Опасная игрушка для крутых парней

– Наши обустроились, сейчас ужинают.

– А ты чего не пошел с ними?

– Нет аппетита, да и бутерброды взял с собой. Ты-то пойдешь в столовую?

– Нет, если поделишься бутербродами.

– Поделюсь. Какова обстановка, командир?

– В общем-то, хреновая.

– Владимиров плотно закрыт?

– Суди сам.

Седов передал заместителю суть своего разговора с полевым командиром.

– Да-да, – проговорил Коновалов, – задачка перед нами не из простых. Будем работать через Харузи?

– А другого выхода нет. Вот только как заставить и майора, и начальника тюрьмы делать то, что надо нам?

– С Наджимом легче, его можно семьей припугнуть. Мол, не подчинишься, всех… Это действует. А вот с Харузи? По всему, малый он хваткий, хитрый, не чета начальнику тюрьмы. Поначалу, думаю, примет условия игры, цена которой его собственная жизнь, на территорию проведет штурмовую группу, сведет с Наджимом. А вот дальше предсказать его действия невозможно. И если он выйдет из-под нашего контроля, то всей операции хана. Как и всем бойцам штурмовой подгруппы, да и Владимирову. Харузи не посмотрит на то, что Наджим и его семья у нас. Поднимет тревогу, зная, что мы убьем начальника тюрьмы. Да на семью его майору наплевать. Главное, он предотвратит диверсию. И тогда без Наджима получит возможность занять высокий пост в новом правительстве.

– Ты прав, – вздохнул Седов, – значит, остается одно – играть на опережение и убирать Харузи в доме начальника тюрьмы.

Коновалов посмотрел на Седова:

– Это выход, а дальше?

– А дальше заставим Наджима вывезти Владимирова с территории, якобы по приказу его начальства. Семью придется изолировать.

– По-серьезному?

– Да нет! Не будем же мы убивать жену и детей араба? Просто обложим их в какой-нибудь дальней комнате муляжом взрывчатки, предупредим, чтобы не дергались. Скажем – вернется муж, освободит. Часа три так они просидят. А потом пусть поднимают шум. Мы уже успеем вернуться в Гарьян.

– Но Наджима нам тоже нельзя отпускать.

– Нельзя.

– Значит, и его, как Харузи, ликвидируем?

– Посмотрим. С ним, в принципе, можно проделать то, что повстанцы проделали с врачом. Показать, как настоящие убийцы подставили нашего врача.

– А кому это нужно? Следствию? Начальству Наджима? Его по-любому за пособничество неизвестным, похитившим Владимирова, казнят. А до этого пытать будут. Так не лучше ли будет убрать его и концы в воду.

Седов невесело усмехнулся:

– Что-то я здесь, кроме как в пруду да в фонтане, воды поблизости не наблюдаю. Но ты прав, сейчас не время для игр. Наджима уберем, как только окажемся в безопасном месте.

– Ты говоришь, уберем, значит, планируешь наше совместное участие в акции?

– Нет! Ты останешься в усадьбе Аль Дина. Если мне и тем, кого возьму с собой, вытащить Владимирова и уйти не удастся, то на тебя ляжет командование отрядом и решение остальных задач. Отбоя и приказа на возвращение мы из Москвы не дождемся.

– Работаем во вторник?

– Да! Завтра – полная адаптация. В воскресенье разведка и в понедельник захват Харузи. Черт, я совсем забыл о его любовнице. Придется изолировать и Захиру. Слишком много проявляется второстепенных факторов, которые могут повлиять на исход операции.

– И это еще без учета того, что произойдет, если операция удастся. На поиски Владимирова и его похитителей руководство повстанцев наверняка бросит силы немалые.

– Надо с Аль Дином это обговорить. Завтра сделаю. А сегодня отдых. Как комнаты в гостевом доме?

– Шикарно. Все удобства, спутниковое телевидение, кондиционеры, душ, мягкие постели. Как номера люкс в приличном отеле.

– Вот и хорошо. Ты дождись наших и передай приказ закрыться в комнатах. Объяви отбой. Я пойду посмотрю свои апартаменты, приму душ, переоденусь.

– А как же бутерброды?

– Где они?

– В моем номере.

– Ну, так идем. Перекусим по-быстрому.

На следующий день Седов в 8 утра направился к главному дому. Бойцы отряда вставать не спешили. Но кое-кто уже плескался под душем.

Во дворе майора остановил рослый охранник с автоматом.

Отдал команду на английском языке:

– Стоять! Руки держать на виду.

– Я к Аль Дину, – сказал Седов.

– Мне известно, кто вы, но порядок есть порядок, я вызову Фархуни и выполню его распоряжение, а до этого прошу стоять смирно.

– Хорошо, подчиняюсь.

Внимательно следя за Седовым, охранник по рации вызвал Фархуни.

Помощник появился практически тут же, кивнул охраннику:

– Все в порядке, Абдул.

Повернулся к Седову:

– Господин Аль Дин сможет принять вас через полчаса.

– И что делать эти полчаса?

– Можете прогуляться по саду, пока не жарко, а можете пройти ко мне, я угощу вас отменным чаем. Его рецепт передан мне отцом, а ему дедом.

– Предпочитаю чай.

– Тогда прошу со мной.

Фархуни провел Седова в приемную кабинета.

– Это и есть твоя комната, ты что, и спишь здесь?

– Я сказал, мы можем пройти ко мне, подразумевая служебное помещение. А комнаты мои рядом.

– Ясно!

Фархуни включил телевизор и принялся колдовать над приготовлением чая. Телеканалы показывали одно и то же. Руководство повстанцев в каком-то городе, где их встречает толпа вооруженного, ликующего народа. Затем Рим, над посольством Ливии поднимают флаги Переходного Совета. Вновь город Ливии, люди разбирают завал. Повсюду валяющиеся, полуобгорелые фотографии и картины бывшего лидера бывшей Великой Социалистической Народной Арабской Джамахирии полковника Каддафи. Седов с пульта выключил телевизор. Фархуни подал майору пиалу с чаем, от которой исходил какой-то особенный, приятный аромат.

– Уверен, господин Седой, что больше нигде в мире не вкусите лучшего чая.

– Знаешь, Хасан, я не знаток напитков.

Командир отряда мелкими глотками выпил чай.

– Вкусно. Отдает мятой.

– Мятой? Нет, это не мята, это трава, название которой я вряд ли смогу перевести на русский язык.

– Вкусно.

Седов передал пиалу Фархуни. В это время в приемную зашел Мухаммад Аль Дин:

– Доброе утро, господин Седой!

– Салам аллейкум, господин Аль Дин.

Полевой командир улыбнулся: