокруг моей талии и встает на край. Волосы у нее в полном беспорядке, пряди спутались и растрепаны. На ней белый топ и серые шорты, вывернутые наизнанку. Думаю, она не заметила, как надела их шиворот-навыворот. Мне нравится видеть ее такой.

Я снимаю футболку. В глазах Равенны замечаю блеск, когда видит татуировки на моей груди, и меня озаряет мысль: мы никогда не видели друг друга голыми. Между нами так много барьеров, но я могу легко разрушить этот. Быстро сбрасываю с себя остатки одежды и встаю перед ней, давая возможность ей налюбоваться мной.

Равенна медленно скользит взглядом по моей груди и прессу и останавливается на моем полностью твердом члене. Прикусывает нижнюю губу и зажимает ее между зубами, снова встречаясь со мной взглядом. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не наброситься на нее немедленно. Она стягивает топ через голову, открывая кружевной белый бюстгальтер, обнимающий ее упругую грудь, темно-коричневые ареолы которой видны под тканью.

— Я должен видеть тебя всю, — бурчу я и заведя руку ей за спину, расстегиваю бюстгальтер, потом берусь за пояс шорт и спускаю их по ногам.

Затем белые кружевные трусики, и не спеша, дюйм за дюймом, я снимаю их. Когда Равенна полностью раздета, отступаю и любуюсь ее совершенством. Моя самая сокровенная фантазия воплощается в жизнь. Я скольжу взглядом по ее нежной шее и влекущим грудям, затем по узкой талии и широким бедрам, вплоть до кончиков пальцев ног. Даже ее ноги чертовски совершенны.